– Моя, – подтвердил Андрей, – Я попросил скупить как можно больше зерна и прислать его всё сюда. Написал, что тем самым Любекские купцы смогут взять хорошую цену. Вот, видно, они и подмели амбары по всей Европе.

– Полагаешь, всё-таки быть ненастью? – пытливо глядя в глаза другу, спросил Путята.

– Быть! – тяжело ответил Сотник, – Я тебя разве когда-то обманывал?

– Нет, – только лишь вздохнул он, – Ладно, поживём-увидим. Да, и в это лето три ладьи сюда с юга придут. Как ты и заказывал, они везут полные трюмы серы из Сицилии. Обошлась она там нам недорого, учитывая, какой в Италийских землях спрос на наши меха и на воск с пенькой.

– А вот это расчудесно! – повеселел Андрей, – Прекрасная новость, друг!

Уже через день княжеский караван ушел в сторону Поломети, а дальше по волокам до Торжка и Владимирских земель.

В другую сторону через пару дней отправился из усадьбы караван ладей к Ладоге. В новую, возводимую у Невы крепость уходила сборная сотня из пластунов, розмыслов-крепостников и строевых воинов. Вместе с ними, дабы усилить строительную артель, отправлялся ещё один плотницкий десяток во главе со своим артельным старшиной Втораком. Командовал же всем начальник Андреевской разведки поручик Варун Фотич.

Вновь, как и полгода назад, сидели в королевском дворце Уппсалы члены высокого Регентского Совета, куда входили представители основных шведских кланов и обсуждали текущее положение дел. Король Швеции Эрик XI Шепелявый, по большому счёту, молчал, вслушиваясь в то, что происходит сейчас в зале, и лишь изредка высказывался по основным и главным вопросам. Ему опять нездоровилось. Короля мучили постоянные головные боли, усиливающиеся, как правило, к непогоде. С Балтики же только с утра подошёл проливной дождь, и небо словно разверзлось над столицей скандинавского королевства.

Вёл совет его председатель Кнут Хольмгерссон, и, разобрав все второстепенные вопросы, участники наконец-то перешли к главному. Ситуация была весьма непростая. Тот план, который был разработан ранее королём и его самыми близкими доверенными лицами об организации большой коалиции для всеобщего давления на Русь с запада и об отделения её территорий с использованием всех сил в регионе был ими ранее откинут. Местная знать, вышедшая из шведского дворянского сословия, а особенно её главные представители, отнеслись весьма прохладно к тому, чтобы тот затевающийся крестовый поход, который уже успели благословить Папы Гонорий III с Григорем IX состоялся бы в том виде, как он и был изначально задуман. Делиться с немцами, англичанами, датчанами или же французами тем, что лежит совсем рядом и под боком, конечно же, никому не хотелось. Казалось бы, протяни руку и возьми под себя этих диких финнов, а затем забирай под себя богатые новгородские земли. Поэтому всем сторонним желающим шведы «вежливо» отказали, указав им в сторону Константинополя и Иерусалима, и взялись за хлопотное дело сами. Как это обычно и бывает, тогда, когда ломается хорошо продуманный и подготовленный план, а взамен ему запускается тот, что был «сляпан на коленке», в финских землях, которые должны были послужить трамплином для броска на восток, что-то неожиданно пошло не так. Хотя нет, не верно. В финских землях за последние полгода всё пошло не так как рассчитывали в Уппсале!

Первый пробный набег на южный карельский род двух финских вождей с дружинами и с полусотней шведских отборных воинов был, скорее, разведывательной вылазкой. И он показал, что на востоке их явно не ждали. Карелы к нашествию врага были не готовы и воевать против подготовленного к схватке противника не могли. Смущало, конечно, то, что командующий шведским отрядом ярл Ральф потерял половину своих отлично подготовленных бойцов. Но он сумел убедить всех, что шведы проявили себя в походе доблестными воинами, буквально в одиночку разгромив огромную карельскую рать. Пятьдесят шведов против трёх сотен, это, безусловно, впечатляло! На резонный вопрос, что же в этом случае делали в набеге их союзные финны, последовал понравившийся всем ответ – Финны получили хороший урок и убедились лично в могуществе шведского королевства, которое может легко покорить одними своими воинами любые окрестные народы. Поэтому они поняли, что им лучше быть нашими верными союзниками и смотреть на шведских воинов в восхищении, ожидая от них приказ.

