—На самом деле удивительно, ведь мы такие разные.

—И о чем же вы говорили?

—О ресторане. Местечко очень милое, такой ресторан вполне мог бы находиться в Чикаго.

—В штате Мэн люди тоже едят, знаешь ли.

—Я знаю. Но ресторан действительно классный.

—Ты сноб, — с нежностью сказал Бен. — А о чем еще, кроме ресторана?

—О книгах, о фильмах, о музыке. Время пролетело незаметно. И тебе будет приятно услышать, что я ни разу не вышла из-за стола, чтобы позвонить в офис.

—Терпела до возвращения домой?

—Даже тогда не позвонила! Я пытаюсь доказать, что ты не прав и я больше ни от кого не завишу.

—Кроме меня.

—Ты не в счет, за тобой мне следить не нужно, а за свою практику я беспокоюсь.

—Ничего с твоей практикой не случится.

—Возможно, просто я предпочитаю быть в курсе событий.

—Тебе нравится руководить всем самой.

— А тебе нет? Тебе бы понравилось, если бы кто-то взял один из твоих эстампов и намалевал сверху что-то от себя?

— Не пойдет, малыш, твоя аналогия не годится. Художник по определению одиночка, а ты работаешь в фирме, значит, опять же по определению, в команде.

— И что из этого? Мою работу могут испортить, могут нанести удар в спину.

— Но ты сама выбрала работу в фирме.

— Потому что так безопаснее и престижнее, особенно для женщины. Не работай я в фирме, у меня бы не было такой клиентуры.

— И что из этого? Что, если бы твои клиенты был не такими крутыми ребятами и их было чуть меньше? Это не означало, что ты недостаточно хороша как адвокат. Вот где собака зарыта, Кэролайн, тебе всегда хотелось быть самым лучшим, самым востребованным адвокатом в городе. Не дай Бог, кто-нибудь подумает, что ты зависишь от мужчины, или от друзей, или от общественного мнения, как твоя мать. Но ты ни от кого и ни от чего не зависишь доказала это уже десятки раз, и если хочешь знать мое мнение — у тебя было бы гораздо больше влияния в собственной фирме, пусть даже маленькой.

— Я тебя об этом не спрашивала, — оборвала его К; лайн, потом добавила уже спокойнее:

— Как ты вообще пришел к таким выводам?

Бен ответил не сразу.

— Я не открыл ничего нового, просто после твоего отъезда немного поразмышлял. Может быть, тебе тоже стоит задуматься.

У Кэролайн возникло неприятное ощущение, будто предъявлен ультиматум. Они с Беном были вместе — и в то же время не вместе — уже десять лет. Он был терпелив, снисходителен, но в конце концов он тоже человек, не может же он ждать вечно. Ей хотелось заорать на него, напомнить, что она никогда ничего ему не обещала, и если их взаимоотношения его чем-то не устраивают, то это не ее вина. Но Кэролайн сдержалась — в словах Бена было слишком много здравого смысла.

Преодолевая спазм в горле, она сказала:

—Мне нужно идти. — И повесила трубку.

Анетт выждала до десяти часов и только потом позвонила домой. Она рассчитала, что в это время Робби и близнецы будут с друзьями, Нэт и Томас заснут, а Жан-Полю станет одиноко, и потому он простит ее звонок. Однако к телефону никто не подошел. Анетт набрала номер еще раз, но с тем же результатом. Предположив, что Жан-Поль отправился с младшими детьми в кино, она дорешала до конца кроссворд и позвонила снова. Телефон по-прежнему не отвечал. Анетт взяла книгу и стала читать, каждые пятнадцать минут прерываясь, чтобы снова набрать номер. Потом она стала звонить через десять минут, потом через пять. К тому времени когда Жан-Поль наконец взял трубку, Анетт успела порядочно взвинтить себя.

— Жан-Поль, слава Богу! Я так волновалась! Где вы были?

— Нас не было дома, — ответил он спокойно. — Мы с ребятами ходили в кино. Ты же знаешь, как это бывает — то одно, то другое. Кстати, я навел справки о враче, который обследовал твою мать, — у него отличные рекомендации.

— Ты с ним не разговаривал?

— Разговаривал. Он подтвердил то, что уже рассказала Лиа.

Человек, не слишком хорошо знавший Жан-Поля, не уловил бы короткой, почти неуловимой заминки перед ответом, но от Анетт она не укрылась.

—Жан-Поль, расскажи мне все.

—После первого обследования казалось, что особых поводов для беспокойства нет. Однако при последующем осмотре врач заподозрил, что положение более серьезное. — Анетт ахнула, и он пояснил: — У нее повысилось давление. Врач выписал ей лекарство, посоветовал соблюдать диету и избегать волнений.

— У нее проблемы с сердцем?

— Электрокардиограмма показала небольшое нарушение ритма. Врач предложил ей электрокардиостимулятор, но Вирджиния отказалась. Поскольку нарушения незначительные, врач не стал настаивать.

— А ты бы на его месте тоже оставил все как есть? — спросила Анетт.

— Мне трудно судить, это не моя специальность. В конечном счете выбор за пациентом. Ей также посоветовал регулярно показываться врачу. Я записал фамилию кардиолога из Портленда.

— Ну что ж, я рада, что узнала хоть что-то.

— Только имей в виду, я ничего тебе не говорил, — предупредил Жан-Поль. — Врач не должен обсуждать пациента с третьим лицом.

— Но ты же сам врач.

— Я также зять пациентки и передаю ее дочери сведения, которыми пациентка предпочла не делиться.

— Обещаю не болтать лишнего, когда буду спрашивать о ее здоровье.

А спросить Анетт собиралась обязательно. После тог что рассказал ей Жан-Поль, она чувствовала себя ответственной за мать. Наверное, учитывая историю их взаимоотношений, это могло показаться странным, но такой уж был Анетт характер. Она подозревала, что ей на роду написан принимать близко к сердцу проблемы других людей.

— Так все-таки почему вы так поздно вернулись? — спросила она уже более мягким тоном.

— Мы заглянули в кафе-мороженое.

— В половине двенадцатого?

— Томас проголодался, он почти весь день ничего не ел.

—Так ведь он весь день плохо себя чувствовал.

Анетт вздохнула. Надо же догадаться — накормить ребенка, у которого болит живот, мороженым! И это при том что отец — врач. Она не знала, смеяться или плакать от досады. У нее возникло неприятное ощущение, что она оказалась в дураках. Анетт вдруг осознала, что если так пойдет и дальше, годам к пятидесяти, а то и раньше от постоянного беспокойства она превратится в дряхлую старуху и заработает язву желудка. При этом остальные члены семейства будут по-прежнему жить беззаботно. Это казалось несправедливым.

—Мороженое, — повторила Анетт. — Интересно, с чем: с зефиром, шоколадным соусом или орехами?

«Жан-Поль не видит повода для беспокойства? Что ж, отлично. Пусть он и убирает, когда Томаса вырвет».