— Откуда я знаю, споёт или нет, — начал раздражаться Борис, не далее как час назад посадивший невесту в такси и отправивший на Поварскую.

— Ты позвони, спроси, чтобы я зря бабу Любу не обнадёживал.

С подозрением поглядывая в мою сторону, Джуниор ушёл разговаривать по мобильному на кухню. Сквозь приоткрытую дверь до меня доносился его воркующий голос, но слов я разобрать, как ни старалась, не смогла.

Пока кудрявый друг выполнял просьбу Пола, тот подошёл к моему столу и, делая вид, будто рассматривает появившуюся на экране картинку, шёпотом проговорил:

— Ты это здорово придумала! Если певичка и вправду захочет кинуть косяк на дядю, она обязательно согласится приехать. Лучшей возможности прикончить свидетельницу у неё не будет.

Завидев Бориса, возвращающегося после разговора с любимой, Банкин отпрыгнул от моего стола и склонился над Машей Ветровой. Та готовила бумаги к предстоящему бракоразводному процессу, и подобный интерес со стороны шофёра к официальным документам её изрядно удивил.

— Ты что-то хотел? — вскинула наша красотка на Банкина синие глаза.

— Да так, ничего особенного. Духи у тебя хорошие, — выкрутился Паша. — Не скажешь, как называются? Хочу бабе Любе подарить.

— Дурак ты, Банкин, — обиженно поджала губы Мария. — Подари старухе лучше крем от морщин.

— О, отличная идея! Точно, ей нужен крем! — широко улыбнулся шофёр, щуря хитрые глазки. — Пусть Борис Эдуардович его и подарит. А я подарю духи. Такие, как у Ветровой. А Женя споёт. Так что там, Борь? Приедет к нам Женя?

— Крем, говоришь? — Джуниор озадаченно почесал затылок.

Сколько раз я наблюдала этот жест, и всегда на меня накатывала волна нестерпимой нежности к Борису. Но теперь смотрела на приятеля и видела перед собой совершенно чужого человека, как будто Устиновича-младшего подменили.

— А какой бабке нужен? Я в косметике ничего не понимаю.

— Ты Женю попроси купить, — подсказал Банкин в соответствии с придуманным мною сценарием. — Девушки лучше знают, что необходимо для наведения красоты.

— Ладно, попрошу, — согласился Борис. — А вы с Любовью Сергеевной все же приезжайте в паб. Женя зарезервирует для вас столик, и после выступления вместе посидим, отметим круглую дату.

Сосредоточенно морща лоб, словно только что вспомнила о неотложном деле, я собрала в папку бумаги, над которыми работала, и, стараясь не привлекать к себе внимания, покинула офис. Путь мой лежал к следователю Лисицыну.

Поднявшись на нужный этаж, я заглянула в знакомый кабинет и застала Илью за странным занятием. Тот, зажав кончик ручки в зубах, решал какое-то уравнение, криво записанное на полях Уголовного кодекса.

— Добрый день, — поздоровалась я.

— Привет, Агата, — измученным голосом отозвался следователь Лисицын. — Посиди минуточку, ладно? Не отвлекай. Мне сосредоточиться нужно.

— А что там у тебя за уравнение? — не утерпела я, расстёгивая куртку. — Теперь уголовные статьи рассчитываются по формуле?

— В каком смысле? — вскинул на меня затуманенные мыслью глаза Хитрый Лис. И тут же спохватился: — Ну, Агата! Я же просил не мешать! Сыну задачу по алгебре задали, ребёнок позвонил, попросил помочь. У меня мозги уже вспухли, второй час сижу.

— Показывай свою задачу, — распорядилась я, усаживаясь на стул для посетителей сбоку от стола Лисицына.

Илья перевернул страницу, пододвинул кодекс ко мне, и я прочитала наспех нацарапанные на полях строчки. Задачка была такая:

«В симфонический оркестр приняли на работу трёх музыкантов: Брауна, Смита и Вессона, умеющих играть на скрипке, флейте, альте, кларнете, гобое и трубе.

Известно, что:

1. Смит самый высокий;

2. Играющий на скрипке меньше ростом играющего на флейте;

3. Играющие на скрипке и флейте, а также Браун любят пиццу;

4. Когда между альтистом и трубачом возникает ссора, Смит мирит их;

5. Браун не умеет играть ни на трубе, ни на гобое.

На каких инструментах играет каждый из музыкантов, если владеет двумя инструментами?»

Быстренько начертив таблицу, я пометила для себя, что музыкантов трое, а инструментов шесть. Раз любой из исполнителей владеет только двумя инструментами, получается, что каждый музыкант играет на инструментах, которыми остальные не владеют. Из четвёртого условия следует, что Смит не играет ни на альте, ни на трубе, а из условий под номером три и пять, что Браун не умеет играть на скрипке, флейте, трубе и гобое. Следовательно, инструменты Брауна — альт и кларнет. Занесем это в таблицу, а оставшиеся клетки столбцов «альт» и «кларнет» заполним нулями. Из таблицы стало видно, что на трубе может играть только Вессон. А вот из условий номер один и два следует, что Смит не скрипач. Так как на скрипке не играет ни Браун, ни Смит, то скрипачом является Вессон. Оба инструмента, которыми владеет Вессон, теперь определены, поэтому остальные клетки строки «Вессон» заполняем нулями. Значит, ясно, что играть на флейте и на гобое может только Смит.

— Записывай ответ, — сказала я. — Браун играет на альте и кларнете, Смит — на флейте и гобое, а Вессон — на скрипке и трубе.

— Откуда знаешь? — недоверчиво прищурился Хитрый Лис, с интересом наблюдавший за моими расчётами.

— Логика, есть наука такая, — усмехнулась я, протягивая Лисицыну свою таблицу. — Сыну отнеси, он разберётся.

— Почему сразу сыну? Может, я сам хочу понять, — пробурчал Илья, убирая кодекс в стол и приветливо глядя на меня. — Рассказывай, Агата, что привело тебя в наши края.

В двух словах изложив свою идею насчёт Ред Джейн, я наткнулась на глухую стену непонимания со стороны сотрудника следственных органов. Хитрый Лис погрозил мне пальцем и желчно протянул:

— Признайся, Агата, ты из-за Борьки икру мечешь.

— Да как тебе не стыдно! Сам же меня в эту историю впутал! — попеняла я следователю. — Ты же хотел, чтобы гражданка Кашевая не подавала на тебя в суд, просил сделать так, дабы старушка осталась всем довольна. А как думаешь, Илюша, будет моя клиентка довольна, если её прикончит Женя Арзамасова?

— Так уж и прикончит… — все не верил следователь, продолжая подозревать во мне патологическую ревнивицу.

Сколько лет живу, столько не перестаю удивляться, как порой мужчины умудряются выдавать желаемое за действительное?

* * *

Лисицын стоял насмерть, но я проявила настойчивость и всё-таки уговорила Хитрого Лиса выделить сотрудника для проведения оперативного мероприятия.

За Петром Меркуловым я заехала в спортивный клуб и забрала опера прямо из зала. Мне крупно повезло, что Меркулов пришёл позаниматься спортом одетым в приличный костюм и даже при галстуке. На последний мы и прикрепили выданную Лисицыным портативную видеокамеру.