Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Будь благословенна, — пробормотала я и невольно поежилась от ощущения электрического разряда, пробежавшего по моему телу, едва пентаграмма была завершена.
— А теперь иди к друзьям, — ласково сказала Анастасия. — И не нужно волноваться, Зои. Богиня позаботится о тебе.
— С-спасибо, — пролепетала я, со всех ног бросаясь в зал, освещенный множеством свечей.
В его центре возвышался огромный деревянный стол, очень похожий на тот, что я видела в столовой, только без еды, вина и фруктов. На нем стояла статуя Богини с воздетыми вверх руками, как на эмблемах у взрослых вампиров, огромный канделябр, утыканный толстыми белыми свечами, и несколько пучков ароматических палочек.
И еще я заметила огромное, растянувшееся вдоль стен зала, кольцо из учеников и учителей. Окончательно оробев, я с усилием оторвала ноги от пола и заняла свое место рядом со Стиви Рей.
— Наконец-то, — прошипел Дэмьен.
— Извините, — шепотом ответила я.
— Тихо! Начинается! — цыкнула Шони.
Из темноты медленно выступили четыре женских фигуры. В полном молчании они вышли на середину живого круга и встали друг напротив друга, словно указатели сторон света. После этого из дверей, в которые я только что вошла, возникли еще двое. Приглядевшись, я с удивлением поняла, что одна фигура принадлежит высокому мужчине… то есть, я хотела сказать, вампиру, просто я привыкла, что почти все взрослые вампиры в Доме Ночи женщины.
Боже мой, как он был хорош! Настоящий типичный красавец-вампир, только не киношный, а до жути реальный. Высокий, под два метра ростом, и такой фантастически прекрасный, будто только что сошел с большого экрана.
— Только ради этого я хожу на этот проклятый факультатив по поэзии! — прошептала Шони.
— Здесь я полностью с тобой, Близняшка, — мечтательно вздохнула Эрин.
— Кто это? — спросила я у Стиви Рей.
— Лорен Блейк, лауреат вампирской поэтической премии. Первый мужчина-лауреат за последние двести лет. Кроме того, ему всего двадцать с чем-то лет — я имею в виду, реально, а не на вид.
Я хотела спросить ее еще о чем-то, но тут вампир заговорил, и тембр его голоса заставил меня забыть обо всем на свете и полностью превратиться в слух.
Она идет во всей красе Светла, как ночь ее страны…
Красавец медленно направился в центр зала. И тогда, как будто слова его были настоящей музыкой, вошедшая вместе с ним женщина закружилась в ритмичном танце внутри круга.
Вся глубь небес и звезды все.
В ее очах заключены…
Танец настолько заворожил меня, что я не сразу узнала в его исполнительнице Неферет. Верховная жрица была одета в длинное, расшитое хрустальными блестками шелковое платье, и свет свечей, подчеркивая каждое ее движение, делал Неферет похожей на мерцающее звездное небо. Ее движения словно оживляли слова поэтических строк (к счастью, я не настолько потеряла память, чтобы не узнать знаменитое стихотворение лорда Байрона «Она идет во всей красе»).
Как солнце в утренней росе,
Но только мраком смягчены.
Когда Лорен произнес последнюю строку, они с Неферет оказались в самом центре круга. Верховная жрица, взяв со стола золотой кубок, подняла его, символически предлагая всем, и произнесла:
— Дети Никс! Добро пожаловать на праздник Полнолуния!
— Веселого праздника! — хором ответили взрослые вампиры.
Неферет с улыбкой поставила кубок на стол и сняла с высокого подсвечника горящую тонкую белую свечу. Затем направилась к одной из четырех женщин в центре. Одна из них прижала к груди кулак, приветствуя Неферет, а потом повернулась к Верховной жрице спиной.
— Будь внимательнее! — шепнула мне Стиви Рей. — Сейчас Неферет начнет призывать стихии в магический круг Никс, а мы будем поочередно поворачиваться на стороны света. Первыми идут Воздух и восток.
Все, включая меня (хотя я тормозила, как последняя клуша) повернулись лицом на восток. Краем глаза я заметила, как Неферет воздела руки над головой, а потом под каменными сводами храма зазвучал ее звонкий голос:
— С востока я призываю Воздух, моля его принести в этот круг дар познания, дабы наша церемония была наполнена мудростью.
Едва Неферет начала произносить свое заклинание, стало происходить что-то странное. Растрепав мои волосы, воздух вокруг меня вдруг всколыхнулся, и я услышала шорох ветра в листве. Украдкой посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что и остальные это почувствовали и услышали, я заметила, что ни у кого даже волосок на голове не шелохнулся. Странно, очень странно.
Женщина-ассистентка, стоявшая на восточной стороне, вытащила из складок платья тонкую желтую свечу, и Неферет зажгла ее от своей.
— Теперь поворачиваемся направо, к Огню, — прошептала мне Стиви Рей.
Мы все повернулись, и Неферет продолжила церемонию.
— С юга я призываю Огонь и молю его озарить этот круг силой воли, дабы наша церемония была скреплена могуществом.
Ветер, мягко щекотавший мои щеки, сменился жаром, какой испытываешь, резко погружаясь в горячую ванну. Мгновенно вспотев, я взглянула на Стиви Рей. Голова ее была слегка приподнята, глаза прикрыты, а на ее лице не было ни капельки пота! Внезапно жар усилился, и я снова перевела глаза на Неферет. Она зажгла красную свечу, и на этот раз я без всякой подсказки Стиви Рей почувствовала, что нужно повернуться направо и встать лицом на запад. Более того, я откуда-то даже знала, что следующей стихией будет Вода.
— С запада я призываю Воду и молю ее пролить на этот круг сочувствие, дабы свет полной луны даровал нашему сообществу силы исцеления и понимания.
Неферет зажгла синюю свечу, и я услышала громкий плеск волн и почувствовала соленый аромат моря. Словно зачарованная, я торопливо повернулась на север и стала ждать проявления стихии Земли.
— С севера я призываю Землю и Молю ее взрастить в этом кругу дар воплощения, дабы пожелания и молитвы детей Никс были исполнены.
В тот же миг я почувствовала под ногами густую луговую траву, вдохнула запах сена и услышала пение птиц. Наверное, меня должны были испугать сменявшиеся одно за другим странные ощущения, однако я чувствовала лишь необыкновенную легкость.
Ослепительный красавец-вампир встал напротив Неферет, и я увидела в его руках большую свечу лилового цвета.
— Последним я призываю дух, и пусть он завершит наш круг и свяжет нас воедино, дабы дети Нике все вместе пришли к процветанию.
Когда поэт зажег свечу и поставил ее на стол, мой собственный дух встрепенулся и набился в груди, словно очнувшаяся ото сна птица.