узкий просёлок закончился. Мы оказались на трассе, где даже местами появлялся асфальт. Тут было достаточно оживлённо: раз в две-три минуты кто-то ехал по встречке. Но обгонять нас никто не решался — как мне кажется, мы и без того неслись недопустимо быстро для такой дороги. Тем более, что то и дело попадался двухколёсный транспорт: разного типа мопеды. На некоторых из них путешествовали целыми семьями, включая маленьких детей. От этого мне было здорово не по себе.

— Будьте осторожны. Пожалуйста, — попросил я Патрика, когда мы обогнали очередной мопед.

— Не беспокойтесь, — ответил он, — лишние жертвы нам так же противны, как и вам.

Я решил не заострять внимания на слове «лишние».

Вскоре мы заехали в какое-то селение. Скорость пришлось снизить: иначе точно не обошлось бы без трагического происшествия. Кажется, местный народ считал довольно загруженную трассу частью пешеходной улицы, на которой по какому-то недоразумению появились автомобили.

Селение состояло из сплошь одноэтажных глинобитных домишек. На улицах шла бойкая торговля: продавали овощи, фрукты, какую-то дешёвую одежду. Один раз даже мелькнула аптека с вывеской на зелёном фоне. И всё равно — после нескольких дней в глуши это казалось цивилизацией.

— Довольно большая деревня, — заметил я.

— Это город, — поправил Патрик, — Куруса называется.

— А что это там за речка? — спросила Соня, указывая куда-то вперёд и влево.

— Это одна из великих африканских рек, — ответил Патрик, — на русском она называется Нигер. Но если что не рекомендую употреблять это название среди местных. Могут обидеться. Американское влияние, знаете ли. Лучшие говорить на английский манер: Найджер. Но вообще местные её называют Джолиба.

— Уже бывали здесь, да? — предположила Соня.

— Я давно живу, — улыбнулся Патрик.

Вскоре мы переехали реку по мосту, довольно высокому. На другом берегу, прямо на песке, люди стирали бельё.

— Интересно, а это не опасно? — спросил я, указывая на стирающих.

— Купаться, наверно, опасно, — ответил Патрик, — мало ли какую заразу можно подхватить? Но стирать — почему нет? Если бельё потом сушить на солнце — ультрафиолет всю заразу уничтожает.

Я заметил, что Майкл осклабился при этих словах. Не укрылось это и от взгляда Патрика.

— Ничего, вы привыкните, — добавил он, глядя на наёмника через зеркало, — поймёте, что мы ничем не хуже и не лучше обычных людей. Разве что мудрости у нас побольше. Но это наживное, и просто вопрос времени.

— Прошу прощения, — ответил наёмник; кажется, даже искренне.

— Ну а крокодилы? — спросила Соня, — если утащат кого-то?

Патрик рассмеялся.

— А вы оптимисты! — сказал он, — если бы тут появился крокодил — у местных бы случился праздник. И торжественное барбекю, — он вздохнул и добавил: — сожрали всех крокодилов. Это же люди.

Через пару часов стемнело, как полагается в этих местах, очень быстро. Автоматика включила фары, но Патрик тут же их вырубил.

— Чтобы не мешать ведущему, — пояснил он, — если что — мы прекрасно видим в темноте.

— Я в курсе, — ответил Майкл.

— Хотя некоторые вещи, которые доступны вашему другу Сергею, для нас так же далеки и непонятны, как для вас возможность видеть в темноте, — улыбнулся Патрик.

— Не знаю, о чём вы, — наёмник пожал плечами. Получилось довольно натурально. Но я не сомневался, что он знает об особых возможностях Сергея.

— Кстати, если вам интересно про Сергея, то…

Патрик не договорил.

В этот момент что-то на капоте машины заискрило. Я успел заметить, как вверх рванули две полосы. Над нами что-то бабахнуло.

Справа от впереди идущего броневика вспухла оранжевая вспышка взрыва. «Бух!» — ударило по барабанным перепонкам.

Я успел заменить, как Майкл на заднем сиденье схватил Соню и полностью закрыл её своим телом. В его правой руке каким-то волшебным образом появился пистолет.

Патрик резко взял влево и съехал на обочину.

— Из машины! — скомандовал Майкл. И сам тут же последовал своей команде, увлекая за собой Соню.

Я тоже не стал мешкать.

Вывалился наружу и, повинуясь инстинктам, распластался по земле. Это спасло мне жизнь: над головой просвистели пули. Они выбивали искорки из бронированного корпуса нашей машины.

Майкл оставил Соню в небольшом углублении, за броневиком. Теперь он активно отстреливался. Я покрутил головой в поисках Патрика, но он исчез.

Это продолжалось меньше минуты. Потом «стрелкотня», как выражался Сергей, прекратилась.

Майлк осторожно поднял голову. Посмотрел на меня с Соней и жестом показал: «Лежите! Не вставать!» Однако сам подался вперёд и перекатом оказался под защитой второго броневика, который встал сразу за нами.

По-прежнему было всё тихо.

Мы лежали так ещё несколько минут. А потом появился Патрик. За ним несколько боевиков его клана тащили двоих упирающихся и мычащих что-то пленников. Говорить они не могли, потому что рты им завязали какими-то чёрными повязками.

— Вижу, вы в порядке, — сказал он, — молодцы, что не пытались вмешиваться.

Я встал и помог подняться Соне. Мы отряхнулись.

— Ну и что это было? — спросил я.

— Мне показалось, что наша машина начала чем-то стрелять, — добавила напарница.

— Ага, — кивнул Патрик, — встроенная система ПВО отработала.

Майкл присвистнул.

— Да, так тоже бывает, — улыбнулся лидер ночных, — нас атаковали с дрона. Мы не успели организовать нормальные прикрытие. Потом обстреляли из гранатомёта. Нас хотели захватить, а не убить, это очевидно.

— Кто они? — спросил я.

— Не знаю, — улыбнулся Патрик; его улыбка в свете Луны, которая успела подняться над горизонтом, выглядела как-то особенно зловеще, — но скоро выясним.

Он сделал знак своим, и к нам подвели пленников. Один из них был темнокожим. Возможно, местный. Другой — белый европеец. К нему и