процесс, то ли чересчур много вложил в заклинание энергии, но только пыль, секунду назад мирно лежавшая на полу, взмыла в воздух. Над полом закружился невидимый смерч, вобравший в себя пыль и мелкие щепочки, а вскоре под ним начала образовываться горка мусора. Крошечный смерчик оказался достаточно сильным, чтобы втянуть в себя весь мелкий мусор в радиусе трёх шагов, а потому горка пыли, щепок и крупинок каменной соли, в изобилии рассыпанной около чанов, получилась гораздо больше первоначальной.

— Так, всё, хватит, — пробормотал Дилль, с тревогой глядя на разрастающийся воздуховорот. — Эй, прекрати! Тпру! Стой! Шиэр! Чума на мою голову!

Мелкий мусор, лежащий около соседних чанов тоже пришёл в движение. Смерч разрастался, куча мусора под ним становилась всё больше, а Дилль всё никак не мог понять, что ему нужно сделать, чтобы прекратить действие заклинания. Если так пойдёт и дальше, то вскоре магический смерч всосёт в зал пыль и мусор со всех коридоров сборника, и тогда…

— И тогда Согвин точно убьёт меня, — простонал Дилль.

Подавив приступ начинающейся паники, он попытался трезво осмыслить ситуацию. В тексте мастера Иггера не было никаких указаний на начало или окончание заклинания. Значит, текст горю не поможет.

— Нужно просто отобрать у смерча энергию, — осенило Дилля. — Но как?

При создании этого пылесоса Дилль установил связь между ним и самим собой, то есть, заклинание питалось энергией Дилля. И чтобы прекратить это пылевое безобразие, ему придётся оставить себя без накопленной энергии. А лишиться её можно только выпустив наружу — другого способа он пока не знал. Но закавыка состояла в том, что выпускать энергию он не мог из-за блока гроссмейстера. Замкнутый круг какой-то! Караул!

— Так, стоп! — скомандовал сам себе Дилль. — Что там гроссмейстер Адельядо вещал про снег и белые поля? Не помню. Что ж, придётся импровизировать.

Дилль уселся на холодный каменный пол, закрыл глаза и принялся активно представлять заснеженный лес, свинцово-сизые тучи, нависшие над самыми верхушками деревьев, и медленно падающие хлопья снега. Дилль настолько проникся придуманной картиной, что на какое-то мгновение ему показалось будто воздух в зале действительно стал холодным. Собранная энергия таяла, а жжение в низу живота сменилось прохладной пустотой. Он прислушался к внутренним ощущениям и удовлетворённо вздохнул. Порядок! Энергия рассеялась, никакого магического отката он не испытал, а смерч… Открыв глаза, Дилль так и замер.

Смерч, собиравший мусор, исчез, как и предполагалось. Но также произошло то, что совсем не предполагалось: два огромных чана со слиззами, между которых сидел Дилль, исходили дымом. Со стороны можно было подумать, что рядом с чанами кто-то разжёг здоровущий костёр, тепло от которого…

— Чтоб меня! — Дилль вскарабкался по дымящейся стенке чана и заглянул внутрь. — Мне конец!

Слиззы, покрытые тонким слоем пепла и ставшие бурыми, не шевелились. Сварились, наверное. В двух чанах слиззов было штук двадцать — это если считать по два за ночь, то ему придётся как минимум десять ночей восполнять потери сборщиков. Дилль со стоном сполз на пол.

— Это я их… того? — вопросил он в никуда. — Но как?

Действительно, как? Его способности к высвобождению энергии заблокированы самим гроссмейстером, а в мастерстве главы Академии он не сомневался. И всё же каким-то образом сумел преодолеть этот запрет, да ещё как успешно, чтоб его!

Размышляющего на эту тему Дилля и обнаружил Согвин, вернувшийся со слиззом в сетке.

— Что тут произошло? — спросил он, с подозрением нюхая воздух. — Костёр что ли пытался развести?

