Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда за окном на подлете показался небольшой остров, окруженный изумрудными водами океана, девушка перевела вопросительный взгляд на Адама.
— Добро пожаловать на Сокотру, красавица, — улыбнулся он в ответ, — этот остров никого и никогда не оставляет равнодушным. Даю тебе слово — отсюда ты вернешься другой…
Глава 22
Снова ощущение сюрреализма. На этот раз совсем с другим привкусом. Пейзажи за окном зачаровывали своей первозданной красотой, ни на что не похожей аутентичностью. Казалось, что они сейчас на другой планете, где причудливой формы деревья, более напоминающие каких-то инопланетных существ или гигантские зонтики, органично растут на покатых склонах протыкающих небо гор, а изумрудная лагуна океана, цвет которой то и дело отсылал Нику к мыслям о Его глазах, была словно бы подсвечена самим Богом океана Посейдоном изнутри.
— Куда мы едем? — не выдержала и спросила девушка. Слишком удивительна была картина снаружи, слишком безлюдным остров, о котором ей доводилось ранее только читать в книгах.
Их приземление и происходившее после на небольшом аэродроме острова породили еще больше догадок. Все было как в странном концептуальном кино. Своим приземлением Адам словно бы разбудил сонных смотрителей аэродрома. Те жутко извинялись и пресмыкались перед ним, тараторя на непонятном ей языке. На арабский по звучанию он был похож мало.
После этого их завели в амбар с накрытым брезентами транспортом всех мастей — мотоциклы, джипы, внедорожники. Стояли даже несколько кукурузников со словно бы застывшими на полуобороте винтами. Может это какая-то петля времени, где все замерло?
Зато Адам ориентировался здесь, как дома. Знающе прошел к одному из накрытых автомобилей — внушительных размеров багги, скинул с него покрывало и пригласил Нику занять место подле него. Несколько мгновений — и они понеслись по на удивление хорошо асфальтированной дороге. «И откуда здесь асфальт», — подумала про себя Ника. Он словно бы в очередной раз считал ее немой вопрос.
— Удивишься, но на острове есть даже небольшой город-так называемая столица — Хадибо. Но мы не будем туда заезжать, там нечего делать…
Полчаса по живописнейшему пути — и вот, они съезжают к берегу, а точнее, к удивительной красоты белоснежно-стеклянному строению на берегу океана. И теперь уже Нике кажется, что они попали в еще одну параллельную реальность — теперь футуристичную…
Он паркует транспорт, приглашает ее за собой. Вокруг безлюдно. Они не встретили пока ни одного человека, как заехали на территорию.
— Йа абуи (араб. — папа)! — кричит Адам на арабском, стоит им зайти внутрь удивительного дома, открывшего для гостей стеклянные двери и дыхнувшего на них прохладой.
Ника видит выходящего через пару минут к ним на встречу статного мужчину в годах и только в этот момент начинает понимать, кто перед ней. В голове всплыли слова Омара про семью Адама. Неужели это правда Он?
— Знакомься, Ника, это мой отец, — обратился Адам к ней на английском, шейх Нуреддин.
— Просто Нур, — перебил его мужчина, дружелюбно протянув руку сначала девушке, а потом сыну, не выдержав после рукопожатия, по-отцовски заключив его к себе в объятия и похлопав по спине.
— Ника, — скромно ответила девушка, опустив глаза и стушевавшись. Все это было очень странным. Все более и более странным.
— Добро пожаловать, молодые, — сказал мужчина, тушуясь на столько, насколько это было возможно при его природной величественности, — вы осветили этот дом своим приездом, но заставляете меня испытывать стыд. Я не ожидал гостей и потому отпустил на выходные всех слуг. Неудобно вышло, распоряжусь, чтобы вернулся хотя бы повар и уборщица…
— Не стоит, отец! — возразил Адам, — все нормально.
— Ты приводишь в мой дом гостей, Адам, а я не могу их принять достойным образом. Это неприлично. Я не могу оказать должного гостеприимства.
Ника оценила, что они сейчас говорили при ней на английском. Не ушли в местное наречие, что было бы, конечно, невежливым в ее присутствии.
— Простите… — сама не поняла, как сорвалось с ее губ, — если все правда из-за меня, то я очень прошу не вызывать никаких слуг. Вы ведь… чем-то планировали ужинать? Если не против, мы бы разделили с Вами трапезу. Я помогу. Мне не привыкать готовить еду…
Мужчины оба теперь посмотрели на нее с удивлением. Сердце девушки неистово забилось. Неудобно было вот так встревать. Она понятия не имела, как они отреагируют на ее слова. И в то же время, шейх Нур как-то располагал к себе. Было в нем что-то теплое, приятное, что позволяло ей думать, что ее слова не будут поняты превратно. Он не раздражал, как Адам. И к нему она не имела никаких претензий, равно как и оснований испытывать неприязнь, в отличие от надменного Макдиси-младшего.
— Я рыбачу, Ника, — словно бы подавляя улыбку, ответил Нур, — не уверен, устроит ли Вас такая скромная трапеза. Так сказать, из того, что пошлет Аллах.
— Устроит, — облегченно расплылась в улыбке девушка.
Шейх Нур, конечно же, слукавил, когда сказал, что ужин планировался скромным. Или же это дары океана были такими щедрыми на острове. Закат накрыл Сокотру стремительно, как это всегда бывает в этих краях, и они оказались укутанными в вуаль нежной молодой ночи, украсившей небосвод миллионами блестящих звезд и принесшей с большой воды нежный бриз.
Если раньше все казалось Нике сюрреалистичным помпезностью, манерностью и показным величием, то теперь, в этой утонченной простоте, изысканной именно своей искренностью и непретензиозностью, это чувство нереальности происходящего только усилилось. Девушка уже привыкла к величественному и держащемуся с апломбом Адаму. И сейчас, видеть его в льняных бермудах и небрежно, всего на пару пуговиц застегнутой рубашке, умело и деловито разделывающим только что снятых с гриля лобстеров, было как минимум странным…
— Попробуйте шардоне (сортовое белое вино), Ника. Легкий, ненавящевый вкус, вкус молодости и надежды, — сказал Нур, протягивая девушке бокал вина.
Ника только что успела нарезать салат и заправить его маслом, поставив стильное блюдо из темной глины на красивый деревянный стол на террасе с видом на океан. Когда она зашла туда с кухни, даже невольно охнула, увидев, что он уже был украшен парой горящих свечей в толстых стеклянных подсвечниках. Если она правильно помнит, жена Нуреддина умерла. И все равно, в доме незримо читалась женская рука. Словно бы дух этой женщины и сейчас присутствовал с ними за столом. Интересно, какой она была- мать этого злодея и высокомерного негодяя Адама.
На заднем плане играла легкая непринужденная музыка в стиле джаз. Ника
