Рома улыбнулся. Просто невозможно было на неё смотреть и оставаться серьёзным. Она даже в расстройстве трогательно-милая и забавная.

– Ты как будешь? Так или с тоником?

– А как полагается? – озадачилась Женя, насупилась, сведя брови.

– Ты никогда мартини не пробовала?

– Да вроде не приходилось. Ну, может, в коктейлях было. – Она надула губы, опять насупилась, задумавшись на пару секунд. – Давай тогда с тоником. А я пока лимоны помою. И порежу.

– Давай я сам порежу, – возразил Рома, а Женя недовольно глянула на него, проговорила сердито:

– Боишься, что я не смогу? Отрежу что-то не то? Ну не до такой же степени я пьяная.

– Лучше оливки открой.

Она послушно кивнула, чётко произнесла, разделяя по слогам:

– Хорошо.

Он не столько резал лимон, сколько наблюдал, как она усердно возится с замком на банке, тянет его вверх, стараясь совладать с крышкой, пыхтит и что-то сердито бормочет под нос. И опять едва сдерживал улыбку.

Кажется, и тут самому придётся. Нет, справилась, хотя и расплескала рассол. Отложила крышку, поймала одну оливку, прямо рукой, забросила в рот, облизала пальцы, доложилась, заглядывая Роме в лицо:

– Люблю оливки. Но зелёные. А чёрные не очень. – С любопытством посмотрела на жёлтые кружочки, рассыпанные по разделочной доске. – А лимоны сахаром можно посыпать? А то так слишком кисло.

– Можно. Даже нужно. – Он налил мартини, развёл тоником, бросил в него два полукружья лимона и протянул стакан Жене. – Держи. Пробуй.

Она поднесла стакан ко рту, сначала наклонила его совсем чуть-чуть, чтобы налитая в него жидкость едва тронула губы, сделала осторожный глоток, одобрительно промычала, а всё остальное выпила залпом без остановки и заключила уверенно:

– Вкусно. Давай ещё.

У него тоже хорошо пошло, даже без тоника. И себе он подливал гораздо чаще, словно пытался нагнать. Болтать удобней, когда собеседники на одном уровне опьянения. Больше взаимопонимания, меньше барьеров и страхов сказануть лишнее. Ну и хрен с ним. Пусть даже будет слишком откровенно.

Они сидели за столом, но не как обычно с разных сторон, напротив друг друга, а рядом, почти соприкасаясь плечами. Иногда даже точно соприкасаясь.

– Да пошёл он к чёрту, – приподняв стакан, словно произносила тост, выдала Женя. – У него же кроме меня девиц ещё целая куча.

– Откуда ты знаешь?

– Да я видела! – воскликнула она. – Собственными глазами. Вот как тебя. – Со стуком поставила на стол опустевший стакан, а, когда Рома отработанным жестом взялся за бутылку, предупредила: – Не надо мне с тоником. Только время зря тратить. Давай я тоже так. – И без паузы продолжила: – Правда, всего одну. Но даже не сомневаюсь, что ещё есть. На каждый день разные. Как трусы «Неделька». – Женя хмыкнула, сделала глоток, отправила в рот очередную оливку. – Заваливаемся мы с Катюхой в номер. Он мне электронный ключ от него типа дал. Чтобы я могла прийти, когда захочу. Ну я и пришла. А он уже занят. И номер, и Артурчик. Знаешь, там джакузи не в ванной, а прямо в комнате. И Артурчик в нём. Или в ней? Хотя и в ней тоже. Ну почти.

Рома не стал комментировать, выражать осуждение или сочувствие, просто спросил:

– Ты его так и называешь – Артурчик?

– В глаза? – уточнила Женя. – Не. Только про себя. Потому что он есть Ар-тур-чик. Ко-тик. А я дура. Но это обычно и даже совершенно не удивительно. И я тебе об этом уже говорила, – напомнила, отпив мартини. – Ведь с самого начала знала, что он такой. Даже вообще никаких сомнений. Но с чего-то решила, что я – не такая, и значит, всё пойдёт по-другому. У меня? По-другому? – она показательно рассмеялась. – Ага! У меня по-другому – это только в смысле «полный отстой» и никак иначе. А я всё надеюсь на что-то, надеюсь. А, не-не, подожди, – передумала она внезапно. – Всё наоборот. Я ж и собралась попробовать, потому что нафиг. Даже мама сказала, что я выбирать не умею. Ну вот и решила не выбирать, а взять, чего предлагают. Попробовать хотя бы. Ну, понятно, что идиотская затея. Но меня ж всегда на такие тянет. Как же я мимо пройду и не поучаствую?

– Да просто, – уверенно отрезал Рома, поведя рукой, в которой держал полукружье лимона. – Тем более, раз с самого начала знала, что ничего хорошего не получится. Видишь проблему, идёшь мимо. Чё, так трудно?

– А будто нет? – возопила Женя с негодованием. – Легко, да? И кто бы говорил! Сам чего не идёшь мимо? Всё так и страдаешь по девушке друга?

– Не страдаю, – решительно возразил он. – Прошло.

– Ну, конечно, рассказывай! – Женя снисходительно усмехнулась и процитировала: – «Даже не пытайся понять». Всё сложно? Ага? Как всегда. Прямо фетиш какой-то, чтобы обязательно «всё сложно». А просто никак? Просто неинтересно? – она вдруг запнулась, потупила глаза, шмыгнула носом. – Ой, извини. Я, наверное, не должна…

– Да ладно, – перебил её Рома. – Всё равно ничего нового не сказала. Я и сам всё знаю. – И пожаловался: – Реально достало.

– Ну и… – вопросительно протянула Женя, а он не понял:

– Что «ну и»?

– Сделай что-нибудь наконец. С этим.

– Сказать? Ей? – предположил он неуверенно.

– Ей-то нафига что-то говорить? – категорично отбросила его идею Женя. – Себе скажи. «Всё!» Или чего там? – Она подумала несколько мгновений. – А лучше влюбись. В другую. Ты что, не можешь влюбиться? По-нормальному.

– По-нормальному, это как?

– Пф! – выдула Женя. – Нашёл, у кого спрашивать. – Протянула ему стакан.

Рома ухватил его, хотел забрать себе, но уточнил озадаченно:

– А мне зачем? Второй.

– Ром, ты вообще? – прыснула Женя. – Я не отдаю. Я думала, ты мне нальёшь.

– Ну да, точно, – согласился он и тоже рассмеялся.

И они недолго ржали: не над случившимся, а просто потому что вдруг захотелось. Потом снова пили и кормили друг друга оливками, по-прежнему вылавливая их руками из банки. Или не друг друга, а только Женька его? И он вместе с гладкими солоноватыми плодами прихватывал губами её пальцы, горячие и тоже солоноватые, и старался представить, какого вкуса сейчас её губы.

Тоже солёные? От оливок. Или кисловатые, от лимона. А может, сладкие, от прилипших кристалликов сахара? Или пряные с нежной горчинкой, как мартини. И что реально означает «Всё просто и по-нормальному»? И, кажется, выясняя именно последнее, они и пытались целоваться. Но что-то привычно пошло не так, и они опять ржали.

Женя

Проснулась я в своей кровати – определённо, в своей – но не одна.

В принципе, ничего удивительного. Я знаю, почему так случилось. Потому что, когда я поднялась из-за стола, намереваясь пойти к себе в комнату и лечь спать, одного твёрдого намерения так сделать оказалось недостаточно. Ещё требовалось сносно ориентироваться в пространстве и неплохо владеть собственным телом. Хотя бы ногами. А вот с этим у меня было совсем плохо.