бы в негодование, узнав, какие кровожадные помыслы терзали ее дочь последние два года. Отец с Фиалкой тоже не одобрили бы. Дюжина отказывалась смотреть суровой правде в глаза, гнала от себя воспоминания о родных, ибо они олицетворяли полную противоположность ее планам. Злоба и ненависть отравили ей кровь, превратили в чудовище.

Горькая истина вдруг предстала перед ней в ярком свете, перевернула все ее представления, выбила почву из-под ног. Боль нахлынула с новой силой, когда воспоминания, которые Дюжина топила в сонном молоке, снова всплыли на поверхность. Она скучала по семье. Так хотелось снова поговорить с родными, поделиться своими тревогами, согреться в лучах их любви и согревать своею в ответ. Хотелось вернуться в прошлое и стать Фиалке хорошей сестрой – как изменились бы их отношения, будь у нее второй шанс.

Действительность обрушилась на нее ушатом холодной воды. К чему теперь посыпать голову пеплом? Уже ничего не исправить. Поздно просить прощения. Родные сгинули безвозвратно.

«В самом деле? – нашептывал все тот же вкрадчивый голосок. – Разве они не живут в твоих воспоминаниях? Разве нет способа достойно чтить их память? Они столькому тебя научили, служа незыблемым образчиком доброты. Почему бы тебе не стать той дочерью и сестрой, которой можно гордиться?»

Она изменится к лучшему. Исправится. Ради них.

Хотя непроглядная тьма была пронизана страхом, внутри у девочки забрезжил свет. Точно огромный камень свалился с души: впервые за долгое время она думала о семье, не испытывая ни угрызений совести, ни боли, ни отчаяния. Она думала об отце, который так верил в нее и вдохновлял своим примером. Думала о матери и о той кроткой силе, которая научила ее прощать. Думала о Фиалке, сестренке, которая равнялась на нее, подражала ей, злила. Думала о всей семье с твердым стремлением поступить правильно и с уверенностью, что так и будет.

Дюжина закусила губу и стала сосредоточенно размышлять. Главное, не опускать руки, еще не поздно все исправить. Надо изобрести способ помочь Шестому спасти сестру, даже если на это уйдут годы, даже если он возненавидел ее после всего сказанного. Но сперва необходимо выбраться отсюда и понять, что случилось с заимкой.

Девочку терзал образ гоблинского огня, замеченного на небесных мостах. Неужели гоблины вернулись? Нет, маловероятно. Охотники наверняка обрушили тоннель и не позволили бы врагу снова застать их врасплох. Тем не менее творилось что-то странное. Пустившись на поиски Семерки, она, безусловно, нарушила весь существующий устав заимки, однако никогда Охотник не ударил бы ее исподтишка и не уволок бы в подземелье. А отвел бы к старейшине Силвер. Нет, не к Силвер, одернула себя Дюжина, ощутив предательский спазм в горле.

Отдаленный звук заставил ее насторожиться. Послышались шаги, на стенах заплясали тени. Превозмогая желание забиться в темный уголок, Дюжина прильнула к решетке и, сощурившись, всматривалась в сумрачный коридор.

– Кто здесь? – уверенным, почти властным тоном окликнула она. – Почему меня заперли? – Трясущиеся пальцы невольно сжались в кулаки.

– Тсс! Жить надоело? – цыкнул знакомый голос.

– Виктория? – При виде приближавшейся фигуры у девочки екнуло сердце. – Это вы? Что здесь происходит?

За прутьями возникло лицо оружейницы, факел отбрасывал на него мрачные тени. Выглядела она ужасно: бледная, растрепанная. Карикатура на прежнюю Викторию, хладнокровную и собранную.

– Они захватили заимку, – с порога выпалила она.

– Кто? – ахнула Дюжина.

Виктория пропустила ее слова мимо ушей.

– Похоже, здесь целая уйма подземных ходов. Мне удалось спуститься и сбить их со следа, но мы не…

– Виктория! – Просунув руку сквозь решетку, Дюжина схватила наставницу за плечо. – Скажите кто? Кто захватил заимку?

– Гоблины, – шепнула та. – Несметные полчища гоблинов.

Гоблины. Дюжина на мгновение лишилась дара речи. Выходит, Патриарх сдержал обещание и перенес их к логову гоблинов. Правда, оно оказалось не там, где они рассчитывали.

