туда больше попадало солнце. Посередине быстро, почти без волн, так, с замутнениями, темной полоской катила воды свои Лыбедь. Пожалуй, не перепрыгнуть, хотя если с разбегу?

— Выживаем, — непонятно кому сказал Ваня, — Выживальщики мля!

— Если тебе что-то не нравится, вали дальше сам, — ответила Веста.

— Да нет, — пожал Ваня плечами, — Мне всё нравится. Ни оружия, ни… — дальше он, кажется, не придумал.

Поскольку остальные шли молча, то услышали как он пробурчал: «полторы калеки». Паша развернулся и толкнул Ивана в грудь. Тот спиной полетел в речку, забарахтался и встал, обтекая. Вода доходила ему ниже пояса.

— Ты чё, — он показывал на себя ладонями, — Я теперь мокрый, ты! Я теперь мокрый!

— Да идём просто, — сказала Веста, явно обращаясь только к Яне и Паше. Иван остался бродить по руслу, разговаривая сам с собой. Удивленно что-то спрашивал, отвечал.

Дальше над речкой был наискось сооружен короткий мостик — некогда железнодорожный. Неизвестные истории злодеи стибрили на металлолом его перила и рельсы, а деревянные шпалы оставили. Мостик покоился на двух длинных ногах-опорах, каждая на своем берегу Лыбеди. Ему предшествовала бетонная опорная стенка над желобом Лыбеди. У начала стенки наверх, на берег между вьющихся кустов поднимался грунтовой залаз. Для удобства было подставлено бревнышко, хотя не составило бы труда подтянуться на стенку коллектора.

Паша, как самый высокий, приметил наверху странное. Он подпрыгнул, чтобы рассмотреть получше. Приземлился, схватился за раненый живот и согнулся, морщась.

— Что там? — спросила Яна.

— Поезд стоит, — Паша осторожно разогнулся.

— Фигасе!

— Я думаю, — сказала Веста, — Имеет смысл подняться и глянуть, а не тупо идти дальше и ждать, пока сбоку от поезда на нас повалят зомби.

— Давайте так и сделаем, — ответил Паша, — Тока я полезу последним.

— Почему?

— Если надо будет сматываться обратно, мне тяжело будет быстро спуститься.

— Ладно.

Первой на стену желоба взобралась Веста, повернулась к Яне:

— Тебе помочь?

— Не.

Веста осторожно стала подниматься тропкой к верху насыпи. Яна присоединилась.

Нефтяно пахло мазутом. По ту сторону сетчатого заграждения железной дороги замер сине-белый поезд. В голове стоял синий, с красными полосами на морде, локомотив-электровоз. В двух передних окошках было пусто. Сам локомотив казался личностью с мультяшным лицом. Двое фар под защитными козырьками — глаза с ресницами. Номер между полосами — рот. Нижний бампер — бородка. Добрый поезд ждет.

Где-то за несколько вагонов отворена одна дверь.

Мостик на берегу продолжался заросшей народной тропой, она возникла еще до того, как железнодорожники загородили пути забором. К ней примыкала другая, вплотную примыкавшая к ограде, усеянная камнями стезя, идущая по краю насыпи. Туда и выбрались Веста с Яной.

— Меня бесило, — тихо сказала Веста, — Когда поставили этот чертов забор, из-за него приходится много обходить. Но теперь забор меня успокаивает.

— Ну что там? — спросил снизу Паша.

Веста немного спустилась и прошипела:

— Зачем так орешь? Сейчас посмотрим.

Вернулась к Яне:

— Погоди, я вспомнила, что у меня есть оружие.

И отстегнула от пояса небольшой раскладной ножик с деревянной рукоятью. Раскрыла лезвие.

— Вот это мощА! У меня такой же, — Яна вынула свой. Клац.

— Тоже по акции недавно брала?

