— Боишься, что покусаю?

Сразу же после этого потянулась к месту, где только что были зубки, и шаловливо провелась языком, спускаясь всё ниже, пока, наконец, не обхватила губами указательный палец, недвусмысленно его посасывая. Зрачки в фиалковых глазах удивлённо расширились, но почти тут же Ашенторн перенял игру и нежно заключил горошину моего соска в плен горячих губ. Застонала, откидывая голову назад, обняла ногами мужчину за талию, и со сбившимся дыханием прошептала:

— Хочу тебя.

Долю секунды или целую бесконечность капитан пристально смотрел мне в глаза, ища признаки лжи. Кажется, он до последнего не мог поверить в услышанное. А затем так же медленно, словно я в любой момент могу отказаться от своих слов, стал пальцами размазывать по моим бёдрам сочащуюся влагу, раз за разом погружаясь в меня чуточку глубже. Я хмелела от его нежных дразнящих ласк, выгибалась дугой, жадно вдыхала воздух. Действительно хотела его до такой степени, что даже не поняла, в какой момент Ашенторн заменил пальцы собой и вошёл полностью. Ни дискомфорта, ни боли, ни минутного страха. Ничего из того, что смутно ощущала, когда пыталась сходиться с кем-то после Маркуса и его вскользь брошенного «фригидная каланча».

Слишком восхитительно, чтобы мозг цеплялся за такие вещи. Разве может причинить боль тот, что уже неоднократно спасал тебе жизнь? Кто жарил для тебя добытое мясо и кормил, вытирая пальцами капающий жир с подбородка? Смотрит на тебя так, будто ты для него — целая Вселенная?

Наверное, именно поэтому у меня несколько лет никого не было. Ребята ухаживали, но я ничего к ним не испытывала, так как подсознательно искала кого-то особенного. И вот, наконец, нашла.

В какой-то момент Ашенторн начал двигаться во мне быстрее, всё так же продолжая смотреть в глаза с отчаянным желанием, граничащим с безумием. Блаженная истома сменилась острым, почти мучительным удовольствием, а затем тело внезапно резко сотряс сильнейший оргазм. Первый в моей жизни. Настолько яркий и ошеломительный по своей мощи, что я закричала. Мышцы свело, но, кажется, ещё никогда не испытывала ничего прекрасней, чем это чувство полёта к звёздам. Несколько мгновений, и каюту наполнил низкий утробный рык Ашенторна.

Мы лежали на гигантском матрасе, и я думала о том, что ещё никогда не чувствовала себя настолько неприлично счастливой. До сих пор даже не подозревала, что способна испытать такое. Танорг стоило покинуть просто ради того, чтобы получить такой опыт. Мысли крутились о том, что надо бы сходить в душ, но было безумно лень.

— Ванесса? Гхм-м-м… ты собираешься остаться у меня на ночь?

— Угу.

Молчание.

— А у вас так принято, да?

Задумалась. А шварх его знает, как у нас принято. Кто-то остаётся, кто-то нет. По-моему, подруги вообще больше любят использовать биоандроидов, потому от них не забеременеешь, не подцепишь болезнь, у них всё идеальных пропорций, и вообще они «гораздо выносливее». Правда, похоже, статистическое сравнение строилось с человеческими мужчинами, а не с ларками, потому что я не уверена, что последние менее выносливы, чем роботы.

— Если владелец квартиры не против, то почему бы и нет. Ты же не заставишь меня сейчас идти через весь корабль в свою каюту?

— Нет, что ты, Ванесса. Конечно, оставайся, если хочешь.

В последних словах мне почудились странные нотки. Привстала на локте и посмотрела на лицо мужчины. Никогда не думала, что мне придётся задать этот вопрос, более того, всегда считала такие фразы прерогативой мужчин, а не женщин. И всё-таки…

— Ты что, жалеешь, что занялся любовью со мной?

Ашенторн принялся усердно рассматривать потолок за моим плечом.

— Понимаешь, Ванесса, дело не в тебе…

Так. Однажды я уже слышала это фразу от Дениса, и это было очень больно. Тогда я дала себе мысленный зарок найти кого-то попроще. И вот нашла. Ашенторна, рядом с которым телохранитель из моей бывшей команды смотрится несформировавшимся подростком. Шварх, Ванесса, сколько можно наступать на одни и те же петарды?

— Просто утром ты выйдешь из моей каюты, и все поймут… хотя теперь все и так всё поймут…

Та-а-ак.

— Ашенторн, ты сейчас находишься на острие лезвия. — Нахмурилась. — Либо ты мне всё нормально объясняешь, либо я сильно обижусь.

Мужчина резко обнял меня и крепко прижал к могучей груди, словно я рвалась куда-то сбежать. Шершавые ладони заскользили по спине, а губы целовали куда-то в макушку, перемежая поцелуи с тихим бормотанием. По мере его слов ледяная рука, что несколько секунд назад сковала сердце, начала медленно разжиматься.

— Если ты на меня обидишься, то мне уже жизнь будет совсем не мила. Ванесса, меньше всего на свете я хотел бы принести тебе боль. Ты самая необыкновенная девушка и всех, кого я встречал! И то, что ты сама ко мне пришла этой ночью… Даже представить себе не мог в самых смелых фантазиях. Пожалуй, ради такого стоило преступить все законы и традиции Ларка, лишиться экипажа и провести остаток жизни в полнейшей изоляции на «Интергаллактике»…

— Стоп, стоп, стоп! Ашенторн, а теперь медленно и внятно. Что происходит? Почему ты собрался распускать экипаж? Я как раз шла к тебе с предложением оставить Оушена на корабле.

Фиалковые глаза посмотрели с укоризной.

— Ты же прекрасно всё видишь, Ванесса. Пожалуйста, не заставляй меня это проговаривать вслух.

— Не вижу, — произнесла упрямо. — Ашенторн, ещё раз. Я не ларка, а человек. С Танорга. Я ни шварха не понимаю в ваших законах. Объясни мне уже, наконец!

— Ну, хорошо, — капитан тяжело вздохнул и, кажется, смирился с тем, что ему сейчас придётся «унижаться». — Ты же видишь, какие у меня волосы, правильно?

— Светло пепельные, почти серебряные, до плеч.

— И то, что после того, как Оушен приставал к тебе в коридоре, его остригли, ты тоже видела? Ведь так?

— Допустим. И что?

— Как что, Ванесса? — теперь Ашенторн уже поднял на меня голос. — Это максимальная длина волос, которую мне разрешено носить. Дальше уже всё, нельзя. Понимаешь? Запрещено! Это знак, что я изгой. Для всех. В первую очередь для женщин, чтобы они ко мне не приближались. Я не воин, не защитник, даже не являюсь обыкновенным мужчиной в стае. Я вообще никто! Пустое место!

Наверное, мои глаза напоминали по размерам старенькие круглые иллюминаторы, в какой-то момент я выдала совершенно глупое и не к месту:

— У тебя не было женщин до меня?

— Нет, — совершенно честно признался ларк. — В пятнадцать лет я не прошёл инициацию и был изгнан из стаи как недостойный. На Ларке в одиночку выжить сложно, потому что все лесные и степные территории, а, соответственно, и дичь на них принадлежат общинам. Принимать труса в свою стаю, разумеется, никто не станет. В пустынях прожить невозможно, там обитают плотоядные песчаные хтэрры. Элементарно негде укрыться. Дед на тот момент владел «Интергалактиком». Он подарил его мне, чтобы я мог убраться подальше с Ларка и попробовать начать новую жизнь в космосе, подальше от родной планеты.