Нариссе нельзя доверять, но, возможно, у них и не было такой необходимости.

Им просто нужно, чтобы она выполнила свою часть работы.

Она нужна им, чтобы открыть дверь к Тёмным Богам.

Что, судя по её словам, она и сделала.

Теперь Алексис нужно просто придумать, что им сказать.

Затем они заплатят ей, и на этом всё закончится.

— Тут я с тобой полностью согласен, любовь моя, — почти прокричал Кэл.

«Ты знаешь её? — мысленно спросила Алексис. — Ведьму. Кажется, что вы каким-то образом знакомы друг с другом…»

Кэл нахмурился, но ничего ей не ответил.

Ведьма даже не взглянула на него.

— Призови их! — приказала она Алексис. — Воззови к Тёмным богам!

Алексис как раз собиралась сделать именно это.

Но почему-то она снова усомнилась.

Почему-то большая её часть не хотела делать этого.

Было ли это из-за блеска в глазах ведьмы, золотистого сияния, исходящего от торчащего камня, которое на самом деле не было сиянием Древних, которое она так любила… не говоря уже о бледно-голубом цвете, который ассоциировался у Алексис с её собственной, личной связью с ними… было ли это из-за рвения ведьмы, или неприязни Кэла, слов, которые использовала Нарисса, или из-за какого-то другого, менее осязаемого голоса в голове Алексис…

Какой бы ни была причина, она поняла, что не хочет этого делать.

Она не хотела делать то, что сказала ведьма.

Кэл посмотрел на неё.

Он поджал свои губы.

Он не выглядел злым. Скорее озадаченным.

Алексис подумала, что он скажет ей сделать это, чтобы покончить со всем. Она думала, что он спросит, почему она тянет резину, когда они оба хотели убраться отсюда к чёртовой матери.

Он не сделал этого.

Он изучал её лицо, и его выражение было напряжённым, как будто он пытался почувствовать то же, что чувствовала она… или, возможно, пытался осмыслить то, что уже почувствовал от неё.

Голос ведьмы звучал ещё громче в свете кружащихся огней.

— Призови их! — закричала она. — Ты должна сделать это сейчас! Я знаю, я сказала, что буду держать двери открытыми для тебя, но я не могу делать это вечно, Светоносная! Ты должна воззвать к ним! Ты должна призвать их сейчас же! Призови Тёмных Богов СЕЙЧАС же!

— Нет, — сказала Алексис.

Она произнесла это тихо, почти шёпотом.

Говоря это, она не смотрела на ведьму.

Она покачала головой, уставившись на свет, исходящий от камня.

— Нет, — повторила она.

Это неправильно.

Всё было неправильным.

— Что случилось? — голос ведьмы стал резким. — Вы же за этим пришли ко мне, не так ли? Почему ты попросила меня открыть портал… с огромным риском для меня, я смею добавить… если ты и не собиралась им воспользоваться? Это что, какая-то шутка? Чего же ты ждёшь, Светоносная? Ты ждешь, что Тёмные Боги лично пригласят тебя?

Алексис не ответила.

Уставившись на свет, она помрачнела.

Слова ведьмы зацепили её.

Она чувствовала, как они пытаются заставить её усомниться в себе.

В любом случае, это воздействие только укрепило её решимость.

В то же время у неё не имелось никакой логичной причины для отказа, и она это знала.

Тогда в чём же проблема?

Они здесь именно ради этого. Они пришли к ведьме именно за этим.

Почему Алексис вдруг пошла на попятную? Откуда это внезапное сомнение? Это Иные воздействовали на её разум? Пытались обмануть её? Неужели Красный Дракон каким-то образом снова проник в её голову?

— Нет, — сказал Кэл.

Алексис подняла взгляд, и он категорично покачал головой.

— Нет, — повторил он. — Я так не думаю. Дело не в этом.

— Тогда в чём? — прокричала она вместе с ним.

— Я не знаю. Но я бы доверился тебе, а не ей.

Он кивнул в сторону ведьмы.

Ведьма повысила свой голос, чтобы соответствовать им.

— В чём проблема? — резко спросила она. — Должна ли я закрыть портал? Светоносная, неужели ты изменила своё желание повторно открыть миры? Вернуть Свет Древних?

Алексис сдвинула брови.

Неужели она передумала? Вот в чём дело?

— Я не могу это сделать, — пробормотала она, качая головой. — Я просто не могу. Я не могу.

— Всё хорошо, — Кэл схватил её за руку и крепко прижал к своему бедру. — Всё в порядке, Лекс.

Почему-то из-за того, что он назвал её по имени, она испытала боль в сердце.

На неё накатил такой поток эмоций, настолько сильный, что на глаза чуть не навернулись слёзы. Она посмотрела вниз на их руки, сжимающие друг друга, и её осенило, что она любит его.

Она и правда любит его.

Она так сильно любит его, что это причиняло боль.

Она не знала, как это произошло, или даже когда и почему.

Но это ощущалось непреложной истинной.

Это было настолько правдиво, что она не могла дышать.

— Алексис… — заговорил он.

Его голос прозвучал хрипло, но она услышала скрывающиеся за ним эмоции. Казалось, он собирался сказать что-то ещё, но не успел…

— ЧТО?! — заорала ведьма. — ЧТО ты сказала, Светоносная?

Кэл повернулся к ней.

Магия, которая жила в нём, его магия Странника, та, которую он, казалось, источал самой своей кожей, особенно с тех пор, как они вернулись с ней в это измерение, пульсировала из него вибрирующим облаком. Она согревала её пальцы, согревала сердце, казалось, обволакивая её, согревая горло, грудь и даже лицо.

Алексис почувствовала его гнев, порыв защитить её, острую потребность атаковать всё, что он считал угрозой лично для неё… И хотя обычно она ненавидела подобные вещи, на этот раз это не напугало её и не навело на мысли, что он мог слететь с катушек.

Это даже не бесило её.

Вместо этого она расслабилась, хотя в то же время почувствовала всё то же самое.

Она чувствовала, что была на тысячу процентов на стороне Кэла.

С чем бы он ни боролся, что бы его ни злило… она тоже будет бороться с этим.

Кем бы ни были его враги, они являлись и её врагами тоже.

Он свирепо посмотрел на ведьму, и его фиалковые глаза стали бледно-голубыми.

— ОНА СКАЗАЛА НЕТ, — прорычал Кэл, наполовину перегнувшись через стол. — ОНА СКАЗАЛА, ЧТО, БЛ*ДЬ, НЕ БУДЕТ ЭТОГО ДЕЛАТЬ. ОНА НЕ БУДЕТ ЗВАТЬ ИХ… ОНА НЕ ПРИЗОВЁТ ИХ ДЛЯ ТЕБЯ. А ТЕПЕРЬ ОТВАЛИ, ИЛИ Я САМ УБЬЮ ТЕБЯ…

Голом Короля Странников был злобным и яростным.

Алексис услышала в его словах не просто недоверие.

Это не только страх или гнев.

Эмоции по большей части сводились вообще не к этим чувствам.

В его словах звучала откровенная враждебность, буквально рябью исходившая от его кожи.

Что бы