Ральф получил высокую награду и три с половиной сотни отборных воинов под своё командование к тем своим, что у него уже и так имелись. Ему надлежало подготовиться самому и подготовить союзные финские племена к той войне, которую теперь уже планировалось развязать ближайшим летом.

Зимний поход русского новгородского князя, прошедшего по льду Балтики в Тавастию, обернулся для всех этих планов настоящей катастрофой. Им были разбиты основные воинские силы финнов, сожжены почти все их родовые становища, были уничтожены или вывезены на восток многочисленные, подготовленные для будущей войны, припасы.

Отряд ярла был наголову разгромлен, а сам он буквально каким-то чудом уцелел, скрывшись в лесах с небольшой горсткой своих людей. Карелы, сблизившись с русскими, приняли православие и стали подданными Великого Новгорода.

Всё, что готовили шведы ранее, теперь разом пошло прахом. Чуть-чуть подсластила эту чёрную новость весть о том, что в жестоком бою со всей дружиной князя был убит его близкий друг, знаменитый воевода барон Андреас Любекский, чему свидетельствовал доставленный из битвы его личный меч. Радовало так же то, что русские понесли жестокие потери, и теперь им нужно было много времени, чтобы от них оправиться.

И всё-таки все планы шведов рухнули с этим Ледовым походом русских, и теперь нужно было хорошо подумать, что делать дальше, и кто во всём этом виноват!

– А я предупреждал вас не лезть пока в Карелию и не связываться с Русью! – глухо, сквозь зубы выговорил Эрик, – Куда нам было спешить и лезть вперёд в одиночку? Шла подготовка к большому крестовому походу на восток, уже, кстати, благословенному католической церковью. Собирались большие силы и средства, заключались союзы, обучались войне с русскими племенные финские дружины, которые отдали бы сполна свою кровь в предстоящей войне, сохранив тем самым жизни наших подданных. А что теперь прикажите делать, когда вот это всё рухнуло из-за тщеславной прихоти некоторых недальновидных господ? – и король хмуро обвёл сидящих в зале.

Кнут Хольмгерссон прекрасно понял, против кого, в первую очередь, направлен этот выпад монарха. И если теперь срочно не предпринять никаких действий, для него эти ошибки в Тавастии могут кончиться весьма и весьма плачевно. Кресло под главой королевского регентского совета буквально зашаталось.

– Позвольте, Ваше Величество! – возвысил он голос, воспользовавшись паузой в речи монарха, – Вы кого-то ещё и обвиняете в своих же личных ошибках и просчётах? Вы, который как мог сдерживал всех от решительных действий против нашего общего врага! Вы, который не прекращал торговлю с Русью, завязав её почти на треть от всего нашего оборота! Вы, который содействовал тому, чтобы русские купцы наводнили наши рынки и чувствовали себя вольготно не только в этом свободолюбивом Готланде, но даже и у нас под самым боком! Вы, который не давал большие королевские воинские силы для контроля Тавастии и который требовал опираться там больше на волю местных вождей! А не всё ли это, ваше Величество, и послужило тому, что до этого русского Ярослава дошли слухи о нашем готовящемся вторжении, и он нас попросту опередил, ударив через замёрзший залив заблаговременно? Нет, что Вы, как я могу обвинять Вас в измене интересам королевства!? Конечно, это, скорее всего, Ваши личные просчёты и недальновидность, приведшие в итоге к гибели наших трёх сотен отборных воинов в финских лесах. Всё это так, однако, есть ещё то, что добавляет в наши души сомнения. Это личные дела в Вашей семье! Да-да, Ваше Величество, именно в королевской семье. Позвольте спросить Вас при всех присутствующих здесь на этом Высшем Совете, а где сейчас находится Ваша родная сестра Марта, что с ней, и как себя чувствует после того путешествия, которое она совершила этим летом в германские земли?