отправила в рот и зажмурилась от удовольствия. Молочный, насыщенный, обволакивающий шоколад, и терпкая, сладкая, нежная, хрустящая начинка.

— Пища богов! Лет двадцать таких вкусных не ела! И шоколад настоящий, не «плистилин». — слова вырвались быстрее, чем мозг успел их обдумать.

Соня посмотрела на меня непонимающе.

— Не бери в голову. Устала я сегодня.

На кухню зашла Рита.

— Конфеты жрете и без меня?! Сонечна, плесни и мне чайку? Голова уже квадратная. Только закончила ролик монтировать. — Она притянула разложенные мной на столе конфеты, и начала выбирать «жертву».

— Кфтати! — проговорила девушка с набитым ртом. — Тебя не было, мама моя жвонила. Они купили, наконец-то, мафыну. В субботу едем на дачу ее обмывать! Фафлыки, баня — все дела!

— О! Здорово! Поздравляю! А что за…

— Ань, слушай, — Соня меня перебила, — а у твоего отца машины разве не было?

— Э-э-м… Девчат, — я опустила взгляд, лихорадочно соображая что ответить, — Понимаете, после того случая, часть памяти ко мне так и не вернулась. Я помню, что отец ездил на какой-то машине, но его это была машина или нет, не знаю… Да и не разбираюсь я совсем в этих машинах!

Фух! Хорошо хоть не успела сама себя подставить, начав обсуждать технические характеристики. Для водителя с тридцатилетним стажем быть совсем профаном, как минимум, сложно.

— Ань, мы это как-то не обсуждали, да и из головы вылетело. Ты нам же постоянно носила варенье в общагу, помнишь? Бабуля твоя передавала. Ты как-то с Мишкой и Сашкой ходила, они из погреба доставали. У вас точно был гараж! Надо их спросить, может, они покажут? Рит, помнишь?

— Да! Все ключи, которые нашла при переезде, я сложила в коробку. В спальне у меня стоит!

На меня смотрело два изумленных ошарашенных взгляда. Да уж… Я бы и сама себе не поверила. Как такое забудешь?

Вот так шпионы и срезаются на мелочах.

Глава 20

Утром меня ждал сюрприз! Новый костюм от нашего юного кутюрье Софии Корниловой!

Я обомлела:

— Да ты просто кудесница! Какой, к чертям, видеомонтаж? Сонь, да тебе надо учиться на дизайнера или модельера. Ты пойми, жизнь у нас одна. Надо заниматься тем, что любишь всей душой. Сейчас ты в самом начале пути. А есть люди, которые находят смелость себе признаться, что занимаются фигней, лишь в шестьдесят. Слишком поздно осознавая чему хотели бы реально жизнь посветить! И ведь плюют на все, начинают жизнь заново! Потому что жизнь одна. А у тебя опыта-то сколько? Лет пять? Но сшитые тобой вещи круче любой дизайнерской коллекции. Сонь! Я, правда, в восхищении. И я настаиваю, чтобы ты в этом направлении развивалась. Мы, знаешь что? Все, сшитые тобой вещи подготовим, приведем в идеальный вид, Рита забабахает нам шикарную фотосессию. У тебя портфолио будет — закачаешься. С молотка будут вещи улетать. Я тебе помогу. Ты чего?

Чем больше я говорила, тем сильнее девушка опускала голову. А на последних словах и вовсе всхлипнула.

— Эй, малыш, ты чего? — шагнула ближе и обняла девушку, — Сонечка, я же от чистого сердца. Поверь, я очень много видела… — я снова запнулась, но быстро исправилась, — коллекций, когда с Кириллом по бутикам ходили. И твои наряды идеальные, честно слово. Я так счастлива, что у меня самый крутой личный кутюрье. Давай подбирай сопли, а то творение свое зальешь.

Соня еще раз шмыгнула и рассмеялась. Смахнула несуществующие пылинки с моего плеча. Брючный костюм сидел на мне как с иголочки. И это без единой примерки. Фантастика!

— Ты права, Ань. Я всю жизнь об этом мечтала, но не всерьёз, словно это какая-то далекая, несбыточная мечта. Закрывала глаза и представляла, как выхожу на подиум в окружении моделей, одетых в мои наряды. А ты говоришь, что все реально. Я просто растерялась. С ума сойти!

— Все будет! Главное, лежать в правильном направлении. Ну, все я побежала! Вернусь поздно. На ужин не ждите.

— Да что ж такое! Вернись, возьми пакет, — Соня моментально переключилась на больную тему, — Я тебе еды с собой собрала. Перекусишь хоть!

— Да ты что! Где мне там с бутербродом в зубах сидеть? Не надо, Сонь.

— Тебе гастрит нужен к двадцати? Бери, давай! Что за режим дебильный? Весь день на пустом кофе и на ночь потом метаешь все, что плохо приколочено. Нельзя так, Ань!

А я уже выбегала из квартиры и улыбалась. Так классно, когда кто-то о тебе заботится и на тебя ворчит. По-семейному, по-домашнему… Я быстро спустилась по лестнице. Из предыдущего печального опыта я сделала верные выводы и сегодня обулась в удобные ботиночки, а туфли прихватила с собой.

Во дворе уже стоял знакомый черный автомобиль. Олег приехал один. При моем приближении, он распахнул для меня переднюю дверь. До этого я ездила сзади, и стало сразу как-то неловко. Ведь сидя впереди, нужно как-то поддерживать беседу. А она не клеилась… Мужчина пытался шутить, где-то даже флиртовать, было видно, что я его заинтересовала. Или мне только так казалось? Но адекватно оценить все равно не получалось, хоть симпатия и была взаимной, я ни на минуту не забывала где и на кого тот работает.

Кремлевская больница встретила меня спокойствием и монументальностью. Казалось, даже время течет здесь иначе: размеренно и степенно, словно заставляя задуматься о вечном. Но эта нега длилась недолго. Сегодня меня ожидал новый виток издевательств и мытарств. Не успела я назваться, как меня взяла в оборот юркая медсестра, провела в кабинет, где выдала обходной лист с, казалось, тысячей направлений. УЗИ, МРТ, ЭКГ и прочие страшные пытки, ладно хоть здесь не знали слова «очередь». Вот только зачем столько обследований в моем юном возрасте — непонятно. Для медкомиссии не нужна и треть из перечисленных в списке! Как будто меня на космонавта принимали!

Несколько часов спустя, я обессиленно опустилась на диванчик в коридоре. Нужно было свериться с обходным: что уже пройдено, а какие развлечения все еще впереди. Поскольку народа в коридорах было действительно мало, мое внимание привлекла молодая девушка. Выглядела она, честно, неважно. Худующая. Тонкая, молочная кожа, давно не видевшая солнечного света, подчеркивала синяки под глазами. Только яркие веснушки проступали на бескровном лице. Из-под широких рукавов шелкового, длинного халата выглядывали хрупкие запястья. Когда-то густые, длинные волосы, сейчас тусклые и безжизненные, были заплетены в косу. Отсутствующий взгляд. Вид ее мне не понравился. Неужели настолько все плохо, что не могут помочь даже здесь?

— Привет, — так-то у меня и своих забот хватало, но остаться безучастной