— Мы скоро будем. Оставайтесь на месте. Не волнуйтесь. — Энджи повесила трубку. — Черт, черт, черт, — сказала она.

— Пошли. — Я встал.

— Вы никуда не пойдете, — сказал Болтон.

— Арестуйте меня, — сказал я и пошел вслед за Энджи к выходу.

Мы застали Джейд, Габриэль и Лорен за обедом в студенческом союзе, но Джейсона с ними не было. И хотя женщины одарили нас неприязненными взглядами, говорящими «Кто вы, черт возьми, такие?», на наши вопросы они все же ответили. Никто с утра Джейсона не видел.

В своей комнате в общежитии он не был с прошлой ночи. Его сосед стоял посреди комнаты в тумане паров, исходящих из некоего горшка, и внимал воплям Генри Роллинза[13]из динамиков. На наш вопрос он ответил:

— Не знаю, не имею представления, где он может быть. Вот разве только с этим красавчиком, ну, вы знаете.

— Не знаем.

— Ну, такой крутой, да вы знаете, он иногда с ним тусовался.

— У него козлиная бородка? — спросила Энджи.

Сосед кивнул.

— И такие пустые, лишенные выражения глаза. Будто он из мира иного. Не похож на других «голубей». Странный, да?

— У него есть имя?

— Никогда не слышал.

Когда мы возвращались к машине, в моих ушах звучал вопрос Грейс, который она задала мне в ту ночь, насчет того, не может ли быть связи между двумя делами.

Теперь очевидно: да, может. И есть. Что же в таком случае получается?

Дайандра Уоррен получает фотографию своего сына и делает логическое заключение, что это связано с мафиозной компанией, которую она ненароком обидела. Другой вариант — она никого не обижала. С ней в контакт вступило подставное лицо, и встречались они в Бруклине. Эта особа говорила на ярко выраженном бостонском диалекте, и у нее были волосы цвета спелой пшеницы. Волосы Кары, когда я видел ее, были свежевыкрашены. Вообще-то у нее были светлые волосы, да и отметки на ее кредитке были сделаны в то же время, когда состоялся визит «Мойры Кензи» к Дайандре.

В квартире Дайандры Уоррен не было телевизора. Из газет она всегда читала «Трибьюн», а не «Ньюс», которая поместила фотографию Кары на всю первую страницу. Что касается «Трибьюн», которая была не так падка на сенсации и всегда опаздывала по части событий, она вообще не поместила фотографию Кары.

Когда мы подошли к машине, то увидели Эрика Голта, который подъезжал сзади на своей «ауди». Вылезая, он с удивлением посмотрел на нас.

— Каким ветром вас сюда занесло?

— Ищем Джейсона.

Он открыл багажник и стал доставать оттуда книги, лежавшие вперемешку со старыми газетами.

— Я думал, вы покончили с этим делом.

— Возникли новые обстоятельства, — сказал я с улыбкой, стараясь придать ей оттенок доверия, которого я на самом деле не испытывал. Я посмотрел на газеты в багажнике Эрика. — Собираете их?

Он кивнул.

— Я сваливаю сюда, а когда багажник уже не закрывается, отвожу все на свалку.

— Меня интересует газета десятидневной давности. Можно?

Эрик посторонился.

— Ради бога.

Я порылся в стопке «Ньюс» и нашел экземпляр с фотографией Кары.

— Спасибо, — сказал я.

— Не стоит. — Эрик закрыл багажник. — Если вы ищете Джейсона, загляните в «Кулидж Корнер» или в бары на Брайтон Авеню, такие как «Келлз», «Харперз Ферри», — это излюбленные места досуга студентов Брайса.

— Спасибо.

Энджи указала на стопку книг, которую Эрик держал под рукой.

— Задолжали в библиотеку?

Он кивнул, глядя на кирпично-белое здание общежития.

— Подработка. В наши непростые времена даже мы, солидные профессора, вынуждены заниматься репетиторством.

Попрощавшись, мы сели в машину.

Эрик помахал нам, затем повернулся и зашагал к зданию общежития, слегка насвистывая на свежем воздухе.

Мы обошли все бары на Брайтон Эйв, Норт Гарвард и еще несколько на Юнион-сквер. Джейсона нигде не было.

* * *

По дороге к Дайандре Энджи сказала:

— Зачем ты прихватил эту газету?

Я рассказал ей.

— Иисусе, — сказала она, — это же кошмар!

— Да, согласен.

* * *

Дорога к Дайандре шла по берегу моря, то взмывая вверх, то опускаясь вместе с ним в чернильную темноту бухты, напоминающей перевернутую вверх дном чашу. Мрачное предчувствие, не покидающее меня последние несколько часов, но пока прочно обосновавшееся в моем желудке, теперь захватило все мое существо настолько, что меня начало тошнить.

Когда Дайандра впустила нас, первое, что я спросил, было:

— О Мойре Кензи: не было ли у нее нервной привычки постоянно убирать волосы за правое ухо, даже если в этом не было необходимости?

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Да или нет?

— Да, но откуда вы…

— Вспомните. Был ли в ее речи, точнее, в конце каждого предложения, какой-то странный звук, напоминающий то ли смешок, то ли икоту?

На какое-то мгновение Дайандра закрыла глаза.

— Да. Да, был.

Я показал ей «Ньюс».

— Она?

— Да.

— Черт, черт, — громко сказал я.

Да, «Мойрой Кензи» была Кара Райдер.

* * *

Я позвонил Девину прямо из квартиры Дайандры.

— Темные волосы, — сказал я ему. — Двадцать лет. Высокий. Хорошо сложен. Ямочка на подбородке. Обычно одет в джинсы и фланелевую рубашку. — Я взглянул на Дайандру. — У вас есть факс?

— Да.

— Девин, передаю по факсу его фото. Какой номер?

Он продиктовал.

— Патрик, таких парней, как он, у нас не меньше сотни.

— Проверьте две сотни, будет еще лучше.

Факс находился в другой части квартиры возле письменного стола. Я отправил фото Джейсона, которое Дайандра получила по почте, подождал сообщения о приеме и вернулся к обеим женщинам в гостиную.

Я сказал Дайандре, что мы слегка озабочены, так как получили убедительные доказательства, что ни Джек Рауз, ни Кевин Херлихи не имеют отношения к случившемуся. И еще я сказал, что раз Кара Райдер умерла вскоре после ее выступления в роли Мойры Кензи, я хочу возобновить данное дело. Правда, я не сказал ей, что каждый, кто получал фотографию, в конце концов терял любимого человека — убитым.