В ответ мужчина рассказал миссис Темпл про себя. На этот раз он говорил о жене, которая работала не покладая рук, несмотря на все эксцессы (еще одно недавно подсмотренное слово), о трехлетней Фиби, которая была настоящей папиной дочкой и такой же умной, как ее мать, плюс новорожденном сыне (Картере), который просто вылитая его копия, включая отказ спать по ночам. Настоящая сова. Накануне он проспал всего два часа. Не больше. Ободренный тем, как миссис Темпл улыбалась, глядя на фотографии в его телефоне, ремонтник добавил: «Я и продажей мебели занимаюсь».

Не спрашивая, старушка налила ему еще кофе. Это было лишнее, особенно после энергетика, но он чувствовал себя в ударе.

–Вы говорили о вещах в холле. Я знаю, каково это – потерять кого-то, а потом не знать, куда все деть.– Миссис Темпл выглядела неуверенной, но не более того.– Подумайте об этом,– сказал он.– Если есть вещи, от которых вы хотите избавиться…– Его слова подразумевали, что он делает ей одолжение. Мужчина отхлебнул последний глоток кофе (эта коричневая жижа!) и встал.

–Ну что ж,– вздохнул он,– засучим рукава.

Сад был – опять же – безупречен. (Странно, конечно, но старушка, видимо, пригласила кого-то из своей церковной группы.) Вдоль старых кирпичных стен располагались горшки, клумбы, шпалеры и скамейки; где-то шумел фонтан (не слишком приятный звук после этого кофе).

–Здесь,– показала миссис Темпл. Она остановилась у одноэтажной задней стены кухни, где тротуарная плитка была забрызгана грязью. Она хмуро и нервно посмотрела наверх.

–Ага,– многозначительно произнес ремонтник. Он взял лестницу из сарая (без замка, с хорошим набором инструментов) и забрался наверх.– Ага,– повторил он.– Все ясно. Вам нужна новая труба. Эта прохудилась.

–Но водосток можно починить?

–Без проблем. Вернее, проблема не в этом. Вы слышали о проскальзывании черепицы?

Миссис Темпл о таком не слышала. Он объяснил (используя ежедневник в роли черепицы), что черепица может проскальзывать, вызывая протечки, в результате чего водосток перекашивается и отходит от кровли. В конце концов, а кто не соскользнет после столетия дождей в Северном Йоркшире. Для подтверждения своей теории мужчина показал ей фрагмент черепицы, который выглядел просто как фрагмент черепицы, но то, с каким благоговением он держал его, говорило о том, что это нечто гораздо больше. Единственное, что можно сделать,– честное слово,– единственное, что действительно могло бы исправить ситуацию,– это снять всю кровлю и переложить заново. Можно было бы просто заменить часть черепицы, но тогда через три-четыре года все вернется на круги своя.

На протяжении всей речи миссис Темпл то и дело издавала тревожные возгласы; теперь она только спросила с видом человека, который готовится к плохим новостям: «Сколько?»

–Недобросовестные рабочие берут от семи до восьми тысяч.– Он на мгновение задумался, не перегнул ли палку. Миссис Темпл вцепилась в водосточную трубу и выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание.– Но я не из тех, кто обдирает людей. Думаю, в вашем случае я сделаю действительно хорошую работу за две-три тысячи.– Старушка расслабилась, вернее, ее тело расслабилось. Ее глаза оставались неподвижными и внимательными, как будто принадлежали кому-то другому.

–Спасибо,– произнесла она.

–Вам нужно время подумать. Переспите с этой мыслью. Я позвоню вам через день или два.

–Спасибо, вы так добры.– Слова прозвучали искренне; так почему же тогда он чувствовал себя так, будто упустил что-то важное? Она повела его обратно в прихожую. Ремонтник внезапно остановился (как всегда) и посмотрел на плинтус.

–Могу я задать вам вопрос, миссис Темпл? Когда вы в последний раз меняли проводку?

Она хлопнула рукой по наморщенному лбу.

–Я точно не помню, много лет назад. Мама была еще жива, так что где-то в начале девяностых…

Он опустился на колени и постучал по плинтусу.

–Любопытно,– задумчиво произнес мужчина.

Еще один тихий и тревожный возглас от миссис Темпл.

–Давайте пока не будем об этом беспокоиться,– сказал он, вставая и одаривая ее откровенной, искренней улыбкой.– Вы не подскажете, где у вас уборная?

В гардеробе на нижнем этаже на стене висела вышивка в рамке. «Утешайся Господом, и Он исполнит желания сердца твоего». Мужчина вымыл руки лавандовым мылом. Настоящие льняные полотенца – приятно. Откуда же тогда это чувство тревоги? Дом? Миссис Темпл? Поразмыслив, он не был уверен, что действительно перезвонит – у него и так было много работы, а также проверенный способ найти новую. Заменой черепицы он не занимался уже несколько лет, и это будет настоящая морока. С другой стороны, четыре тысячи – плюс деньги за проводку… Образ плиты в скандинавском стиле заманчиво витал где-то перед вышитой картиной. Он с ужасом понял, что Кортни и ребенок в этой картине отсутствуют, а есть только он сам в одном из этих черных шелковых халатов. Вытерев руки, мужчина потянулся к дверной ручке, которая, как он с одобрением отметил, была керамической.

Дверь не открывалась.

Первая мысль: он повернул ее не в ту сторону. В голове быстро пронеслись другие мысли – задвижка, щеколда, тянуть, не толкать – но нет, дверь заклинило. Или заперта? Ремонтник подергал за ручку.

–Эй!– Молчание.– Миссис Темпл? Кажется, дверь заклинило?– Он ударил по двери; от шума и силы удара зазвенело в ушах.– Миссис Темпл?– Сердце колотилось, ладони были скользкими от пота. Через несколько секунд его сознание, словно на американских горках, застыло над пропастью различных неприятных возможностей…

Дверь щелкнула и открылась. Появилась миссис Темпл, извиняясь, дрожа и попискивая, будто грузовик, выезжающий задним ходом. Ей очень, очень жаль, с этой дверью вечно проблемы – вот с Джин из церкви тоже так случилось,– а она сама была в саду, прогоняла кошку и ничего не слышала. Она всегда говорила, что кто-то должен разобраться с этой дверью – может, он посмотрит?

Улыбнувшись, мужчина направился к выходу. Наверное, ему просто почудилось: это всего-навсего взбалмошная старушка и дом, полный добротного антиквариата.

–Ваш ежедневник.– миссис Темпл помахала записной книжкой, и он почувствовал досаду: обычно он никогда не выпускал его из виду. По дороге раздражение не отпускало его, но думать об этом не хотелось, и вскоре мужчина уже кивал в такт мелодии на «Тиз-ФМ».

* * *

Когда фургон скрылся из виду, Тельма поднялась в спальню и избавилась от черных и фиолетовых одеяний (их носила миссис Брэмсон в «Ночь должна наступить»), которые тут же отправились в мешок. Строго говоря, это была собственность актерской труппы богословского факультета, но она не понадобится для их следующей постановки («Оле, миссис Дженкс!»– фарс в испанском отеле) и только привлечет моль. Тельма приняла душ и потратила добрых пять минут на то, чтобы уложить волосы в свой обычный блестящий боб. Даже сейчас ее смелость ощущалась так, словно принадлежала кому-то другому, внутри бурлил адреналин, но важно было не зацикливаться на самодовольстве; ей нужны были факты, и она их получила.