Половина совета фыркает в рукава, вторая половина делает это открыто. О завоевании королевства Рюкю – цепочки островов на юг от Сацума – дом Симадзу мечтает, сколько существует. И все время что-то мешает: сначала войны с соседями, потом явление тайко, потом кампании тайко на севере страны, в которых Симадзу пришлось участвовать, потом корейская война, потом смута. И новая смута, если случится, станет и новой помехой.

– А у них хватит войска? Сил вообще хватит? – интересуется Окубо, старый советник Токугава.

– Если позволите сказать… – Хонда Масадзуми выдвигается из-за плеча отца: и по разнице в росте и стати между маленьким, сморщенным Масанобу и его долговязым сыном легко прикинуть, как давно не было общего голода во владениях Токугава. Тридцать с лишним лет, а то и больше. Не голодал в детстве маленький Масадзуми, даже когда его отец был никем, даже когда ходил в мятежниках. – Если позволите сказать, хватит. Не на быструю кампанию, но хватит. Но, – делает он паузу, – хватит только на это. Ближайшие десять лет они будут заняты островами.

А это значит, что безопасность тылов Симадзу все это время должна будет обеспечивать центральная власть.

– А что скажут Мин?

Хороший вопрос. Что скажет Китай, чью власть над собой острова Рюкю официально признают?

– Война в Корее обошлась Мин дорого, – говорит Дан. Хоть на что-то сгодилась эта проклятая война – хорошо начали, плохо вели, еще хуже закончили. – Иначе бы мы не договорились о мире так легко. Они нуждаются в нашем серебре, большую часть их монеты теперь добывают у нас. Это оружие посерьезней войска. – Когда Дан был молод, воину было зазорно сказать такое вслух, а большинство не смогло бы даже мысленно составить такую фразу. Сейчас, здесь, таких слов можно ждать почти от каждого. Тайко приучил всех, что деньги воюют не хуже чем войска. – Если мы дадим им возможность не заметить этот незначительный приграничный конфликт, они его не заметят.

«К тому же это будет еще одна узда на Симадзу, – добавляет он про себя. – Даже против старой, усталой, ослабленной империи Мин лучше всего стоять со всей страной за спиной… если ты всего лишь княжество, пусть и очень доблестное».

– Тем более, – вторят ему с края возвышения, не с самого высокого места, но с очень почетного… подожди-ка, вторят ли? – что нам все равно предстоит испортить отношения с Мин. Вряд ли они станут спокойно смотреть, когда мы высадимся на Такасаго.

– А мы там собираемся высадиться? – О! Для кого-то это новость.

– А лучше бы нам это сделать. – Датэ смотрит сверху на карту, щурится. – Нам стоит это сделать в ближайшие десять лет. – Он очерчивает полукруг в воздухе, над областями, которых на карте нет. – Взять всю цепь. Рюкю, Русон, Такасаго, а Цусима и так уже наша. Рюкю падет со временем, на Русоне сидят южные варвары, но тут мы можем рассчитывать и на местных жителей, и на китайцев: южане показали себя плохими господами, их ненавидят. Откуда знаю? Выяснял. Вы тоже можете. На Такасаго никого, кроме тамошних дикарей… и хотелось бы успеть, пока это не изменилось. Мы научились выносить укрепления подальше от главной башни, пора двигать наши стены в море.

– Почему?

– Потому что из четырех владеющих флотом маленьких стран за два огромных моря от нас за последние полвека до нас добрались уже все четыре. Две из них теперь никак не назовешь маленькими.

Об этом разговор уже был, разговор только для своих. Варвар с кошачьими волосами и глазами – странных людей приносит море – объяснял и показывал: где, когда, сколько. Где завоевано, когда завоевано, сколько приобретено, сколько порабощено и умерло. Потом допрошенный отдельно христианский бонза подтвердил: так оно примерно и есть. Он клялся, что их орден не видел для Присолнечной этой судьбы – и, может быть, даже не лгал. Тайко, тот тоже считал, что этим, в рыжих одеяниях, все равно, кто правит страной, если их бог сделается богом Присолнечной. Оно и с прочими так: не все монахи жадны только до удовольствий и власти, многие честно служат, кому клялись. Но кроме монахов всегда есть люди из домов лука и стрел, или, в данном случае, люди меча и огнестрельного оружия. И вот они… Было интересно читать перевод письма одного из них своему владыке, о том, что государство Мин ослабело и стоит на мокрой глине, и, при должной решимости, его можно – и нужно – взять за поколение. Нечисть знает, где Дата его добыл… но тайко бы порадовался этим оценкам, он тоже так думал. Потом решили – ошибся, но, может быть, не так уж намного.

А Датэ, вдруг вспомнил Дан, был с тайко согласен тогда. Мало с чем еще, а вот с этим – согласен.

– Нас, – возражают над ним, – защищает божественный ветер.

– Ветру очень помогли регенты из Старых Ходзё, сумевшие опрокинуть врага с побережья. Но и это не важно…

Спор идет, спорщики привыкают к идее… Скоро она перестанет казаться им дикой, станет вопросом сроков, транспорта, снабжения.

Хонда Масанобу кашляет и напоминает про задачку ближе к дому. Шкуру неубитого… вероятно, тигра? Айдзу.

– Сдадутся, – говорят сзади. – Не самоубийцы же.

– Я бы поспорил с последним, – кривится Хонда Тадакацу. – Но с первым спорить не стану. Сдадутся, пожалеют людей.

Сдадутся – и что тогда?

Что будет с Айдзу – обговорено, и кто возьмет большую часть этой земли, известно. А вот что случится с ее нынешними владельцами, пока еще живыми?

– Вопрос, – роняют слова с края возвышения, – следует ставить иначе. Нужен ли кому-либо здесь зачем-либо мятеж в Этиго в ближайшие два года?

Совет переглядывается. Не нужен. Да и зачем?

Хонда Масанобу поворачивает голову, не двигая плечами, вылитая сова.

– Вы полагаете, господин Дата, что для восстановления спокойствия следует вернуть эти земли их привычным хозяевам?

– Я полагаю, что стоит убрать оттуда тех, кого вы там посадили, и предложить Уэсуги размен: полная покорность, заложники, переезд их князя в столицу годика на три, в обмен на жизнь и их старые земли. Да, Хори Хидэхару я бы убрал не в другое место, а на тот свет – но он не мой вассал и не передо мной отвечает, тут я могу только советовать.

– Хори был верен…

– Хори – дурак и трус, который не смотрит под ноги, когда речь идет о воинских семьях, и любит топтать, когда речь идет о крестьянах, он доведет дело до мятежа, куда бы вы его ни пересадили, но это дело ваше.

– Это дело наше, – соглашается Масанобу. – И пусть сначала изъявят покорность. Князь Уэсуги, кажется, давно не видел свою жену, а мог не увидеть вовсе. Стоит послать ее ему навстречу…

– Что за Присолнечная, – бесстрастно интересуется Хидэтада, – где в Этиго нет Уэсуги? Так?

– Неплохая. Но можно и лучше, – отзывается самый сильный и опасный из его союзников.

Потом, позже, Дан спросит: зачем вступаться за старых врагов? Зачем защищать Уэсуги? Ведь Токугава слишком хорошо помнят, кто начал войну, и без вмешательства Датэ могли бы пойти до конца и просто уничтожить клан.