– Да все с ней в порядке, – закатывала глаза женщина средних лет.

– А раз в порядке, то почему тогда она не просыпается? – пер танком на нее Демьян.

– Организм перенес стресс. Может, он так восстанавливается, – сложила руки на груди врач. –  Вы не подумали?

– А может, это у вас компетентности не хватает, чтобы определить причину такого ее состояния? – нахмурился Власов.

– Ну знаете! – вспыхнула женщина.

– Знаю-знаю, – закивал Демьян. – Похоже, нам придется ехать в частную клинику, там Вику хотя бы нормально осмотрят, а не будут выдумывать нелепости.

– У вашей девушки случился обыкновенный обморок. А сейчас она просто спит.

– Хорошенький такой сон! – фыркнул Власов. – Если Вика до сих пор не пришла в сознание, то здесь явно что-то посерьезнее стресса.

– А вы тоже медицинский оканчивали, молодой человек? – саркастически хмыкнула врач. – Может, и практика имеется? Хотите дать мне профессиональный совет, как лечить пациентов?

Власов набычился. И он бы точно сморозил какую-нибудь обидную глупость в ответ, поэтому я ринулась предотвращать катастрофу.

– Демьян, – позвала его.

– Лисичка, – мужчина тут же подскочил к кровати и склонился ко мне, – ну ты как? Что-то болит?

– Все нормально, – не покривила душой я. – Если не считать того, что я теперь Одноглазый Джек.

– Если шутишь, то я спокоен, – хмыкнул Власов.

– Проверка меня на профпригодность отменяется? – язвительно поинтересовалась врач.

– Простите, – скрипнул зубами Демьян. По всему было видно, что женщина продолжала его раздражать, хотя ранее Власов показался мне мистером совершенство в плане нахождения общего языка со слабым полом. – Перенервничал.

– Бывает, – приняла вот такие неискренние извинения она. – Теперь, может быть, вы изволите пройти на перевязку?

Власов поморщился.

– Все нормально, – тут же заверил он меня. – Доктор подтвердит. Жить я буду, ничего смертельного нет, все поправимо. Правда, доктор?

Демьян спросил с нажимом в голосе и посмотрел на женщину довольно красноречиво, та лишь глаза закатила.

– Правда, пойдемте уже, – фыркнула она. – У меня нет времени так долго с вами возиться, другие пациенты ждут.

– Не надо опять падать в обморок, Вика, хорошо? – попросил меня мужчина, не обращая должного внимания на слова врача.

– Хорошо.

– Никуда не уходи. Я скоро, – сказал он мне. – С полицией тоже все разрулил. Для дачи более детальных показаний подъедем завтра в отделение.

– Ох уж мне эти нервные влюбленные, – хмыкнула доктор и вышла из смотровой, Власов последовал за ней.

Я немного повалялась, прокручивая в голове все, что недавно случилось, а потом мне надоело. Да и мочевой пузырь вполне ясно дал понять: совсем скоро я стану пираткой с подмоченной репутацией. Пришлось срочным образом предпринимать меры и искать фаянсового друга.

Для этого я вышла в коридор. Голова немного побаливала, но не кружилась. То ли я опять заработала легкое сотрясение к предыдущему, то ли действительно на стресс так среагировала.

После того как облегчилась, дорога обратно показалась намного радостнее. Вдруг Демьян раньше меня вернулся?

– Простите, – извинилась я, когда задела какого-то мужчину плечом.

– Щаз я сделаю вам скандал – и вам сразу станет весело. – Он еще не обернулся, а я уже поняла, кого именно встретила.

– Абрам?

– Виктория? – в свою очередь удивился мужчина. – Где вы идете? И я крепко извиняюсь-таки, но… Лялечка, что за художества на вашем прекрасном личике?

– Это длинная история, господин Фридман, – вздохнула я. – Бандиты поджидали меня у квартиры.

– Ой вей! Да шо вы говорите?!

– Мне помог сосед, – поделилась я. – Вот жду, когда ему сделают перевязку. Завтра мне нужно будет дать показания. Я смогу перед этим встретиться с вами, чтобы согласовать свои действия?

– Геволт! Ну таки решительное да, лялечка. Без меня никакие слова не подбирайте, – скомандовал он. – А бабушку вы проведать не забежите?

– Бабушку? Да она наверняка спит уже, – отмахнулась я. – И мне бы не хотелось появляться у нее с таким живописным лицом. Только  лишний раз нервировать.

– Понимаю, но другого случая может и не представиться, – выдал Абрам и скорбно отвел глаза.

– О чем это вы? – похолодела я.

– Агата успела дозвониться мне, чтобы я срочно явился переписать завещание, – сказал мужчина. – А потом уже решила покататься на карете скорой помощи.

– Что с моей бабушкой? – пошатнулась я, хорошо, что Фридман подхватил меня под руку, удерживая рядом с собой.

– Моторчик расшалился, – поморщился как никогда серьезный Абрам. – У меня здесь старый знакомый, который таки решительно мне должен. Пришел вот просить провести меня в реанимацию. А то эти специалисты в белых халатах вознамерились запретить мне повидаться с подругой юности и по совместительству клиенткой. Нет, ну вы видели такое? Это мне таки очень нравится.

– Она умирает?

Не знаю, как мне удалось произнести эти жуткие слова вслух, но голос стал чужим, а в голове пульсировала единственная мысль: утрата близкого человека пострашнее нападения бандитов будет…

Фридман сразу же не ответил, и чем дольше затягивалось его молчание, тем оно становилось красноречивее любых слов.

– Виктория, – необычно серьезно обратился ко мне Абрам, позабыв свой одесский шутливый говор. – У Агаты был приступ.

Последнее прозвучало как самый настоящий приговор.

– Ну ей же станет легче, правда? – каким-то совсем тоненьким голоском спросила я.

Не знаю, на что и надеялась, но упрямо продолжала цепляться за несуществующую соломинку.

– Насколько я понял, Агате необходима срочная операция, но… – мужчина замялся.

Но устроить это могло лишь чудо. Жаль, что в жизни оно почти никогда не случается. А это означало только одно: мне надо было поспешить с прощанием…

Я передернулась в надежде отогнать наваждение. Кошмар какой-то.

Может, я так сильно приложилась головой, что словила глюки и сейчас мне это все просто снится? Я бы, наверное, все отдала, чтобы было именно так. Даже на повторное сотрясение согласна и потерпеть тошноту с дезориентацией смогу, пусть только Агата окажется у себя дома здоровой и невредимой.

– Сейчас бабушку подлечат немного, ее состояние обязательно стабилизируется, и я заберу ее домой, да? – подняла глаза на Абрама. – Иначе и быть не может. Вы просто сгущаете краски.

Впервые на моей памяти Фридман не знал, что сказать. Он ссутулился, достал платок и устало промокнул вспотевший лоб.