— Что?

— А что, это бы решило проблему. Или у плетельщиц есть какой-то закон, запрещающий отношения?

Лилея опустила руки и сделала шаг назад.

— Ты не просто странная. Ты — ненормальная! — сдавленно проговорила она.

— Нормальная, нормальная, — меня было не сбить с пути. — И твои страхи я понимаю. Но… Лиль, — я сократила ее имя на земной манер, — не знаю, кто тебя так обидел, раз ты боишься того, что пока даже теоретически невозможно. Я не такая. Я не прогнулась под мать, которая почти три недели пыталась скрутить меня в бараний рог. Более того, есть у меня нехорошая черта характера: чем больше на меня давишь, тем сильнее я сопротивляюсь. Потому со мной такой сценарий… Ладно, не буду говорить «невозможен», потому что глупо быть такой категоричной. Но поверь, он маловероятен. Я скорее заставлю окружающих принять тебя, чем поддамся попыткам нас рассорить.

Соседка вдруг расслабила ладони и опустила голову низко-низко. Мне показалось, она почему-то напугана и готова сбежать отсюда куда глаза глядят. Потому, чтобы не переборщить, я резко сменила тему:

— Кстати, ужин готов. Давай поедим, пока мясо окончательно не остыло.

И она с явственным облегчением посмотрела на меня и кивнула.

После ужина Лилея, как обычно, куда-то ушла. Но я очень надеялась, что этот разговор даст свои результаты. Позитивные результаты.

Утро субботнего дня для меня началось рано. Неприлично рано.

— Просыпайся. — Меня настойчиво трясли за плечо.

Я кое-как разлепила глаза и непонимающе посмотрела на Лилею, которая словно Немезида возвышалась надо мной. И я не шучу, выражение лица у нее было именно то — карать и только. За все грехи.

— А? — хрипло спросила я, пытаясь собрать мозги в кучу. — Что-то случилось? Который час?

— Девять утра, — спокойно ответила она. — И если ты не хочешь встречать брата вот в этом, — соседка красноречиво оглядела мою кружевную ночнушку, — то у тебя есть десять минут, чтобы напялить что-то приличное.

Вот черт! Выброшу эту тряпочку к чертовой матери и куплю нормальную пижаму, честное слово!

— Стоп, — вдруг дошло до меня, — а ты откуда знаешь, что он придет?

— Оттуда, — иронично приподняла она одну бровь. — Некоторые так сладко дрыхнут, что ни один переговорник их не разбудит. Потому будить пришлось меня! Так что ты взамен, — указующий перст был сурово наставлен на совершенно офигевшую меня, — на ужин сегодня готовишь мое любимое блюдо, в качестве компенсации!

Ааа! Мишленовские звезды! Ущипните меня кто-то! Да чтоб мне в жизни больше ни одной специи от другой не отличить, если шкала наших отношений не ушла в плюс! Лилечка! Солнышко мое! Да я тебе хоть комплексный обед из трех блюд и компота сделаю!

— Не вопрос, — с энтузиазмом отозвалась я, резко садясь в кровати. — Рецепт в студию, я тебе хоть всю неделю буду его готовить.

— Если есть неделю одно и то же, любимым блюдо быть перестанет, — спокойно отозвалась соседка и напомнила: — У тебя осталось пять минут.

Совсем из головы вылетело!

Одевалась я со скоростью звука. И все равно до того момента, как в дверь постучали, рубашка еще была не застегнута.

— Вот черт… — проворчала я недовольно: из-за спешки все никак не удавалось нормально совладать с пуговицами. — Лиль, открой, пожалуйста!

— Меня зовут Лилея, а не Лиль, — холодно отозвалась соседка, подняв глаза от вязания. — И это твой брат, тебе и открывать. Я и так сегодня превысила норму контакта с… людьми.

Пауза эта показалась мне странной, но заострять внимание на очередном таракане плетельщицы не было времени.

— Вредина ты, — проворчала я, с трудом застегивая последнюю пуговицу.

Дверь я распахнула нервная и готовая рычать и кусаться.

Какая муха Чарли с самого утра покусала?! В субботу! Единственный день в неделе, когда я могу позволить себе поспать подольше, потому что у наставницы дела в Отделе по контролю за переселенцами.

Но любой настрой ругаться пропал, когда я увидела братца воочию.

— Мишленовские звезды… — выдохнула я потрясенно, рассматривая едва расчесанные волосы, темные круги под глазами и общий нездоровый вид. — Чарли, ты что, заболел?!

— Угу, заболел, — выдохнул он, глянув на меня исподлобья. — Великой студенческой болезнью под названием «накануне перепил».

— А-а-а, — облегченно выдохнула я. — Ты не пугай так!

— А все из-за тебя, между прочим, — мрачно проговорил братец. — Кто мне разрешил вчера выпить?!

— Выпить и напиваться — две разные вещи, не находишь? — усмехнулась я и махнула рукой. — Заходи. Сейчас полечим тебя.

— Чем? — непонимающе спросил он. — У тебя что, есть специальные отвары?

— Такого у меня нет, — ухмыльнулась, делая мысленную ревизию холодильного шкафа. — Но… что-то придумаю.

Я собиралась сразу пойти на кухню, но Чарли заупрямился, мол, его воспитание не позволяет предварительно не поздороваться с моей соседкой. «А ходить по улице в таком расхристанном виде оно тебе позволяет?» — мысленно посмеялась я, но пожалела братца, озвучивать не стала.

— Ну так хоть с пользой напился? — с интересом спросила я, когда мы расположились на моей святая святых.

— А то! — самодовольно ухмыльнулся он и сразу же поморщился — еще бы, головка наверняка бобо! — Я, собственно, не затем пришел, чтобы ты меня лечила.

— Да я уж поняла, что тебя аж распирает, так хочется похвастаться, — хихикнула я, заглядывая в холодильный шкаф, и обрадованно потерла руки: в морозильном отделении остался кусок филе рыбы, очень похожей по вкусу и виду на нашего кижуча,[8] и ее же голова и хребет.

Вот как знала, что пригодятся! Правда, не думала, что для такого повода…

— Я так понимаю, Кэтрин была успешно послана в голубые дали? — спросила я, выкладывая на разделочный стол свою находку.

— Да, я ей вчера прямым текстом сказал, что ее попытки успехом не увенчаются. — Чарли развалился на стуле, откинувшись на жесткую спинку. — А когда она попыталась доказать мне, что я ее просто не знаю… подробно пояснил ей, почему она мне не нравится и никогда не понравится. Она, конечно, обиделась… Но ни малейшего раскаяния за довольно-таки жестокие слова я не чувствую. Наоборот… Такое облегчение!

— Иногда важно высказаться, — заметила я, разжигая огонь под кастрюлькой с водой. — Иначе можно заработать кучу хронических болезней, держа все в себе.

— А еще я вчера чуть не подрался с Джэйдом, — с гордостью сообщил мне брат.

— Чего?! — Я резко повернулась к нему. — А с ним-то вы что не поделили?