Несколько ларков тут же группой удалились в подлесок за дровами, кто-то принялся разделывать каркарру, остальные догружали и фиксировали в шлюпке контейнеры с пойманной рыбой. Работа закипела, было принято решение поужинать здесь, на Тиксе, а ночевать отправляться на «Интергалактик». Воины вновь стали бросать на меня долгие взгляды и перешёптываться на родном языке.

— Определённо, либо это очень глупая самка, либо совсем бесстрашная, раз решилась сунуться в подлесок на этой планете в одиночку.

— Так или иначе, но она принесла добычу. Ашенторн сказал, что это она яйца обнаружила, а значит…

— Значит, глазастая, как наши ларчанки, что за малиной в лес ходят.

— Это когда же для тебя малина и яйца каркарры стали равноценной добычей, Телльмих? — неожиданно заступился за меня Ройни.

— Ну как, это же всего лишь яйца…

— Раз «всего лишь», может, тогда принесёшь нам ещё одно гнездо? — поддержал его Таррик.

С трудом сдержала рвущийся наружу смех, так вытянулось лицо Телльмиха. Потом пришёл Ашенторн, — он удалялся с группой воинов, чтобы собрать хворост — и разговоры смолкли. Тушку птицы к этому моменту ловко разделали, нарезали на мелкие куски и насадили на толстые прутья. Ярко-алое, как спелая рябина, пламя стремительно охватило ветви и сучья, стало угрожающе потрескивать, поедая сухую древесину. Я завороженно смотрела, как хаотично бегает шальной огонь, вспыхивает то там, то здесь, бросает недовольные снопы оранжевых искр и вновь принимается обгладывать ветки. Никогда ещё не видела такого огромного костра! Свечи на корабле по сравнению с ним казались жалкой пародией на огонь. Перед глазами творилась настоящая вакханалия. Безумство! Дикость! Как можно просто взять и сжечь столь ценный материал ради того, чтобы получить угли и пожарить на них мясо? На Танорге, да и во всей Федерации Объединённых Миров давно для этих целей использовали специально переработанное вторсырьё. Огонь от таких костров всегда был небольшим, светло-жёлтым и ничем не пах. С замирающим сердцем я наблюдала, как пламя бессердечно поглощает принесённые ему дары, и чувствовала охватывающее, пьянящее тепло, расползающееся по всему телу. А когда мужчины поставили жариться прутья с мясом, и по воздуху поплыли томительные запахи, окончательно решила, что мне нравится быть дикаркой. Разве увидела бы я такое, если бы осталась жить на Танорге? Или продолжила скучную работу ветеринаром в команде Эдмонда? Да за такие чудеса не жалко отдать и несколько лет жизни.

Ашенторн каким-то непонятным образом уловил моё состояние. Мягко улыбнулся и произнёс:

— Это ты ещё не видела ритуальных костров на Ларке. Тебе бы точно понравилось.

Когда каркарра прожарилась, окончательно стемнело. Мужчины спокойно стали разбирать прутья и есть прямо с них. Без тарелок, приборов и салфеток, прямо так, сидя на смятой траве и придерживая куски чёрными от сажи пальцами. Они вгрызались в ароматное мясо белоснежными зубами, подшучивали друг над другом, а жир стекал по их щекам и волосам прямо на обнажённую грудь. Впервые мне подумалось, что вот они, настоящие, в этих странных кожаных юбках с короткими клинками и спутанными волосами, перепачканные, но смеющиеся, усталые, но довольные. Без пыльного налёта цивилизации. И ловля акитту стала нечто большим, чем простая рыбалка или охота.

Здесь и сейчас ларки принимали меня как свою, как равную. Никто больше не вскакивал и не пытался за мной поухаживать, как это было за завтраками на космическом корабле. Никто не стрелял взглядами и не играл мускулами, пытаясь привлечь внимание «самки». И не потому, что я отстояла право на высадку на Тикс, не потому, что дала отпор Оушену. Нет, не поэтому. Этот день, эта вылазка, неподдельный страх, но не акитту, а за ларков, когда они ловили хищную рыбу, каркарра и её яйца — всё вместе каким-то образом повлияло на отношение ко мне.

Я устроилась прямо на земле рядом с Ашенторном. Мужчина подцепил прут с птицей, несколько раз перекинул его из руки в руку, чтобы остудить и не обжечься, а затем клинком срезал кусочек мяса.

— Прости, не рассчитывали на ужин, поэтому здесь ничего нет, — произнёс он тихо.

Костёр всё ещё потрескивал, время от времени пуская снопы искр. Я подняла голову и замерла, увидев, что фиалковые глаза Ашенторна мерцают ярче звёзд на небосводе.

— Будешь? Учти, есть придётся руками. — Он подул на кусок мяса, снял с лезвия и протянул мне.

Не отрывая взгляда от его магнетических радужек, кивнула, а затем наклонилась и обхватила красное мясо каркарры губами, едва задев языком горячие шершавые пальцы. Зрачки капитана резко расширились, но он не сказал ни слова. Лишь молча срезал с прута новую порцию и вновь протянул.

Когда вошла в собственную каюту, на корабле стояла глубокая ночь. Ежевика даже ухом не повела на моё появление, так крепко она спала. Я глубоко вздохнула и отправилась в душ, не столько чтобы смыть с себя грязь и пот, сколько чтобы остудить тело и голову. Ашенторн мне нравился и раньше, а после того как он спас меня от каркарры, я больше ни о чём не могла думать. Интересно, он уже распорядился насчёт размещения контейнеров с рыбой? Переоделся? Лёг спать?

Целый час стояла под струями, чередуя горячую и холодную воду, а потом столько же валялась на мягком матрасе, тщетно пытаясь заснуть. Наконец, не выдержала и встала. Наскоро оделась в свежие леггинсы, самодельную юбку поверх них, первую, попавшуюся под руку футболку, и решительно вышла из каюты.

В конце концов, я так и не поговорила с капитаном насчёт Оушена, а завтра «Интергалактик» уже должен прилететь на Маркетхолл. Когда, как не сейчас поднять вопрос насчёт того, чтобы бывший помощник остался на корабле? Мысли, что на самом деле всё это отмазки, и мне просто очень хочется увидеть самого Ашенторна, старалась гнать из головы.

У двери капитана в последний момент замерла с поднятым кулаком. Стучаться? А если он уже спит? Проснётся, начнёт спрашивать, зачем заявилась среди ночи… Буду выглядеть как минимум глупо с предложением: «А давайте оставим Оушена на борту?» Легонько надавила на сенсор, ни на что не надеясь. Конечно, автоматическими биосканерами двери кают на «Интергалактике» снабжены не были, но абсолютно каждый член команды мог запросто закрыться изнутри. Более того, я достаточно часто запиралась в каюте и была уверена, что сейчас ничего не произойдёт, и мне придётся вернуться к себе. Но, к моему изумлению, дверь плавно отъехала в сторону.

В каюте капитана горел свет, а постель стояла ещё явно не разобранной. На несколько долгих секунд замерла, затаив дыхание и рассматривая помещение. Не такое большое, как моя каюта, чуть более просто обставленное, зато с большими иллюминаторами практически в пол. Каркаса для кровати не было, лишь толстый матрас, набитый натуральной шерстью, аккуратно лежал впритык к прозрачной стене. Он был настолько внушительных размеров, что я осознала то, что считала в своей каюте двуспальной кроватью, у ларков вовсе таковой не являлось. С другой стороны, Ашенторн — крупный мужчина, как и все представители его расы. Чему я удивляюсь?