— Нет, я прибраться немного решил, — ответил Дилль, почти не кривя душой. — Вот какую гору мусора намёл.

Гора мусора выглядела впечатляюще — высотой по пояс здоровяку Согвину. В остальных местах каменный пол зала сиял первозданной чистотой.

— Убрался? Это хорошо… — тут Согвин замер на полушаге, как гончая, учуявшая добычу. — А что это с чанами?

— Ну-у, издержки уборки. Случайно получилось.

— Мать, мать, мать… — прошелестело негромкое эхо под сводами зала, когда главный сборщик заглянул в один из чанов.

Дилль поспешно отступил к выходу — кто его этого Согвина знает, вдруг он буйный?

— Стоять! — рявкнул Согвин. — Ты куда?

— Так ведь моё дежурство кончилось.

— Ты сейчас сам кончишься! — прорычал Согвин. — Как ты умудрился зажарить два чана слиззов, нетопырь мелкий?!! Куда пошёл? Стой на месте, я тебя сейчас убивать буду!

Когда в зал пришёл Ильминг, он с изумлением увидел, как вокруг столов бегают Согвин и Дилль. Главный сборщик был, конечно, сильнее, зато Дилль — шустрее.

— Развлекаетесь? — осведомился Ильминг. — Детство вспомнили?

— Ты сейчас тоже присоединишься, — пообещал Согвин, пыхтя, как котёл из котельной. — Этот гадёныш изжарил штук двадцать слиззов! Месяц работы псу под хвост!

— Изжарил? — на сухоньком лице бывшего мастера-мага отобразилось недоумение. — Но ведь здесь в зале нельзя разводить огонь больший, чем в лампе. Иначе слиззы сдыхали бы быстрее, чем их засовывали бы в чаны.

Согвин остановился и, тяжело дыша, посмотрел сначала на Ильминга, затем на Дилля.

— Действительно. Здесь установлен запрет на разведение огня. Признавайся, заморыш, как ты его обошёл?

Дилль, в отличие от Согвина ничуть не запыхавшийся, шмыгнул носом.

— Я прибраться решил, ну и… заклинание у меня из-под контроля вышло. Тогда я убрал от него энергию, представляя, что она покидает меня. Вихрь-пылесос исчез, а вот с чанами что-то случилось. Наверное, это накопленная энергия виновата, но как она изжарила слиззов — понятия не имею.

— То есть, костра ты не разводил? — переспросил Согвин. — И всё-таки загубил двадцать слиззов. Ничего не понимаю! У тебя же установлен запрет на использование магии.

— Установлен, — сказал Дилль, изобразив раскаяние. — Наверное, всё дело в заклинании мастера Иггера. Оно и помогло обойти блок.

Согвин уселся на скамью и махнул рукой.

— Ладно, раз не поймал — живи. Но теперь ты будешь целыми ночами бродить по коридорам, пока не возместишь потерю. И знай: если повара затребуют мясо, которого не окажется, я отправлю им тебя.

Дилль тоже сел, но с другой стороны стола — просто на всякий случай. Ильминг, не спускавший глаз с Дилля, спросил:

— Что это за заклинание, которое тебе дал сумасшедший Иггер? Могу я взглянуть?

Дилль внимательно посмотрел на Ильминга. Вот ведь нахал — сначала отправил его на верную смерть, а теперь имеет наглость просить заклинание. Видимо, тоже хочет попробовать преодолеть свой запрет. Тогда Диллю совсем несдобровать.

— Тебе оно не поможет — Иггер написал его для того, кто владеет драконьей магией, — соврал он. — Если бы кое кто не сбежал из Неонина…

Ильминг поморщился, словно Дилль ткнул ему пальцем в открытую рану.

— Знаешь, адепт, не дорос ты ещё говорить мне такие слова, — наконец сказал он.

— Не дорос? — взорвался Дилль. —