сказал круглоголовый. — Ваня Опалин, агент московского угрозыска. А это товарищ Гусев, потерпевший. Он введет тебя в курс дела, — добавил он, обращаясь к Опалину.

Сергей Михайлович в который раз поведал душераздирающую историю о том, как его коварно разлучили с его имуществом. Он уже привык повторять ее и даже начал находить известное удовольствие в том, чтобы возбуждать в окружающих сочувствие. Однако по виду сопляка, по тому, как Опалин, насупившись, мерил его взглядом, он понял, что тот не слишком отзывчив, черств душой и вообще не склонен сопереживать его потере.

«Сколько же ему лет — 17, 18? — думал неприятно удивленный инженер. — И такой молокосос будет искать мое… мое все!»

— Я еще очень беспокоюсь насчет супруги, — добавил инженер. — Ее не было дома, и я думаю — может быть, с ней что-нибудь случилось? Я имею в виду, может, те бандиты, которые похитили мое имущество, они… они сделали с ней что-то, потому что она им мешала?

— Следы убийства есть? — лаконично спросил сопляк.

Инженер вытаращил глаза и поперхнулся.

— Ну там труп на полу, лужа крови, — пояснил Опалин.

Сергей Михайлович позеленел и честно признался, что ничего такого не заметил.

— Мне надо осмотреть вашу квартиру, — объявил Опалин. — Пошли.

— Ваня, если понадобится помощь, звони, — сказал круглоголовый на прощание.

— А что ты делаешь в Ленинграде? — не удержался инженер, когда они вышли на улицу.

Опалин обернулся и смерил его напряженным взглядом.

— Вы, — сказал он сухо.

— Что?

— На «вы» и Иван Григорьевич. Идет? И я вам не Ваня, — добавил он обидчиво.

— Ну я же просто так, без всякой задней мысли… — залопотал инженер, пытаясь приноровиться к стремительному шагу своего спутника.

Они дошли до остановки и сели в трамвай.

— Кого вы подозреваете? — спросил Опалин.

Немного успокоившись, Сергей Михайлович изложил свои подозрения насчет домработницы.

— По объявлению, небось, нанимали? — хмыкнул 17-летний Иван Григорьевич.

— Нет, что вы! — замахал руками инженер. — За нее ручался Кока… то есть Николай. Брат моей супруги.

Судя по выражению лица Ивана, он не доверял ни Коке, ни супруге инженера, ни ему самому. У Опалина была по-юношески тонкая шея, но выражение лица скорее взрослое, а шрам делал его совсем загадочным.

— Скажите, а вы много дел раскрыли? — не удержался инженер.

— Порядочно, — сдержанно ответил Опалин, и Сергей Михайлович воспрянул духом.

Они вышли из трамвая, и инженер повел сурового Ивана Григорьевича к своему дому, то и дело от нетерпения забегая вперед, как преданный пес. Опалин следовал за ним, засунув руки в брюки.

Агент московского угрозыска и потерпевший вошли в дом, поднялись по лестнице, Сергей Михайлович достал ключи, отпер дверь, шагнул внутрь и, охнув, выронил портфель.

Вся мебель стояла на своих местах.

4

— Вы же говорили, что в квартире ничего нет, — неприязненным тоном промолвил Опалин.

— Говорил, — с несчастным видом подтвердил инженер. — Но…

Он заметался, сунулся в одну комнату, в другую… Опалин следил за ним с выражением глубочайшего презрения на молодом лице.

— Знаете, гражданин, — проговорил он наконец, — а ведь ложный вызов милиции является преступлением.

— Товарищ! — простонал инженер, молитвенно складывая руки. — Клянусь, когда я приехал, квартира стояла пустая… Я совершенно ничего не понимаю!

— Пьете? — прищурился Опалин.

— Иногда, — признался инженер.

— А сегодня…

— Ни-ни-ни! Ни капли. Я же только с поезда…

— У вас бывают… эти, как их… галлюцинации?

— Никогда, — убежденно молвил Сергей Михайлович.

— Уверены?

— Совершенно!

— Что ж, товарищ, — весело заключил Опалин, — мне бы стоило наказать вас за то, что вы понапрасну вызвали меня и отвлекли от дел, но… так уж и быть, на первый раз я вас прощаю. Но на будущее прошу таких шуток не играть, — сурово добавил он.

Гусев стоял, беспомощно хлопая глазами. Иван Григорьевич довольно сухо кивнул ему на прощание и удалился.

На улице девушка металась вокруг дерева, за одну из верхних веток которого зацепилась гроздь красочных воздушных шаров, и взывала о помощи. Из ее сбивчивого рассказа Опалин понял, что она продает шары, а какие-то хулиганы отвлекли ее и перерезали веревочку. Без малейшего усилия он забрался на дерево, поймал беглецов и, спустившись вниз, вернул их девушке.

Что же касается инженера, то он, бормоча какие-то непонятные слова, прошел к себе в кабинет и выдвинул ящик стола, в котором рассчитывал найти успокоительное. Но вместо лекарств, которые совершенно точно должны были там лежать, Сергей Михайлович обнаружил дамские панталоны.

— А-а-а! — заверещал инженер Гусев, сорвавшись с места.

Тут он заметил, что шкаф для одежды, который стоит в углу, непохож на тот, который находился здесь ранее.

Холодея, инженер открыл его и обнаружил незнакомую мужскую одежду, которая была на три размера меньше той, которую он обычно носил.

Примерно через 47 минут инженер Гусев, прижимая к себе портфель так, как будто в нем заключалась его последняя надежда, вновь объявился в доме на набережной Мойки и заискивающе спросил, где он может найти товарища Опалина.

Товарищ Опалин, сидя в маленьком угловом кабинете, прихлебывал чай из кружки и, заметив тихо-тихо вползающего в дверь инженера, с удивлением посмотрел на него.

— Понимаете, товарищ, — залепетал Сергей Михайлович, — та мебель, которую вы видели… Она не моя. То есть кажется, что похожа на мою, но если приглядеться… На ломберном столике была царапина, а теперь ее нет! Я уж не говорю о том, что ковер в спальне совсем другой… И вещи в гардеробе… и сам гардероб… А некоторые шкафы вроде бы мои, но совершенно пустые…

Иван Григорьевич тихо вздохнул.

— Вы хотите сказать, — спросил он будничным тоном, — что кто-то увез вашу мебель, а взамен поставил вам другую?

Не сводя с него глаз, Сергей Михайлович кивнул.

— Что ж, пойдем посмотрим, в чем там дело, — решился Опалин, поднимаясь с места. Казус инженера Гусева начал его занимать.

Однако, когда московский сыщик в сопровождении Гусева явился в квартиру последнего, их ждал сюрприз. Во-первых, дверь была открыта. Во-вторых, вся мебель исчезла снова, и более того — даже чемодан, который инженер привез с собой, растворился в воздухе.

— А… ы… у… а…

Именно что-то вроде этого промычал совершенно растерянный Сергей Михайлович. Опалин поглядел на его лицо, коротко бросил: «Ждите здесь, никуда не уходите», а сам куда-то удалился, оставив Гусева наедине с его терзаниями.

Инженера охватил ужас. Вселенная, в которой как по мановению волшебной палочки пропадали шкафы, порождая взамен новые, не внушала ему доверия. Обнимая обеими руками портфель — единственное, что у него осталось в этом мире, — он сделал несколько шагов по коридору и внезапно услышал какой-то шум. Насторожившись, Гусев двинулся на звук и вскоре оказался