было справедливо и причиняло боль, причём даже более сильную, чем мысль о её отношениях с другим мужчиной. Катя не упрекала — просто констатировала факт, который Стасу безумно не хотелось признавать в себе. Три года назад, уехав в Питер, он бросил не только жену, но и дочь. Погрузился в отношения с Региной и даже не думал о том, как плохо может быть в это время Нике. Позже, выздоравливая от своей болезни под названием «любовь», Стас опомнился, начал ездить к дочери, исправно звонил ей каждый день, а то и по два раза в день. Но те полгода, когда он почти забил на свою прежнюю семью, до сих пор заставляли сжиматься от стыда и осуждения собственных поступков.

Ника давно забыла то время, его перекрыли другие воспоминая. Катя… пожалуй, она тоже отпустила ситуацию. Не забыла, но и не осуждала — «дело прошлое», как она сегодня выразилась. Но отчего-то это задевало не меньше, чем если бы Катя до сих пор злилась. А может, и больше…

Убивало её равнодушие. И сказанное абсолютно спокойно: «Ника давно не проводила с тобой целый день» — кололо сердце ледяной иглой. Да, Стас действительно сам лишил себя семьи, тёплого счастья — пусть без огонька, зато и без пожара, — всё сотворил своими руками, некого сейчас упрекать, кроме себя… Оттого и сходил с ума, не понимая, как так может быть, когда сам всё разрушил, но отстроить заново самому уже не получается? Потому что человек, который жил рядом с тобой, не хочет этого. Не набивает себе цену, не мстит — просто не хочет.

Как сделать, чтобы Катя захотела?!

Цветы и подарки её не впечатлят — Стас знал точно. Да и вообще мало что впечатлит — в Кате абсолютно не было материальной заинтересованности, в отличие от многих других девушек, иначе она уже нашла бы себе работу получше. Но ей нравилось в «Домовёнке» — уютно, коллектив хороший, близко от дома. А то, что зарплата небольшая — ну и что? На основные запросы хватает, на отдых летом тоже. Изыски и роскошества Кати были не нужны — она была из тех, кто мог жить и в шалаше, при условии, что с хорошим человеком. Сейчас Стаса восхищали подобные качества, а когда-то лишь безмерно удивляли, иногда даже бесили. Ему всегда хотелось, чтобы Катя была более предприимчивой. Ведь есть же возможность — взять хоть её любимую институтскую подругу Наташу Тараканову — та работала в крупном книжном магазине, и не обычным продавцом, а начальником отдела закупок. Легко могла взять Катю к себе в отдел, даже предлагала ей это. Но жена только морщилась:

— Ты что, офис на другом конце города! Не миллионы же платят, чтобы по три часа в день на дорогу тратить. И коллектив у Наташки в отделе не очень, она рассказывала.

Поначалу, когда Стас только начинал встречаться с Катей, эти черты в её характере не раздражали — всё же в институте они были менее заметны, замаскированные отличной учёбой. Но училась на одни пятёрки Катя вовсе не из-за амбициозности — она просто не могла, не умела учиться хуже. И делала ровно то, на что была способна, не напрягаясь и не стремясь к достижениям. В отличие от Стаса, которого хлебом ни корми — дай выступить на каком-нибудь конкурсе или конференции, Катя подобного избегала.

— Да зачем? — смеялась она, пожимая плечами. — Я лучше посплю лишний час. Это ведь ничего не даёт, Стас.

— Престиж даёт. Имидж. Авторитет…

— А-а-а, ну пусть они все втроём будут у тебя, а я обойдусь.

Да, Стаса это удивляло, но… и радовало тоже. Он не любил отдавать победы и вздыхал с облегчением, что Катя к ним не стремилась — иначе она, возможно, была бы на первых местах едва ли не повсюду. У неё даже с высшей математикой всё было отлично, хотя Катины однокурсники в своём большинстве не отличали производных от первообразных и интегрирование от дифференцирования.

В общем, в институте особенности характера Кати не напрягали Стаса настолько, насколько стали раздражать позже. Может, ещё и поэтому он клюнул на Регину — всегда хотел, чтобы у Кати было хоть немного её авантюризма и желания развиваться в профессии, зарабатывать отличные деньги, а не гроши.

Когда это началось?.. Стас уже не помнил. Точно не в институте, тогда его всё более чем устраивало. Катя не требовала подарков, не раздражалась, если вместо совместных прогулок Стас корпел над учебниками, отлично готовила — в гости он к ней тогда приходил постоянно, — и в постели была нежной и отзывчивой. Поэтому, когда почти сразу после окончания института выяснилось, что Катя беременна, Стас не расстроился. Быстро купил кольцо и повёл её в загс.

Кит и Козырь вертели пальцами у виска — мол, ты с ума сошёл, зачем так рано жениться? Ну беременна, подумаешь, жениться-то зачем?

— А почему нет? — пожимал плечами Стас. — Катя хороший человек, мне с ней нравится. Она уютная. Почему бы не создать семью?

Про любовь он решил не говорить — ну её, эту сентиментальщину, ребята только посмеются. Но подумал: люблю же. А раз люблю, то и с ребёнком справлюсь.

И справился. Хотя после рождения Вероники было сложно, но помогали и его мама, и родители Кати. А потом они и вовсе освободили им квартиру — сразу стало легче и просторнее.

Три года всё было хорошо, если не сказать отлично — Стасу казалось, что счастье не покидало его дом ни на минуту. А затем Ника пошла в детский сад, Катя — на работу… И от размера её зарплаты Стас просто обалдел.

Вот тогда он и начал раздражаться на жену. Вроде бы всё было по-прежнему — уют, забота, любимая дочка, — и в то же время как-то иначе. Потому что каждый день Катя уходила в свой книжный магазин, который приносил ей совсем небольшой доход, и не желала пробовать иное. Денег им хватало, Стас не работал день и ночь — он просто хотел, чтобы Катя проявляла амбиции, стремилась к карьерному росту, достигала новых высот в своей профессии. Но любой их разговор на эту тему заканчивался её искренним недоумением и осторожным вопросом:

— У тебя проблемы на работе, что ли? Зарплату урезали?

— Пока нет, — сердился Стас. — Но если вдруг урежут, что ты делать будешь?

— Если вдруг урежут, тогда и стану думать. Слушай, ну нельзя так рассуждать. Всё может случиться. Вот если меня завтра машина собьёт, ты что будешь делать?