По возвращении с утра она ко мне не зашла – куда-то торопилась. Мы должны были созвониться на следующий день, 10 октября, но не созвонимся уже никогда…

Официальная премьера была назначена на 23 октября 2012 года. За пару недель до этого прошли предпремьерные показы спектакля. А в ночь на 10 октября – в страшной автомобильной катастрофе – Марина Голуб погибла.

К несчастью, её последнюю актёрскую работу мало кто успел посмотреть. Рецензий было немного. Но всё равно кажется, что этот спектакль, как и «Васса Железнова», стал в жизни Марины Голуб ещё одной победой.

Книгу воспоминаний о Марине Голуб можно продолжать бесконечно. Мы остановимся ещё на нескольких монологах.

Данила Козловский, актёр:

– Я понимаю, что Марины больше нет с нами, но я всё равно продолжаю думать о ней так, как будто бы она до сих пор здесь. Для меня она рядом. Я знаю, что и для многих других это так. Это первое интервью, в котором я говорю про Маню, потому что говорить о ней в прошедшем времени как-то непонятно и странно…

Мы с ней познакомились давно – на одном из театральных вечеров в Москве. Потом фрагментарно встречались, но первое настоящее общение возникло во время гастролей в Америке. Они ездили туда с «Борисом Годуновым», а мы – с «Жизнью и судьбой». И так совпало, что жили мы в одном отеле.

Однажды у нас был один выходной, я решил съездить в Вашингтон. Маня меня останавливала:

– Зачем тебе сдался этот Вашингтон? В Нью-Йорке столько всего интересного. Один день. Займись делом. Куда ты несёшься?

Я говорю:

– Нет, нет, Манечка, надо в Вашингтон. Там столица США.

– Ну, езжай.

В итоге я не доехал до Вашингтона, потому что запутался в дорогах и развязках на выезде из города. Психанул, сломал педаль газа, еле-еле добрался до пункта проката автомобилей. В итоге потерял целый день. Вечером Маня спрашивает:

– Ну, как Вашингтон?

Ответить мне ей было нечего. Оставалось только жалеть, что не послушал.

А потом мы с ней вместе снялись в картине «Пять невест» Карена Оганесяна, где очень подружились.

Однажды мы вместе в машине куда-то ехали. Маня была за рулём и решила объехать пробку. А сзади плёлся человек на «Лексусе», который последовал нашему примеру. И, в общем, маневр был неудачный, мы столкнулись. Пока мы выходили из машины, выяснилось, что страховка закончилась позавчера, Маня не успела её продлить.

В этот момент к нам приближается водитель «Лексуса». Маня очаровательно улыбается:

– Здравствуйте.

Водитель «Лексуса» оказался приятной женщиной.

– Ой, вы же Марина Голуб.

Маня отвечает:

– Да, и у меня нет страховки.

– И у меня тоже нет страховки.

В общем, постояли, поболтали посреди дороги, Марина пригласила ее на спектакли – разъехались.

В другой раз она приехала ко мне на премьеру в Петербург и попала ещё на генеральную репетицию, на которой я получил травму. Пока я беседовал с режиссёром, Маня меня ждала. Наконец, я выхожу и говорю:

– Ты знаешь, по-моему, у меня что-то с рукой. Мне нужно в травмпункт.

– Я еду с тобой.

Поехали вдвоём. Меня осматривают, делают снимок и сообщают, что рука сломана.

Я, естественно, отказываюсь от гипса. Какой ещё гипс, если завтра премьера. И вдруг Маня говорит:

– Ты наденешь гипс и будешь играть в гипсе.

– Нет, на сцену я в гипсе не выйду. У меня спектакль.

– У тебя спектакль – говно, я его видела, и он не стоит твоего перелома. Ты наденешь и будешь ходить в гипсе.

В общем, заставила меня надеть гипс, и действительно, когда я играл спектакль, почти никто ничего не заметил.

…Мы дружили. Если я приезжал в Москву на съёмки, Маня могла позвонить и спросить:

– Ты что, в Москве?

– Да, в Москве. А как ты узнала?

– Просто почувствовала. Я заеду к тебе, кофе выпьем.

Вот такая была Маня.

И действительно, вскоре она приезжала – красивая, радостная.

Описывать, что такое Марина – бессмысленно. Она вне рамок и определений. Это человек, которому ты реально, по-настоящему был интересен. Который звонил и говорил не о себе 30 минут, а заставлял тебя говорить полчаса. О том, что с тобой происходило, что тебя тревожит. Который интересовался твоей жизнью по-настоящему, который за тебя переживал, помогал, подбадривал, смешил. Который не позволял тебе зарываться в плохое настроение и уходить туда надолго.

Редкий, честный человек. В каждом своём проявлении, поступке, слове. Если тебе безнадежно грустно, надо звонить Мане. Если тебе хорошо, надо звонить Мане, потому что она имела редкий дар по-настоящему радоваться за тебя. Часто даже больше, чем ты сам.

Это невероятно талантливый человек с какой-то космической энергией. Если Маня появлялась в компании, это сразу становилось событием.

Однажды её спросили, что такое любовь. Она ответила: «Когда в отсутствие человека задыхаешься, а в его присутствии понимаешь, что это и есть твой мир. Наверное, это и есть любовь».

В тот момен, мне как-то особенно хотелось ответа на этот вечный, жутко банальный, почти пошлый вопрос. И везде я натыкался на цитаты великих людей, которые, кроме как на каком-то интеллектуальном уровне, меня больше не задевали. И потом я прочитал вот эту фразу. Такую простую, настоящую, понятную, «пережитую» ею. И как будто что-то понял. Что-то почувствовал.

Она такая одна. Я благодарен жизни за то, что знал её, за то, что у меня была возможность взять и позвонить ей. И она всегда снимала трубку. У неё всегда было время для тебя. И столько любви…

Ирина Мирошниченко, актриса:

– Марина Голуб… Сейчас мы сидим в гримёрной, куда она заходила достаточно часто, потому что гримировалась в соседнем блоке (у нас по две гримёрных на блок). Вместе мы работали в спектакле «Тартюф», или участвовали в юбилейных капустниках, или просто у нас в один и тот же день бывали спектакли на разных сценах. Дверь открыта, и Марина, пробегая мимо, непременно заглядывала ко мне:

– Как у вас тут, Ирочка?

Мне, с одной стороны, очень приятно о ней говорить, потому что я её уважаю и люблю. А с другой – мне говорить о ней горько, поскольку в голове не укладывается, что Марины больше нет с нами. Авария, которая унесла её жизнь, стала чудовищной неожиданностью для всего театра – просто, как обухом по голове. До сих пор не верится, что этот невероятно жизнелюбивый, солнечный человек больше не будет согревать нас своей любовью и добротой.

Её жизнелюбие выражалось во всём. В соседней гримёрной однажды я услышала детские голоса. Заглянула туда, Марина говорит: