С самого начала истории человечества информация о том, как взаимодействовать с разными силами природы, собиралась по крупицам, накапливалась от поколения к поколению. Из-за развития техники появляются новые способы борьбы с природой. Сейчас уже не обязательно знать, каким образом добыть огонь, как не замерзнуть и не промокнуть ночью, – есть спички и палатки. Количество соприкосновений с природными силами уменьшилось почти до полного отсутствия контакта. Инновации побеждают опыт, все накопленное предыдущими поколениями оказывается не нужным.

Получается, что теряется связь не только с природой, но и с предками, потому что их опыт уже преодолен с помощью технологий.

В работе «Culture and commitment» Маргарет Мид предлагает интерпретацию способов передачи знаний в разных обществах.

На протяжении длительного этапа для человечества эффективной моделью передачи информации была «от старших – младшим». Своеобразное правило выжившего: если человек дожил до преклонного возраста, то значит, он знает, как это делать. И способ выжить – действовать так, как говорят старшие, которые поступают так, как им говорили их старшие, и так далее. Мид называет такой способ передачи знаний «пост-фигуративным», то есть это повторение за отцом и предком. Такой метод эффективен, когда человек, беря на руки младенца, понимал, что тот практически полностью повторит жизненный путь своих родителей. В более современной ситуации процессы ускоряются и смена общественного устройства, а также его технологического обеспечения может произойти в рамках одного поколения. Когда нужно постоянно адаптироваться к разным новым вещам, передача культурного опыта через предков и от старших к младшим перестает быть необходимой, гораздо чаще люди начинают получать опыт от сверстников. А эту схему Мид называет конфигуративностью, когда чему-то новому приходится учиться не только младшему поколению, но и старшему.

Книга вышла в 1970 году, и Мид в ней писала, что в будущем появится третья модель передачи знания – префигуративность. Это ситуация, когда старшие обучаются у младших, поскольку уже только они – носители знания. В этом случае опыт, накопленный поколениями, просто не нужен. Такая ситуация вызывает страх и тревогу не только перед молодым поколением, от которого все остальные оказываются зависимыми, но и перед силами природы, единственным ответом которым оказываются технические приспособления, а не опыт.

Портреты

После долгого дня блужданий по лесу охотник был застигнут ночью посреди чащи. Уже стемнело, и, потеряв направление, он решил идти в одну сторону до тех пор, пока не выйдет из леса. После нескольких часов ходьбы он вышел на небольшую поляну, посреди которой была хижина. Понимая, что у него нет особого выбора, он решил остаться в хижине на ночь. Дверь была открыта, и внутри никого не было. Охотник улегся на единственную кровать, решив объяснить все хозяевам утром.

Осмотрев хижину изнутри, охотник с удивлением обнаружил, что стены были украшены несколькими портретами, нарисованными очень детально и подробно. Все лица на портретах, без исключения, смотрели на него с выражением ненависти и угрозы. Охотник почувствовал себя неуютно. Игнорируя лица на портретах, с ненавистью смотревшие на него, он отвернулся к стене и быстро уснул.

Следующим утром он проснулся от неожиданно яркого солнечного света. Оглядевшись, он увидел, что в хижине не было никаких портретов – только окна.

Социологи Матвеева и Шляпентох пишут в книге «Страхи России в прошлом и настоящем», что природа – это своего рода «экран, на который проецируются смутные и неканализированные страхи и тревоги, говорящие о глубинных процессах». То есть переживания, связанные со стихиями и вообще со средой, отражают скрытые, не проговоренные и даже не осознанные проблемы, которые иначе не могут быть выражены.

Истории о страхе темноты, о боязни зайти в ночной лес или о том, насколько бессилен человек перед силами природы, – это попытки под низким жанром страшилки спрятать размышление об основных философских вопросах: как бытию противостоит ничто и с чем столкнется человек достаточно отважный, чтобы заглянуть в бездну.

Дорога

О том, какой путь мы преодолели, дочитав до этой части

Здесь я предлагаю сделать остановку перед последней содержательной частью этой книги и оглянуться назад.

Конечно, я не знаю, в каком порядке вы читаете этот текст, да и не закладывал в него какой-то строгой последовательности. Художественные тексты читаются последовательно. Существуют такие произведения, авторы которых предлагают поиграть с порядком чтения (как Кортасар или Павич, у которых есть произведения, специально устроенные таким образом, чтобы давать разные истории в зависимости от того, в каком порядке читаются части). Тогда чаще всего хочется назло им читать подряд, чтобы не вовлекаться в эту странную игру. Что касается произведения в жанре «нон-фикшн», их как раз обычно читают не последовательно, а в порядке интереса: читатель выбирает по названию части увлекательное для себя, и если текст его затягивает – читает последующие главы, а потом начинает сначала.

Тем не менее мне кажется любопытным и важным осмыслить и объяснить, почему я выбрал именно такой порядок рассмотрения тем крипипаст, которые анализирую: Сеть – город – природа – дорога.

Это, конечно же, позаимствованная структура. Юджин Такер в третьем томе своего сочинения «Ужас философии» (он называется «Щупальца длиннее ночи») разбирает «Божественную комедию» Данте как произведение в жанре ужасы, хоррор и даже боди-хоррор. В этом разборе он указывает на очень важное для всего будущего развития жанра описание структуры Ада: он сконструирован по принципу постепенного изъятия «естественной, тварной жизни» из человеческого существа.

Сначала, в самом верху адской воронки, идущей до самого центра Земли, расположены круги ада, в которых люди мучаются из-за собственных метафоризированных страстей – огненные вихри, дожди, камни. Так страдают те, кто был подвержен «избытку страсти». Затем постепенно наказание грешников начинает происходить из-за условий, если можно так выразиться, «инфраструктуры». Город Дит – это только на первый взгляд населенный пункт, на самом деле это изуродованный разрушенный некрополь, руинированное скопление могил. Здесь обитают мифические создания: минотавр, кентавры и прочие, которые также участвуют в пытках грешников. Лес, который идет далее, – застывший, мертвый и бесплодный. Там наказываются совершившие насилие.

Пустыня, расположенная за лесом, уже не нуждается ни в каких дополнительных «устрашителях» – она описана просто как пустыня, сама по себе. Именно она является наказанием для тех, кто «извратил естество» (богохульники, содомиты и ростовщики).

По такой же схеме устроены многие страшные, мрачные нарративы. Их можно расставить в порядке удаления из них человеческого на примере ужасов в фильмах о космосе, которые мы обозревали в предыдущей части. Как