Наглядный пример. Все, у кого основной иностранный язык – английский, со школы слышали, что в английском предложении непременно должны быть подлежащее и сказуемое, что выпускать их, как в русском, нельзя. Однако, когда российский ученый начинает писать аннотацию на английском к своей работе, чаще всего из-под его пера выходит что-то вроде: In the book is said… – “В книге говорится…” Постойте, а где же здесь подлежащее? Что относится к глаголу is? Ведь “в книге” – это не подлежащее, а обстоятельство! А просто составитель аннотации не подумал и механически подставил английские слова на место русских, забыв, что в английском не бывает односоставных предложений. Как же правильно? А правильно будет совсем по-другому: The book says… Дословно – “Книга говорит…”. На самом деле в английских аннотациях, конечно, вообще так не пишут – там принято приводить лишь краткий пересказ содержания книги, но это уже другая область, которая называется речевым этикетом.

Итак, язык – это не только слова, но как минимум еще и грамматика. Со школы мы помним, что грамматика включает в себя морфологию и синтаксис. Это весьма обширные области, так что каждая из них заслуживает отдельной главы. Начнем с морфологии.

В школе при разборе слова нас учат в первую очередь выделять корень. Может показаться, что упоминание корня в разговоре о заимствованиях морфем излишне – ведь во всех заимствованных знаменательных словах есть корень, и он нередко начинает вести себя продуктивно в том языке, куда он попал: теннис – теннисный – тенниска, салат – салатный – салатовый (цвет) – салатница и т. д. Однако корень вовсе не обязательно заимствуется вместе со словом. Бывают такие случаи, когда заимствованный корень не дает в языке самостоятельного слова.

Это происходит, например, при образовании сложных слов. Нам уже случалось вспоминать грибоедовскую шутку про “смешание французского с нижегородским”, когда речь заходила о слове светофор. Ведь в нем первый корень чисто русский, а второй греческий – от phorós “носитель” (святой Христофор потому и Христо-фор, что, согласно легенде, перенес младенца Христа через реку).

Кто придумал русское слово светофор, неясно. Светофоры появились в Москве и Ленинграде в начале 1930-х гг., и первые упоминания слова светофор – практически тогда же: В. П. Катаев в романе “Время, вперед!” (1931–1932) и К. Г. Паустовский в повести “Кара-Бугаз” (1932, глава “Полководец”) употребляют это слово без всяких пояснений, как будто оно уже всем понятно. А во второй половине 1930-х гг. его уже можно найти в словаре Д. Н. Ушакова[124]. Похоже, в русский язык оно вошло молниеносно и прижилось там с рекордной скоростью.

Очевидно, оно “изготовлено” по образцу слова семафор. Семафоры начали применяться на железной дороге еще в XIX в. и послужили подсказкой, что делать, когда понадобилось регулировать автомобильное движение. Вообще же слово семафор происходит из лексикона моряков – так обозначалась передача сигналов цветными флажками. Но в нем оба компонента греческие, первый означает “знак”. Тогда как в русском слове светофор ко второму греческому корню приклеился русский свет-. И сам по себе в русском языке корень -фор ничего не значит, хотя, помимо семафора, у нас есть еще некоторые специализированные научные термины, например сифонофоры и погонофоры (названия морских животных, от греческих siphōn “трубка” и pōgōn “борода”).

Второе такое же необычное слово, более позднего происхождения – домофон. Его историю установить еще труднее. В широкое употребление оно вошло в 1990-е гг., но первый пример фиксируется Национальным корпусом русского языка аж в 1983 г. Почему-то русский язык в эпоху, когда хорошим тоном стало заимствование новых слов из английского, не пошел в данном конкретном случае по пути наименьшего сопротивления и не обзавелся интеркомом (англ. intercom), а предпочел сконструировать собственное слово. Носителю русского языка интуитивно понятны аналогии со словами телефон, магнитофон, граммофон – причем все эти слова для обозначения техники, связанной с передачей звука (греч. phōnḗ), сконструированы искусственно, так как у древних греков, естественно, этих предметов не было. Но вот слова фон как отдельного корня с таким значением в русском языке нет. Живописный фон происходит от совсем другого слова – от французского fond “основа”. К звуку он отношения не имеет.

Так что -фор и -фон – своего рода связанные корни, которые не имеют собственного лексического значения в русском языке и нужны только для словообразования. В этом они близки суффиксам и приставкам.

В предыдущей главе мы уже встречались с любопытным случаем – словом буквально, в котором суффикс был заимствован отдельно от корня: корень германского происхождения, а суффикс латинского. Это показывает, что суффикс -аль– в русском языке стал отчасти продуктивным – он зажил самостоятельной жизнью и может использоваться для образования новых слов. Например, существует шуточное слово шедевральный, в котором корень шедевр – сросшееся французское выражение chef-d’œuvre (буквально “главная работа”) – соединился с суффиксом -аль-. Такой же суффикс латинского происхождения -al есть и во французском, но там нет аналога слову шедевральный, это прилагательное – чисто русское изобретение. И да, в словах буквальный, шедевральный, театральный, горизонтальный, маниакальный, спектральный, музыкальный и т. д. исторически суффикс именно -аль-, а не -альн-, как утверждают учебники, дающие разбор слова в синхронии. В них два суффикса – латинский -аль- и исконно русский -н-.

Это возможно и естественно для русского языка потому, что в русском языке существуют прилагательные типа обручальный, спальный. Они образованы совершенно по-другому – от основы инфинитива глаголов обручать, спать с суффиксом -льн– (учебные пособия настаивают на выделении этого суффикса, хотя этимологически и тут, конечно, правильнее было бы говорить о двух суффиксах -ль- и -н-). Благодаря этому созвучию иностранные слова типа музыкальный не только легко вошли в русский язык, но и сделали возможным появление слов буквальный, шедевральный. Нам эта словообразовательная модель совсем не кажется чем-то необычным. Однако, если приглядеться, это сходство лишь внешнее, потому что заимствованные слова на -альный образованы от существительных, а исконно русские – от глаголов. Кстати, это наблюдение подскажет, где в слове найти суффикс – ведь в школе обычно определению суффиксов уделяется недостаточно внимания.

Еще более продуктивными оказались такие заимствованные суффиксы, как, например, – ист и -изм. Слов с этими суффиксами в русском языке огромное множество: журналист, программист, автомобилист, аквариумист, флорист, оптимист, дзюдоист, коммунист, специалист, пианист, танкист, артист, буддист; оптимизм, марксизм, структурализм, капитализм, метеоризм, феодализм, импрессионизм, садизм, фрейдизм, аристократизм, буддизм и т. д. Не станем перечислять их все, рискуя утомить читателя, – список можно множить и множить.