– Держи. И можешь продолжать.

Женя бутерброд взяла, но выдала неожиданно:

– Не находишь? Смотрится весьма противоречиво.

О чём это она? О внезапном отбытии гостьи и слишком холодном прощании на фоне ночных событий?

Он озадаченно свёл брови, но Женя тут же пояснила.

– Ты даёшь мне бутер. Вроде как «Заткнись и лучше жуй». Но говоришь, что я могу продолжать.

Рома коротко рассмеялся, не удержавшись.

– А! Тогда верни.

– Ну уж нет! – решительно возразила Женя, торопливо подхватила чашку с кофе, переместилась к обеденному столу, плюхнулась на табурет.

Он направился следом, с остальными бутербродами и с собственным кофе, устроился напротив. Женя глянула на него из-за чашки, вопросительно и снова серьёзно, опять сжала губы, словно хотела остановить рвущиеся наружу слова, но всё-таки проговорила тихо и осторожно:

– Ром. А кто она? Лида.

Рома

Если честно, Рома именно его и ждал: вот этого самого вопроса. Ведь теперь-то можно объяснить, что случилось на самом деле. А для него это важно. Почему-то действительно важно. И разве они хоть когда-то были кому-нибудь нужны – домыслы и недоговорённости?

– Мы с ней учились вместе. В одной группе.

– И встречались?

– Нет. Не совсем. То есть, совсем нет. – Не возьмёшь же в расчёт то короткое время, когда только ему казалось, что они были парой. – Она… с Яром. Мы с ним знакомы ещё со школы. Правда, он немного старше. Они давно уже живут вместе.

Женя вначале нахмурилась, глянула недоверчиво и пронзительно, потом чуть заметно качнула головой, отвела глаза.

– Тогда… значит…

Всё же она точно знала, где Лида была полночи, и, видимо, для неё не существовало вариантов, помимо одного.

– Ты тоже считаешь, что я способен переспать с девушкой друга?

– Я… – немного опешила Женя, смутилась, но тут же опять сердито нахмурилась: – А как ещё можно понять? Ты бы сам что-то другое подумал? Я видела, как она ушла и, похоже, так и не вернулась. И слышала, куда.

– Ну да, – подтвердил Рома с вызовом. – Она была у меня. И мы спали. На одном диване. Но просто спали. Без секса. Или в подобное так трудно поверить?

Женя замотала головой, напряжённо выдохнула, растерянно заключила:

– Наверное, всё-таки это не моё дело.

– Ну почему же? – с напором возразил он. – Я же вроде тебе ещё в тот раз сказал, когда потоп был, чтобы ты не беспокоилась, что я никого сюда водить не буду.

Хотя на самом деле причина не совсем в этом.

– Она сама пришла, – поправила Женя. – И это я её впустила. Но я, скорее всего, всё равно бы впустила. Она правда была очень-очень расстроенной. И заплаканная.

Она отвернулась к окну. Взгляд немного рассеянный, словно Женя смотрела не сквозь стекло, а куда-то в себя. В глазах на ярком свету ещё сильнее проявилась изумрудная зелень.

Задумавшись, она поднесла руку к подбородку, не осознавая движений, прикоснулась, провела по чуть приоткрытым губам согнутым пальцем, ещё и закусила его на мгновение. Потом, опять же не осознавая, поправила волосы.

Те были собраны широкой резинкой в какое-то абстрактное сооружение на макушке, только самые короткие пряди выбивались, пушисто топорщились на висках и над бледным лбом, огненно пламенели на фоне изящно очерченной шеи. На мочке маленького аккуратного уха поблёскивал похожий на капельку воды камушек серёжки-гвоздика. Просторная футболка сползла, обнажив выступающую хрупкую ключицу, затенённую впадинку над ней, тонкое округлое плечо и рассыпанные по нему нежно-рыжие пятна веснушек.

К ним хотелось прикоснуться, проверить, а так ли крепко они держатся на гладкой матовой коже. А вдруг их можно смахнуть, дотронувшись пальцами? Или сдуть. Если придвинуться поближе и выдохнуть посильнее. Чтобы они разлетелись солнечными искрами. И ничего не мешало их рассматривать, даже обычно пересекающая девичье плечо узкая бретелька бюстгальтера.

То есть… сейчас под футболкой у Жени – ничего. Как в тот раз, когда она вышла из ванной, убеждённая, что в квартире помимо неё никого нет, на ходу вытирая полотенцем голову. И то больше всего прикрывало лицо, а всё остальное…

О-йо… И с чего его вдруг так занесло?

Рома судорожно втянул воздух, задержал дыхание на несколько секунд, переглотнул.

Вот это он расслабился! Или, наоборот, слишком напрягся. И когда? Сейчас. Посреди не самого лёгкого и безмятежного разговора. После того, как Лида ночью притащилась к нему в комнату, и не просто в комнату, в постель. Можно сказать, сама предлагала себя, но он героически выдержал. А тут у него чуть стояк не случился на внезапно возникший в воспоминаниях образ и веснушки на плече девушки, которая собирается замуж за…

– Ром!

– А?

Кажется, Женя что-то ему говорила, а он, конечно, ничего не услышал.

– Я опять не в своё дело лезу? Да? Извини.

– Да нет, чего ты? Просто… – Рома запнулся, умолк.

В голове по-прежнему ни одной разумной мысли, и совсем не получалось придумать хоть какое-то объяснение. Видимо, сказывалась излишняя напряжённость прошедшей ночи. Вот его и вело непонятно куда. И он просто плюнул, не стал договаривать, но и Женя не требовала продолжения, наклонила голову, рассматривая кофе у себя в чашке, потом глянула на него чуть исподлобья.

– Ты в неё влюблён? Да? До сих пор?

Со стороны выглядело так? Или воспринималось слишком очевидным, как самый логичный вывод? И полностью отрицать не имело смысла.

– Наверное, уже нет.

– Наверное? – удивлённо переспросила Женя, а Рома только рукой махнул.

– Лучше не пытайся понять. Бесполезно.

Она не стала расспрашивать, но во взгляде появилось особое сочувственное понимание.

Неужели жалела? Его. А вот не надо. Меньше всего Роме хотелось, чтобы она испытывала к нему жалость.

– Жень, у меня выходной сегодня. А пойдём в кино сходим. Или у тебя какие-то планы? С… женихом.

– Неа, – мотнула она головой, доложила беззаботно: – Он куда-то уехал. С отцом. По делам. Что-то там с бизнесом связано.

– Значит, идём?

– Идём. Я не против.

– А что у них за бизнес? – поинтересовался Рома, поднимаясь из-за стола, Женя допила остатки кофе и тоже подскочила с табурета.

– Оборудование. Для бассейнов, СПА, тренажёрных и спортивных залов. И ещё там что-то. – Она пожала плечами. – Я особо не расспрашивала. Мне как-то без разницы.

– Ясно. – Он улыбнулся одобряюще. – Главное, был бы побогаче?