Виктория окинула девочку безумным взглядом, но постепенно черты лица наставницы разгладились.

– Ты не ошиблась в своих подозрениях. Напрасно Иней не прислушался к твоим словам. Надо бежать за подмогой. У меня есть план. Я была на полпути, но потом увидела, как тебя волокут в темницу, и не смогла бросить на произвол судьбы. – Наставница принялась возиться с замком.

– Пока меня тащили, вы… вы, случайно, не видели Хрума? – спросила Дюжина и замерла в ожидании ответа.

– Кого? – изумилась Виктория.

– Моего бельчонка.

– А… Извини, нет.

Дюжина сглотнула тугой комок. Хрум жив-здоров и непременно найдется. Иначе и быть не может!

Секунду спустя щелкнул замок, дверь распахнулась. К огромному изумлению Дюжины, наставница порывисто заключила ее в объятия.

– Идти можешь?

Превозмогая дурноту, девочка сделала несколько робких пробных шагов и утвердительно кивнула:

– Бывало и получше, но ничего, оклемаюсь.

Всегда скупая на эмоции, Виктория вдруг улыбнулась, что случалось крайне редко.

– Ты настоящий боец! Ладно, поспешим. – Стиснув ладонь воспитанницы, Виктория углубилась в подземный лабиринт. Они долго блуждали по тоннелям, пока не очутились у подножия винтовой лестницы. Виктория не колеблясь двинулась вверх, волоча Дюжину за собой.

Конечно, в смелости Виктории не откажешь, но сейчас она затеяла полное безумие.

– Что вы творите? – забормотала Дюжина. – Нельзя же просто так заявиться на плац.

– Почему нет? – буркнула Виктория, взбираясь по ступенькам. – Этого они точно не ожидают. Опомниться не успеют, как мы отопрем ворота.

– Но у нас нет оружия! – возразила девочка, упираясь.

– Это моя забота. Кстати, где остальные? – Виктория глянула на нее поверх плеча. – Где Хранитель?

Дюжина молча уставилась в спину наставницы. Виктория была сама не своя. Куда девались ее собранность и непоколебимое спокойствие? Она как будто тронулась умом от шока. Девочка встала как вкопанная и рывком развернула Викторию к себе лицом, отчего обе едва не скатились с лестницы.

– Нельзя появляться на плацу без оружия. – Дюжина старалась говорить спокойно, рассудительно. – Гоблины нас тут же прикончат. Вы сказали, что они нагрянули через подземные ходы? Давайте попробуем выбраться через них. Заодно выиграем время, разработаем план контратаки. Кстати, тот, первый тоннель не завалили? Я вроде бы помню дорогу.

Виктория мотнула головой и вновь потащила девочку вверх по лестнице.

– Я же сказала: у меня есть план. Доверься мне.

Дюжина кивнула. Конечно, она всецело доверяла наставнице… но каждой клеточкой тела чувствовала, что совершает непоправимую ошибку.

– Ты не ответила, – напомнила Виктория. – Где остальные?

– Понятия не имею. – Дюжина запыхалась, от слабости перед глазами все плыло. – Мы с Шестым немного… повздорили.

– А Хранитель? – Наставница как-то неестественно выпрямилась, от ее спины веяло напряжением. – Он ведь сопровождал вас? Где вы распрощались?

Вопросы сыпались один за другим. До конца лестницы оставалось рукой подать. Сквозь щелку двери струился свет факелов, по плацу сновали какие-то тени. Дюжину вдруг охватила паника.

– Виктория, постойте…

– Отвечай, ну! – Преодолев последнюю ступеньку, наставница обратила к девочке перекошенное от ярости лицо. – Где этот проклятый Хранитель?

Дюжина опешила. Боль притупляла рассудок.

Дверь медленно открылась, на пороге возникла приземистая фигура с зеленой сферой в руках. Мерцающий свет озарил уродливые черты и сверкающие доспехи. Затем раздался скрипучий, подозрительно знакомый бас. Потрясенная Дюжина узнала гоблина, первым вторгшегося на заимку.

– Я же просил: не устраивай допрос, – проскрипел гоблин. – В конце концов, это наш конек. – Его ухмылка обнажила заостренные зубы.

Дюжина вскрикнула, ожидая чего угодно –