Хотелось подойти и спросить. Нет, подойти и за плечи потрясти, выбить правду. Но я не могла. Руки бессильно опускались.

Ближе ко времени церемонии метка начала о себе напоминать, слегка потеплела. Я слышала, что дальше она будет все горячее. А если я не дойду до алтаря в назначенное время, жжение станет и вовсе нестерпимым. Потом ожоги пойдут по руке вверх. И дальше. Жить я смогу, но печально. Почти любой брак покажется избавлением.

Ближе к обеду родители подъехали, а с ними, кажется еще половина королевства. Все корпуса общежития заполнились студентами, мастера Стихий колдовали на концертной площадке, сотворяя хорошую погоду.

К трем часам дня по всей территории кампуса потеплело градусов на десять. А у меня на душе наоборот, началась вечная мерзлота. Будто через метку передался холод ректора.

Я к тому времени уже была в свадебном платье. Великолепном, роскошном. Оно стоило, вероятно, больше, чем остаток средств на счетах моей семьи.

— Волнуешься? — спросила Ксандра, которой положено быть подружкой невесты. Наряд у нее и правда хорош.

— Да, есть немного, кивнула я.

Не говорить же ей о своих обманутых ожиданиях.

Соседка пришла поддержать меня, пока парикмахер и мастер по красоте наносят последние штрихи. Прическа, макияж. Все должно быть идеальным, для совершенного крылатого мужчины.

А ведь я чуть не купилась на его обаяние! И за это сама себя почти ненавидела. Правда, вяленько, поскольку все было как в тумане.

— Пора, милая! — это папа пришел за мной, чтобы лично передать из рук в руки вероломному негодяю.

Может, сейчас свершится чудо?

Прилетит армия крылатых охранников порядка и заберет Трапери?

Я надеялась на спасительную неожиданность до последней минуты.

Вот папа ведет меня по аллее, под восхищенные вздохи.

Я вижу под аркой Даниэля Трапери со сложенными за спиной крыльями, в строгом, но торжественном костюме. Он смотрит на меня внимательно и кажется, с торжеством.

С чего бы, ведь он сам не хочет жениться?

Вот он берет мою руку, обжигая кожу.

Рамедиры Граэн и Джодаль ведут по очереди церемонию. Нет, сейчас должно что–то произойти, и ужасная ошибка не случится!

А татуированный браслет начинает ярко светиться.

— Поклянись, Даниэль, что будешь с Вереей и в минуты счастья, и в мгновения скорби…

Минуты счастья. Откуда они у меня теперь? Впереди одна только скорбь, и делить ее придется с нелюбимым мужем.

— Клянусь.

А теперь Джоэль обращается ко мне:

— Верея Оллистер, подтвердите свое намерение стать женой Даниэля Трапери.

Пауза. Губы словно свинцом налились. Где же вы, высшие силы–помощники, которые обязательно меня спасут? Как спасут, понятно не очень. Наверное, унесут отсюда прочь.

— Подтверждаю.

— Скрепите ваше согласие поцелуем.

Красиво сказали, в унисон. На этот раз я не поддамся. Он хорош, но и я уже не та, взрослею понемногу.

Он мог бы ограничиться простым «чмоком», но не стал. Наверное, хотел быть убедительным, показать зрителям, что свадьба настоящая и все очень по согласию.

Трапери действовал уверенно, его руки сомкнулись на моей талии, губы срывали принадлежащий ему по праву поцелуй. Не как цветок, а словно целый букет.

Меня окутало волной его аромата. Мужественный, терпкий и волнующий. Были в нем нотки древесины… нет, не свежераспиленными бревнами благоухал ректор Трапери. Я словно попала в лес. Кедровый, кажется. Но при этом между стройными красавцами явно притулилась пара апельсиновых деревьев. Хвоя и цитрус. Этот запах я запомнила еще с нашего первого поцелуя на помолвке.

И сейчас, против воли, обратила на него внимание, пока упругие, гладкие губы захватывали мои, слегка прикусывали, и это было так интимно. Будто на нас не пялилась тысяча глаз.

Ректор слегка отстранился, посмотрел мне в глаза, затем снова склонился, но теперь к моему уху, прошептал:

— Не сопротивляйся, иначе метка проявится сильнее и будет жечь.

И вновь поцеловал. Как страстный любовник. Так, что у меня по венам огонь пошел, не смотря на весь мой антибрачный и антиректорский настрой.

В ушах зазвенело и в мозгах тоже. Захотелось глубже вдохнуть его аромат, сильнее прижаться и полностью отдаться процессу.

В себя я пришла, услышав громкие аплодисменты. Неплохое мы представление устроили.

— Покажите руки, — велел Граэн.

Мы повиновались. Краснота вокруг меток согласия прошла. А сам узор стал почти неразличимым. Нужно сильно приглядеться, чтобы его разобрать. Скорее, остался легкий намек на магическую татуировку.

— Брак признается совершённым! — провозгласил Джодаль. — Объявляю вас мужем и женой.

— Объявляю вас мужем и женой, — вторил ему Граэн.

Оставалась формальность — надеть друг другу на мизинцы обручальные кольца из белого золота. Мы смогли это сделать, не уронив украшения. Хоть у меня и дрожали руки.

Свершилось. Брак заключен и подтвержден на высшем уровне. Я — жена Даниэля Трапери.

Верея Трапери.

Он держал меня за руку, и это было неправильно. Пусть мы и были мужем и женой, мне не хотелось нежностей, никаких. При воспоминании о поцелуе, который нас повенчал, у меня мороз шел по коже. Впрочем, это моя обычная реакция на Трапери. Жар и холод. Глупое тело воспринимает его как красивого мужчину, особенно когда он непозволительно близко.

Не более разумное сердце колотится как бешеное, желая дать ему еще шанс доказать свою невиновность.

Но умом я понимаю — не бывает совпадений, тем более, столько. Подслушанный разговор с братом. Перья Аарона во дворе кампуса. Неотправленное письмо и золотая маска.

Слова Трапери–младшего «Врет и не возгорается» теперь кажутся мне единственно правдивыми в этой семейке.

— Тебя кое–кто хочет поздравить! — пропел где–то рядом голос Ксандры.

Я огляделась. На самом деле, мы уже вышли из–под арки и находились посреди танцпола, который тоже был на концертной площадке, недалеко от сцены. А вокруг толпились поздравляющие.

Кем–то оказалась единственная живая душа, от которой я хотя бы знала, чего ожидать. Линкс сидел в позе умной собаки, смотрел на меня и поскуливал.

Внимательно посмотрев на любимца, я дернула мужа за руку.

— Даниэль, а я сказала, что Линкс моя панда будет жить со мной? И, кстати, где мы все уместимся, в ректорской?

Трапери слегка изменился в лице, но все еще пытался улыбаться. Еще бы, столько народу нас сейчас слышит.

— Поговорим об этом позже, дорогая, — сказал он ровным голосом, — конечно, твой питомец отправится с вами. Не могу же я лишить тебя общества наиболее близкого тебе по духу существа.

Что это было? Намек на мою