— Ага. Я «Ходячих мертвецов» насмотрелась, там у всех ножики, чтобы через глаза в мозг, знаешь? Вот и купила и теперь всё время ношу с собой.

— Ну, я думаю, в наших реалиях нам больше пригодилась бы бензопила, но что есть, то есть.

— Ага.

— Идем, медленно и тихо.

Они двинулись вдоль ограды. Изнутри поезда не доносилось ни звука. Некоторые окна были задернуты до половины белыми шторами. В иных просматривались, насколько можно было разобрать, пустые купе.

— Киев-Харьков, — громко прочитала Яна.

— Чшшш.

— Да нас всё равно из окон видно.

— А, ну да, — Веста расслабилась.

Прошли два вагона, дальше был тот, с открытой дверью.

— У Льва Троцкого, — сказала Веста, — Был свой бронепоезд.

— Но это… Не спасло его от ледоруба, — припомнила Яна.

— То уже позже. А так он колесил по стране на личном бронепоезде. Вот бы там сейчас такой.

Позади послышались голоса, крики — Иван что-то говорил, а Паша матерно угрожал. Девушки побежали обратно. Паша протягивал к ним снизу из желоба руки:

— Тащите меня наверх!

Иван был в нескольких метрах от него, подходил, расставив руки и покачиваясь. Мокрая одежда облепила его, делая еще более худым.

— Вы думали я шваль и наркоман?

— Мы не думали! — Веста тащила Пашу за правую руку, Яна за левую.

— А я просто… — Ваня одним прыжком подскочил к Паше, — Нулевой па-ци-ент!

И вцепился ему зубами чуть выше колена, зажевывая джинсовых ткань шортов.

Глава 40

Конь Анчар, покачивая буграми мышц, размеренно нес Марину по обочине пустой дороги. Хотелось ехать тише, чтобы копыта не очень стучали. Шоссе это через дикую местность острова даже имело название — улица Трухановская, и в обычное время на нем можно было встретить велосипедистов, машины, а иногда и пеших людей. С обеих сторон зеленели сосны да ясени.

Рана на руке, заклеенная пластырем, тягуче болела. Иногда Марину коротко прошибал озноб, и она боялась скатиться в полную лихорадку, когда хочется натянуть на себя одеяло и разве что высунуть наружу кончик носа.

Марина проехала мимо желтого мусорного контейнера-«колокольчика», похожего на допотопного робота, в рост человека. В нем наверное можно спрятаться. И дышать есть чем — прямоугольное окошко в верхней части.

Есть ли сзади дверка?

Время от времени хотелось вернуться к развилке, догнать велосипедистку Иру, махнуть вместе к ней к проливу на Гидропарк. Одной страшно ехать. Марине.

Снова у дороги, только с другой стороны, показался контейнер, а рядом, на бетонной плите еще один — обычный серый, с колесиками да сдвигающейся крышкой. Такой же стоял возле дома Марины и на нем кто-то написал проказливой рукой: «панкмобиль».

Кругом валялись черные мешки с мусором. Чуть поодаль стояла красная легковуха-бимер. Марина придержала коня. А что если в самом деле схорониться в желтой будочке, перекантоваться тут, покидая убежище только по малой нужде. Но сколько пережидать?

В окошке контейнера мелькнула чья-то макушка, волосы. Ира вытянула шею:

— Эй! Кто там? Я живая.

— Я тут ховаюсь, — раздался глухой голос, металлический от реверберации. В самом деле, похоже на робота.

— Я Марина, — сказала всадница подъезжая ближе, — А вас как зовут?

— Кирилл.

— Кирилл, вы можете выйти. Сейчас вокруг зомби нет. Иначе я бы с вами не разговаривала.

— Я не вылезу.

— Это ваша машина там?

— Бати.

— А батя где?

— Не знаю. Он стал зомби!

В окошке появились испуганные глаза, голос стал обычным, ребенка или подростка, еще высоким: