– Только попробуй! – пригрозила Виктория. – Я скажу ему, что ты со мной переспал! И он мне поверит, он тебя слишком хорошо знает!

– Ты что, меня шантажировать решила? – рассмеялся Вадим. – А мне казалось, что ты умная. Ошибался, значит. Только хитрая и расчетливая. Или ты думаешь, что Ден – идиот? Ты очень сильно заблуждаешься, девочка!

– Я сумею рассказать так, что он мне поверит, – усмехнулась Виктория.

– Не поверю, – вмешался в их дискуссию Арбенин, поднимаясь по лестнице.

И спокойно, без эмоций, как о прошлогоднем снеге на улице, который плохо тает:

– Ты иди, Вик, собирай вещи и уезжай. Вадь, пошли, что ли, чайку попьем, или хочешь чего покрепче? Не спится что-то.

– Покрепче, – отозвался Вадим.

Сашку будить не стали. Вадим прихватил из гостевого бара бутылку хорошего коньяку, расположились в кухне, закуску грамотную организовали, Вадиму под коньячок, а Денису просто есть захотелось.

Виктория собиралась громко, шумно, демонстративно, хлопала дверьми и дверцами шкафов, бегала к машине, небольшой «Хонде», которую Денис подарил ей в прошлом году, еще громче хлопала дверцами машины.

Арбенину надоело.

– Я сейчас, – сказал он Вадиму.

Вошел в гардеробную в холле, где Виктория укладывала в этот момент в две большие сумки вещи, повыхватывал с вешалок то, что она еще собрать не успела, затолкал как попало в одну из сумок.

– Что ты делаешь?! – истерически заверещала Вика.

Денис сгреб с полок ее обувь, какое-то оставшееся шмотье, затолкал в другую сумку, поднял одной рукой обе сумки, другой ухватил Викторию за локоть и потащил через прихожую на выход.

– Отпусти меня, урод! – орала дамочка.

В прихожей, прислонившись плечом к стене, стоял Вадим и наблюдал «прощание славянки». Денис ногой распахнул входную дверь, протащил вырывающуюся и голосящую Викторию к машине. Багажник уже был полон барахлом, Арбенин заметил торчащую из одной сумки пару канделябров, которую купил месяц назад у знакомого антиквара для большой гостиной.

– Воровать – грех, – усмехнулся Денис.

– Да пошел ты, козел! – огрызнулась Виктория.

Он не стал доставать канделябры и проверять другие сумки. Да хоть что пусть увозит! Захлопнул багажник, бросил сумки на заднее сиденье.

– Чего ждешь? – спросил у стоявшей рядом Виктории.

– Ты… – начала что-то обвинительное она.

– Мне неинтересно, – перебил Денис.

Затолкал Вику в машину, захлопнул дверцы и пошел открывать ворота. Она сидела, но мотор не заводила. Арбенин вздохнул.

Вернулся, вытащил ее из-за руля, забрал ключи, сам выехал за ворота, оставил машину заведенной с распахнутой водительской дверцей.

Виктория плакала. Денис взял ее повыше локтя, вывел на улицу, оставил возле машины, запер ворота и вернулся в дом.

– Теперь можно спокойно поесть! – сказал Вадиму, наблюдавшему за сценой из окна.

– Что за шум в засаде? – затягивая пояс халата, командирским тоном спросил спускавшийся со второго этажа Сашка. – Демаскируетесь?

– Вот теперь точно можно поесть и выпить! – подвел итог Вадим.

Уже под утро, когда Сашка заснул – «всего на пять сек!» – опустив голову на скрещенные на столе руки, захмелевший Вадим, подводя итог ночных разговоров, поделился выстраданным жизненным опытом:

– Я тебе вот что скажу, Ден! Искать надо не любовь безумную, а свою женщину! Ту, что уважает тебя и дело, которым ты занимаешься! И ты чтобы ее уважал, и ее работу, жизнь! А любовь – это потом. Вон я полсоюза пере… и дважды женат был, и оба раза по большой любви, без дураков! И что? Людка любила меня до не знаю чего и скандалила, ругалась, недовольна всегда была. А вторая, Лерка, та тихая. Тихо любила и все что-то требовала, тихо – «бу-бу-бу-бу, я ж тебя люблю, а ты меня не очень», и на работе я сутками, и ей мало внимания уделяю! Любовь, значит, такая! И на хрена она! Свою надо искать! Чтоб прощать умела, принимала таким, какой есть, уважала, а любовь из уважения вырастет настоящая, без требований и условий. Мы ведь с тобой, Ден, не сильно отличаемся. То, что я стрекозлом по бабам прыгаю, меня счастливым не сделало. И, знаешь, я и третий раз женюсь, да только вряд ли свою встречу. Таким, как я, с этим не везет, мы, видать, удачу свою по койкам разменяли. А вот такие мужики, как ты, Ден, своих-то и находя-я-ят! Уж поверь мне. Про Вику не жалей, была и сгинула, все через это проходят, на каждого мужика по восемь стерв расчетливых найдется!

– Все! – решил Денис. – Отбой!

Он помог мужикам подняться на второй этаж, развел их по комнатам, навел на кухне порядок, забрался в постель и обнаружил, что, кроме облегчения, ничего не чувствует, без всякого анализа и ковыряний душевных.

И аминь!

Рассвет выбеливал небо, розовел горизонт, загомонили робкие замерзшие птицы. Денис посмотрел вдаль, уже ясно обозначенную начинающимся утром.

Хорошо. Чисто в душе.

Он переменился за эту ночь.

Нет, понял Денис, он переменился, когда поцеловал Лену первый раз, и менялся с той минуты и до сего момента, узнавая и открывая себя иного.

Денис понимал, принимал и прочувствовал то, что Елена Невельская подарила ему, сама не понимая своего дара, – сво-бо-ду!

От смирения перед своей ущербностью, свободу от жизни в половину сдерживаемого дыхания, от ущемленности душевной, от горя накопившегося.

По его работам, по тем произведениям, что Денис сделал, она поняла, почувствовала, услышала и увидела его настоящего, такого, какой есть! И спровоцировала поток воспоминаний, подтолкнула непонятным образом и помогла выпустить, пережить наново, очищая прошлое и отпуская его, наконец, со спокойной душой.

Арбенин стал иным. Собой, настоящим не только в работе, но и в жизни.

– Спасибо тебе, девочка.

Тихо произнес он благодарность, посылая ее в чистое небо, расцветающее яркими всполохами встающего солнца.

Лена изводилась с самого утра непонятным маятным каким-то ожиданием. Вчера, вернувшись домой опустошенной после вспышки негодования, сказала Ваське: «Устала очень». Приняла душ и отправилась спать, уверенная, что не заснет, переживая и находясь все еще там, в сегодняшних неожиданных событиях, но стоило голове коснуться подушки, Елена отключилась.

Утром выяснилось, что сломалась машина.

Здрасте! Приехали!

Делать нечего – Ваську бегом в школу проводила и тем же темпом в метро. Первым делом на работе сунулась в кабинет Николая Васильевича.

– Нету. В министерстве, – разочаровала ее Ксения Андреевна.

Ладно. Подождем.

Села доделывать статью, с которой в принципе можно было не торопиться. Но в свете задуманной с Арбениным идеи лучше «хвосты» подчистить.