Я вздохнула. Мне очень хотелось вернуть сына и Верку, но я понимала, что, если дам слово и не сдержу его, их вполне могут захватить еще раз, как и Костю, и меня саму, и тогда уже так легко не выпустят. А Лешка нас не защитит. И, не исключено, даже не станет пытаться. Наша семейка ему уже порядком поднадоела.

– Я не могу дать вам такое слово, – сказала я.

– Лана! – завопил Костя. – Ты думаешь, что говоришь? Неужели ты не можешь поговорить с Алексеем? Да я сам поговорю! Послушайте, – крикнул Костя в темноту, – я даю вам слово, что сам, да хоть прямо сейчас, позвоню Алексею Петровичу, все ему передам и…

Из темноты опять послышался сухой смешок.

– Не беспокойтесь, Константин Алексеевич. А вы, Светлана Алексеевна, скажите: вы не можете, потому что не хотите или…

– Или, – сказала я. – Если вы хоть немного знаете Афганца, то должны понимать: он не послушает ни меня, ни кого-то еще. Как я поняла, дело пахнет бабками, причем немалыми. – Мужчина хотел уже что-то сказать, но я его остановила: – Меня не интересует ваш бизнес. Весь ваш бизнес. Я не хочу знать, чем вы занимаетесь и каково ваше основное направление. Но позвольте усомниться в том, что вы говорили о ваших доходах. Афганец не стал бы пачкаться из-за мелочовки. Он сегодня лично приезжал сюда. Не из-за моего сына и не из-за Верки. А если он решил поучаствовать в вашем бизнесе, это однозначно свидетельствует: у вас есть теневые доходы, и немалые. Повторяю: это ваши дела. Я могу ему сказать, что больше он от меня помощи не получит, так как пострадали мои сын и подруга. Уже пострадали и могут пострадать еще. Но остановить его я не могу ни при каких условиях.

За стеной света долго молчали. Наконец последовал ответ:

– Спасибо за откровенность, Светлана Алексеевна. Но тогда у меня будет другое условие.

Я напряглась.

– Верните мне украденные материалы.

– Какие? – откровенно удивилась я.

– Как нам удалось выяснить, вы и ваша подруга Вера Николаевна находились на даче моего подчиненного, когда его самого и его приятеля убили. Я знаю, что это сделали не вы и что вы не имеете к убийству никакого отношения. Но там хранились материалы, которые пропали. Они мне нужны.

«Опять какие-то материалы, – подумала я. – Про них говорил Афганец, теперь этот тип».

– Что за материалы? – устало спросила я. Как мне все надоело! Тем более сейчас у меня раскалывалась голова после удара рукояткой пистолета, хотелось как можно скорее добраться до койки, а ведь еще, по всей вероятности, придется добираться не до родной, а до больничной. Частенько что-то я в последнее время стала наведываться в клинику Рубена Саркисовича, правда, в предыдущие разы привозила Верку, вот теперь самой потребовалось…

Я отметила, что не настолько внимательна в общении с врагом, как обычно. Наверное, удар по голове все-таки сказывается. Я пропустила несколько фраз, сказанных мужчиной, глубоко задумавшись.

– Вам плохо, Светлана Алексеевна? – участливо спросил он.

«И как он это только заметил? Ах да, меня же освещает этот чертов прожектор».

– Ваши сотрудники не пожалели силы для удара, – заметила я.

– Простите, Светлана Алексеевна, но вы тоже не особо церемонитесь с противниками. Тем более, зная ваши таланты… Но не будем зря тратить время. Ни ваше, ни мое. Вам нужно к врачу, а мне хочется еще поспать сегодня, я человек немолодой. Ну так вот. Вы отдаете мне материалы, я вам – вашего сына и подругу.

– У меня нет никаких материалов.

– Значит, не будет ни сына, ни подруги.

– Вы хоть объясните, о каких материалах идет речь, – опять попросила я. Мне было очень тяжело не потерять нить разговора. Тогда я их хоть поискать смогу.

Снова этот мерзкий сухой смешок.

– Вы прекрасная актриса, Светлана Алексеевна, – сказали из-за черты света. – А вы что скажете, Константин Алексеевич? Вы слышали какие-нибудь разговоры вашей сестры и… любовницы? Они упоминали какие-нибудь материалы?

Костя, стоявший за моей спиной, чуть слева, напряженно пыхтел, потом выдал:

– Если вы про разработку бактериологического оружия, так она взорвалась еще в ноябре, так что, наверное, не восстановить. Если, конечно, у Алексея Петровича копии не осталось… Или черновиков… Но у нас дома точно ничего нет.

– Что? Что? Что? – Человек за чертой света явно заинтересовался. – Какое еще оружие? Какая разработка? Вы о чем, Константин Алексеевич?

– Заткнись и не путай людей, – рявкнула я и тут же почувствовала, как усилие отдалось болью в голове. Из глаз были готовы посыпаться искры. Ох, скорей бы в койку! К голове – лед или холодный компресс. Скорей бы закончить бессмысленный разговор.

А мужчина за стеной света уже задавал Косте конкретные вопросы, пытаясь выяснить, что он упомянул. И этому захотелось? Опоздали, уважаемый товарищ. Много было претендентов, но никому не досталась разработочка…

Костя запел соловьем, не забывая после каждого предложения повторять просьбу поскорее отпустить племянника и любимую женщину. Мужчина за чертой света очень внимательно слушал. А я задумалась: почему никто из соседних домов не вызовет милицию? Я тут как раз в роли пострадавшей выступлю. Услышу вой сирены – и быстренько подсуну свой пистолет и гранаты под ближайшее тело… Люди, почему вы спите? Ведь выстрелы звучали довольно громко. Или народ предпочитает не соваться? Знают, что себе дороже? Следуют проверенной веками мудрости «моя хата с краю»? А ведь прожектор, стоящий на крыше здания, наверное, виден и с улицы… Хотя виден ли? Он ведь вполне может стоять и на чердаке, мне же отсюда не сказать точно.

А не перебраться ли в тень? Может, голове станет полегче?

– Светлана Алексеевна, вы куда это? – послышался резкий окрик, стоило мне сделать шаг во тьму. Луч света мгновенно поймал меня вновь. Теперь он озарял и труп убитого Костей мужчины, который изначально не попадал в освещенную зону. Женщина, вернее, верхняя часть ее тела, из освещенной зоны выпала. Костя также остался на свету.

– Может, отложим разговор до завтра? – устало спросила я. – То есть до сегодня, но до второй половины дня?

– Значит, не желаете в ближайшее время увидеть сына и подругу? – удивился мужчина.

– Желаю.

Он опять стал что-то говорить, но я не слушала. К действительности меня вернул истошный женский крик откуда-то сверху:

– Бегите! Они вас окружают!

Ночь с 10 на 11 мая,

с понедельника на вторник

Я среагировала мгновенно, собрав остатки сил. Как хорошо, что я все это время держала руку на гранате, словно подпитываясь от нее энергией. Это спасло мне жизнь. Граната, конечно, вещь великая, вот только не взрывается в ту же секунду… Что там у нас с тактико-техническими характеристиками? Те восемь секунд, через которые взрывается «РГД», были мне очень кстати: самой-то ведь тоже надо успеть укрыться.