Как же все-таки они работают? Почему у нас есть оптимизм и оптимист, но нет *таксизма в пару к таксисту? И почему качество артиста – не *артизм, а артистизм? Да и *бровизма пока что не наблюдается, пусть бровистов и приглашают на работу объявления… Пора раскрыть эту тайну: все дело в логическом порядке словообразования. Оптимист, монархист, марксист, буддист образованы от слов оптимизм, монархизм, марксизм, буддизм. Оптимизм образовано от латинского optimus “лучший” и означает “вера в лучшее”, а оптимист – соответственно, “тот, кто придерживается этих убеждений”. Буддизм образован от имени Будды: “религия Будды”; буддист, соответственно, адепт этой религии. Но пианист из анекдота 1917 г. – вовсе не сторонник *пианизма, а исполнитель музыки на пианино. Таксист – тоже не приверженец *таксизма, а человек, управляющий такси. Футболист занимается не *футболизмом, а футболом. Их названия образованы напрямую от слов пианино, такси и футбол. Исключение – активизм, видимо, потому, что этот род деятельности неразрывно связан с наличием каких-то определенных убеждений.

Становится наконец понятна аномалия слова артистизм: в русском языке нет слова *арт, разве что в составе искусствоведческих терминов типа арт-объект, арт-бизнес. Артистизм – это не деятельность, которой занимается артист, а свойство артиста, потому это слово и образовано не от основы арт-, а от основы артист-. Так же, как аристократизм – свойство аристократа.

Итак, русский язык по каким-то причинам запрещает применять суффикс -изм к профессиональной деятельности, хотя суффикс -ист для названий профессий активно используется. Когда же нам нужно образовать название именно профессиональной области, мы используем сложную комбинацию морфем -истика: журналистика, флористика, аквариумистика, логистика, лингвистика. В ней два суффикса – помимо уже знакомого нам -ист, там присутствует греко-латинский по происхождению суффикс -ик, – и русское окончание -а. Как уже упоминалось, в других языках это правило не всегда работает так жестко: по-английски, например, нормально говорить journalism, но к отраслям науки в английском суффикс -ism тоже не применяется. Лингвистика так и будет по-английски linguistics.

Специфически работает эта пара суффиксов в медицине. Когда речь идет о телесных недугах, то в одиночку выступает суффикс -изм: есть метеоризм, эрготизм, но нет *метеориста и *эрготиста. А вот в психологии, психиатрии и сексологии такие пары еще недавно были нормой: аутизм – аутист, онанизм – онанист, гомосексуализм – гомосексуалист. Соответствующая терминология употреблялась во многих европейских языках. В наше время эта система терминологии разрушается: термин онанизм устарел, поскольку вытеснен словом мастурбация, а само это поведение больше не считается признаком психического расстройства, поэтому ушло и слово онанист. Спорными стали слова гомосексуализм и гомосексуалист, взамен которых предлагают гомосексуальность и гомосексуал – суффиксы -изм и -ист считаются негативно маркированными.

Интересно, что сам факт дискуссий вокруг этих терминов подсвечивает коннотации суффикса -ист: он очень сильно ассоциируется со свободой воли. Профессия, религия или система убеждений – это то, что люди выбирают сами. Вот почему у нас нет *метеориста и *эрготиста: любому ясно, что расстройство кишечника или отравление спорыньей происходит не по нашему желанию. Но в медицинских представлениях о психике и сексуальности исторически присутствовала подспудная идея, что люди в силу какой-то своей зловредности или порока выбирают “неправильные” формы поведения (отчего и первые попытки лечения психических заболеваний очень напоминали наказания – вспомним судьбу гоголевского Поприщина). Это отразилось в выборе суффикса -ист (конечно, и в этом значении заимствованного из западноевропейских языков). Вот откуда смутное ощущение “оскорбительности” этого суффикса применительно к особенностям психики и сексуальности. Слово аутист пока еще не получило общепринятой негативной окраски, однако все больше вытесняется в разговорную сферу, в научной и научно-популярной литературе предпочитают употреблять словосочетания аутичные люди (ср. англ. autistic people) или люди с РАС (РАС – аббревиатура от расстройство аутического спектра).

А вот в лингвистике суффикс -изм процветает, и это единственная область терминологии, в которой у слов на -изм есть множественное число. Мы говорим о диалектизмах, галлицизмах, жаргонизмах, варваризмах, а английский лингвист упомянет colloquialisms (“разговорные слова”). Причем это очень старое употребление суффикса. Вспомним Пушкина:

Интересно, что и в этом случае галлицизмы, варваризмы и диалектизмы есть, а галлицистов, варваристов и диалектистов нет. Хотя – внимание! – люди, которых можно было бы так называть, существуют: писатели, которые сознательно используют эти языковые явления как приемы. Игоря Северянина вполне можно было бы называть галлицистом, а Н. С. Лескова диалектистом. Ан нет, не называем. И не случайно: в лингвистике бытует негласная презумпция, что язык существует помимо воли отдельных людей, сколь угодно гениальных[135], и вообще, язык – отдельно, а литература – отдельно, ею пусть занимаются литературоведы. Впрочем, и тут нет правила без исключения: у нас есть афоризмы и сочиняющие их афористы. Чем обусловлено это исключение? А тем, что афоризм одновременно и явление языка, и литературный жанр. Ведь авторы, пишущие в определенных жанрах, очень даже могут называться словами с суффиксом -ист: сонетист, романист. Вот какая тонкость: когда речь идет о жанре, суффикс -ист возможен (романист), когда о литературном направлении или школе, то тоже возможен (футурист), а когда о языке – он почему-то работать отказывается.

Итак, мы видим, что суффиксы, заимствованные из греческого, прочно вросли во многие современные языки, включая русский, и образовали там сложную систему значений, подчиняющуюся далеко не очевидным правилам. Это нормальное “поведение” продуктивной морфемы. Бывают, однако, более странные случаи путешествия суффикса из языка в язык. Возьмем такое слово, как битник. Для любого носителя русского языка в нем очевиден суффикс -ник. Но это слово не образовано в русском языке от слова бит (ни в компьютерном, ни в музыкальном значении), а целиком заимствовано из английского – beatnik.

Слово beatnik имеет точную дату рождения – 2 февраля 1958 г., когда его использовал в своей колонке Герб Кейн, журналист газеты “Сан-Франциско кроникл”. Оно образовано от слова beat – разговорной формы причастия beaten, “разбитый, побитый”, которое имеет целый спектр переносных значений: от крушения надежд до состояния наркотического опьянения. По наитию Кейн присоединил к нему русский суффикс -ник по аналогии со словом спутник (англ. sputnik). Напомним, что всего за четыре месяца до выхода статьи Кейна произошло эпохальное событие – запуск СССР первого искусственного спутника Земли. Вообще говоря, спутник по-английски satellite, но нашему первому спутнику его создатели не позаботились придумать название, и он назывался попросту “Спутник-1”. Поэтому русское слово спутник прозвучало в иностранной печати в качестве имени собственного и очень быстро запомнилось.