мага это не лучшая идея, хе-хе.

Дилль, конечно, слышал, что так за глаза зовут ортодоксальных друидов, питающихся только овощами, травой и прочим подножным кормом и не пьющих даже коровье молоко. Но каким боком это может относиться к нему — большому любителю мяса, колбас, копчёных бараньих рёбрышек и прочих удовольствий?

— Почему?

— Потому что если питаться только листьями и травой, то сил не останется на магию. Тем более, хе-хе, боевую.

— Да я не про это! Почему вы решили, что я стал веганом?

— А как ещё понимать твою выходку?

До Дилля стало доходить, что он чего-то не знает.

— Вы о чём, мастер?

Иггер усмехнулся.

— А-а, понятно. Значит, просто удружил кто-то. Хех. Тогда перейдём к занятиям. Садись.

Если старый хрыч что-то и сообразил, то Дилль совсем перестал что-либо понимать. Или у мастера мозги окончательно набекрень съехали?

— А в чём дело?

— Всё, не отвлекайся. Итак, хе-хе, расскажи мне о своих успехах с песчинками.

— Я попробовал, — Дилль начал придумывать, как бы потактичнее сообщить мастеру о неудаче с горкой пыли. — Песка под рукой не оказалось, я потренировался с тем, что нашлось.

— И что нашлось?

— Ну-у, пыль, мусор всякий.

— И ты, глупый ученик, применил моё заклинание? — похоже, мастер Иггер уже догадался о результатах эксперимента. — А понять, что оно сделано только для однородного вещества не сумел? Там ведь ясно сказано «подобное к подобному». Хех! И что получилось в итоге?

— Воздушный пылесос. Вихрь собрал весь мусор из зала в здоровенную кучу. Я его не сумел остановить и решил лишить энергетической подпитки. Начал представлять, как от меня уходит собранная энергия, а в результате изжарил два чана слиззов. Главный сборщик едва не прибил меня после этого.

Старик рассмеялся дробным смехом.

— Ну ты и болван, хе-хе! В моё время за такое нарушителя самого сунули бы в чан. Ладно, оставим это. Смотри, в чём была твоя ошибка.

Дилль внимательно слушал объяснение и смотрел, как мастер Иггер чертит на ровном слое песка схемы.

— Вроде бы всё понятно, — кивнул он.

— Тогда показывай.

Дилль собрал горку песка, глубоко вздохнул и принялся вполголоса декламировать заклинание, но старик его тут же оборвал. Вернее, оборвал его маленький, но весьма жгучий огненный шар.

— Мау! — совсем по-кошачьи вскрикнул Дилль, стряхивая с груди ошмётки горящей ткани. — За что?

— Нечего всем и каждому рассказывать секретные заклятья, — поучительно сказал Иггер. — Учись всё делать молча.

— Но архимаг Сигус говорит, что каждое заклинание нужно произносить чётко и…

— Когда архимаг Сигус, — старичок едва ли не с презрением выделил слово «архимаг», — будет твоим наставником, тогда и будешь слушаться его советов. Делай, как я велю.

Дилль заткнулся и воспроизвёл в голове нужные слова, попутно представляя, как песчинки, послушные его воле, начинают перемещение. То ли подействовал огненный шар, то ли мастер на самом деле объяснил ему все ошибки, но только заклинание получилось у Дилля с первого же раза. Послушные его взгляду коричневые зёрнышки начали движение, подобно муравьям перемещаясь тонкой цепочкой и постепенно образуя вторую кучку песка. Вскоре от собранной Диллем горки не осталось и следа — она вся переместилась в другое место.

— Ладно, хех, для начала сойдёт, — буркнул Иггер. — И запомни: в любое время я могу потребовать от тебя переместить песок, и ты должен сделать это. Без ошибок и с первого раза. Иначе не обижайся, хе-хе.

— Мастер, но зачем мне это? Это ведь не боевая магия.

— Адепт! — взгляд Иггера стал строгим. — Не тебе решать, что нужно и когда нужно. Запомни, в ученичестве есть три стадии: слепое подражание, понимание и творчество. Ты, хех, стоишь в самом начале первой стадии. Ты знаешь слишком мало, чтобы осознать истинные причины и побуждения. Если я говорю, что ты должен читать, к примеру, заклинание кровавого салюта с поднятой рукой, это не значит, что я издеваюсь над тобой. Это значит, что такое заклинание невозможно выполнить корректно без поднятой руки. Хе-хе. И на первой стадии обучения ты должен просто делать так, как делает или говорит мастер. Не раздумывать, не рассуждать. Просто делать. Когда ты дорастёшь до второй стадии, ты узнаешь, что поднятая рука в заклинании кровавого салюта имитирует магический жезл и придаёт энергии направление. А салют кровавый потому, что для создания огненных сгустков маг использует собственную кровь — он смешивает её с магическим огнём. На третьей, хех, стадии, когда ты овладеешь кровавым салютом в совершенстве, ты можешь пытаться видоизменить заклинание, внести в него что-то своё, но для этого ты должен пройти первые две стадии.

— Я всё понял, мастер. Но всё-таки, для чего мне перемещать песок?

— Вот же настырный! Ты просто учишься ювелирно работать. Ты же, как саблезубый медведь — пытаешься взять силой. Даже там, где нужна абсолютная точность. Именно поэтому ты и не можешь снять блок со своего амулета — вместо того, хех, чтобы проникнуть между ячейками защитной сети, ты пытаешься смахнуть её полностью. Думаю, и в сборнике ты применил свой драконий дар от души, потому что никакой воздушный смерч моим заклинанием не предусмотрен. Запомни, излишняя энергия вредна и зачастую губительна. Просто представь, хех, что ты вложишь слишком много сил в создание обычного светового шарика: ослепнешь сам и ослепишь других. Поэтому тебе и нужно сначала овладеть техникой миниатюры.

— Ясно, — кивнул Дилль.

Да, выходит, не так уж и выжил из ума старый маг, заставляя его заниматься очевидной глупостью.

— А раз тебе ясно, тогда… — Иггер не пошевелился, но песок, на котором он чертил схемы, быстро собрался в одну кучу. — Раздели его на три равные части. Времени тебе — пока я буду считать до десяти дюжин. Но учти — я тебе буду слегка мешать. Один, хе-хе, два…

В этот раз, когда мастер включился в игру, всё пошло не так. Как Дилль не старался, песчинки упорно не желали двигаться, а потому горка стояла нерушимой.

— Ты слишком напряжён. Сорок три. Думай о решении, а не о задаче. Сорок четыре.

Ага, «думай о решении»! Попробуй, подумай, когда времени остаётся всё меньше. Дилль постарался прогнать посторонние мысли и сосредоточиться на песке. Но несмотря на все его усилия, горка по-прежнему не потеряла ни единой песчинки. А ведь совсем недавно эти самые песчинки ползли, словно живые.

Тут Диллю пришла в голову мысль. Дурацкая, конечно, но, учитывая, что мастер Иггер говорил уже «сто двенадцать», терять было нечего. Дилль вспомнил заковыристое слово, которое раз тридцать произносил в кабинете мастера Гвинарда, взмахнул рукой, представляя, что в ней зажат шаманский жезл, и гаркнул «Эйшвергхиум». Песчинки,