Нахмурившись, герцог кивнул, принимая ответ.

– То есть определенный отрезок времени мадам Деруи находилась без присмотра?

– Я была на кухне… – начала оправдываться служанка.

– Ваша Светлость, я видел, как мадам Деруи покидала кабинет Его Светлости. На ногах она держалась с трудом, – проговорил конюх.

– А что ты делал ночью около кабинета отца? – взгляд Темного недобро сверкнул.

– Так которую ночь уже шум слышу под окнами, Ваша Светлость. Следы там остаются, будто ходил кто-то. Аккурат под окнами Ее Светлости. Сами понимаете, Ее Светлость – красавица, мало ли кто что замышляет недоброе, так я проверяю…

Вот тут мне конкретно так поплохело. Как сдержалась и не выругалась вслух, не знаю. Конспираторы чертовы! Ладно, я в этом мире чаще всего сначала делаю, а потом думаю, но Светлая-то куда смотрела? Нет, все! Теперь точно только переноситься! Сама пускай в окно лезет, если очень хочется экстрима, а я магией попользуюсь. Хоть какую-то личную выгоду она же должна приносить?!

Глянув на меня красноречивым взглядом, Ладислас проговорил:

– С этим мы разберемся позже. Сейчас меня интересует другой вопрос. Мадам Деруи не уехала вечером, а дождалась ночи, чтобы покинуть особняк, я верно понимаю?

– Да, Ваша Светлость, – еле слышно ответила Риэль, будто готовилась к наказанию.

– Но какой у нее мотив? – задумавшись, произнес герцог вслух, но ответа явно не ждал.

– Скажите, пожалуйста, видел ли кто-нибудь из вас, как Герцог де Вилан посещал покои мадам? Или, возможно, наоборот, мадам посещала покои герцога? – сначала спросила, а потом уже поняла, что мадмуазель даже думать о таком не положено, не то что вслух говорить.

Большими глазами на меня смотрели абсолютно все. Даже Герцог де Парион, казалось, не ожидал от меня такого вопроса. А уж про Доктора Штейр вообще стоит молчать. Он и не переставал разглядывать меня, словно экзотическую зверушку.

Слуги мялись. Оно и понятно – я предполагала, что сплетников в услужении не держали, но сейчас был не тот момент, когда можно отмалчиваться.

– Я жду ответ, – давила взглядом.

Хотелось побыстрее закончить здесь и отправиться в покои. После всего, что произошло в это долгое утро, рвалась во дворец как никогда. Подальше от герцога, подальше от его тяжелого взгляда, подальше от дурманящего аромата… Да я даже на монастырь была согласна! Оттуда сбежишь – искать не будут!

– Я не уверена, но, кажется… – начала одна из служанок.

– Мне нужен четкий ответ! – не выдержав, вспылил Темный. – Да или нет?

– Да, – старательно пряча взгляд, ответила за подругу Риэль.

– Вот и ответ на вопрос «кто?». Доктор Штейр, вы все слышали?

– Каждое слово, Герцог. Думаю, Его Величество прибудет с минуты на минуту. Лучше начать писать отчет прямо сейчас.

– Да, так и сделаем. Все могут приступить к своим обязанностям. И не задерживайте обед. Сегодня в этом доме принимают короля.

Слуги спешно покинули гостиную, и я собиралась ускользнуть вместе с ними.

– С вашего позволения, я тоже пойду собираться. – Сделав реверанс, быстренько прошмыгнула к дверям.

– Куда? – не понял Темный.

И тут я вдруг поняла, что могла только что породить целую кучу новых вопросов. Герцог де Парион знал о том, что меня собираются призвать ко двору. И я об этом знала, да только знать не должна была, потому что этой информацией владели всего несколько человек, а точнее четверо. Я в этот список не входила.

– В монастырь, – нашлась с ответом. – Вы ведь именно туда меня отправите… – сделав моську кирпичом, выбралась в коридор, а затем и в холл.

– Маркиза! – окликнул меня герцог, но я делала вид, что я кактус.

Поливать не надо, трогать тоже не надо. Стою, никому не мешаю. Точнее бегу по холлу, но кого это волнует?

– Ваша Светлость! – раздался за спиной голос слуги, когда я уже была одной ногой на ступеньке.

Обернувшись, увидела, что в холле мы не вдвоем, и даже не втроем. За спиной слуги стоял мужчина, чья форма выглядела дорого и чересчур опрятно.

Вот теперь была уверена: по мою душу явилась королевская гвардия. Только о точной причине могла лишь предполагать. Мало ли, может, все же герцог подстраховался.

Темный, кстати, тоже появился в холле вслед за мной и теперь стоял совсем рядом с лестницей, а значит, и со мной. Выше от этого я не становилась. Все-таки он огромный. Нет, не устрашающий, но большой. Даже представлять не хотела, насколько тяжелый…

Тьфу! Физиология и без того подкидывала заманчивые картинки.

– Ваша Светлость, вас требует этот господин, – проговорил слуга, искоса поглядывая на герцога.

– Добрый день. Антуан Биро – гвардеец Его Величества. Мне велено сопроводить Катринетту Сенье во дворец, – отчитался визитер.

– Маркиза никуда не поедет! – заявил герцог таким тоном, что стало сразу понятно, споров не потерпит. – У нас в семье траур. Король уже получил мое письмо. Отправляйтесь обратно во дворец.

И тут я поняла, что попала окончательно. Идея о переезде в монастырь все больше казалась привлекательной. Что-то мне подсказывало, что Ладислас уже все продумал, и судьба моя как раз именно в его руках. Жаль, что до сих пор не могла посоветоваться с Марианой!

Не теряя времени, ринулась вверх по лестнице, наивно надеясь, что Темный не успеет меня догнать, а то и вообще забудет, что что-то хотел мне сказать. Но это же Темный!

– Маркиза! – воскликнул он, поднимаясь по ступеням. – Да постойте же вы!

Перехватив меня в коридоре, натурально загнал в угол. Радовало, что расстояние меж нами все еще можно было назвать приличным.

– Вы мне еще не все сказали? – вопросила воинственно.

– Нет.

– Зря, больше вам не подвернется такой случай. Я покидаю ваш гостеприимный дом. – Попыталась проскользнуть сбоку, но куда там.

Зло сверкнув глазами, Герцог де Парион схватил меня за руку, беспардонно притягивая к себе. Позади лишь стена. Загнана без возможности вырваться. Сердце подобралось к самому горлу.

– Вы никуда не поедете, – жестко заявил мужчина, опираясь ладонью о стену. – Вы были воспитанницей моего отца. Я являюсь старшим родственником, к которому по праву переходит все, в том числе и опека над вами.

Так близко, так сладко, так лживо… Терпкий парфюм окутал – вдыхала полной грудью, бессовестно капитулируя. Он имел надо мной власть. Не на бумаге, над телом и, кажется, над разумом. Наклонялся, скоротечно уменьшая меж нами расстояние. Лишь пара вдохов между губами… Так зимний мороз отравляет живую розу льдом, убивая.

Резко отвернувшись, до боли закусила нижнюю губу. Трезветь не получалось.