будем откровенны, конкретно в этот момент мне было вообще неинтересно, в какой компании я иду.

Информация, полученная от Кентаро, вышибла из седла, все мысли только крутились вокруг сказанного. Итак, Алон Ноах жив. Нет, для меня это не сюрприз, было ясно, что он не собирается в Подземные Реки ещё с начала нашего знакомства, иначе не пошёл бы столь кривым путем.

Можно смеяться, можно удивляться, но женитьба на ши-хотори, которая далеко от свежей юности, имеет характер и большие неприятности в прошлом, это совсем не то, с чем стоит связываться джентльмену из хорошей семьи.

И в то же время Алон всё просчитал верно. Такая, как Марджари Шитара, в точности выполнит свою часть сделки. Не будет незапланированной влюблённости, попытки казаться хорошей или что ещё. Сантименты — это отлично, но только тогда, когда это не мешает делу.

Осень уже вовсю тянулась своими сухими руками, хватала за руки и ноги, пропуская по венам земляную сырость и дыхание предстоящих заморозков.

Неделя Духов только началась, поэтому пока было тихо. Во всяком случае никто не пытался нас перехватить на пути, неуместно пошутить или же напугать маской ёкая.

В какой-то момент мне показалось, что на скамейке у фонтана стояли Тэ, держащий в руках чашку с чаем, и Изя, нахально крутящийся у его ног и норовящий вползти по колену. Поначалу хотелось подойти и шепнуть, что можно возвращаться, но потом… потом передумала. Чем меньше людей знает, что рядом со мной Тэ, тем лучше. Кто знает, у кого какие связи? В таком вопросе лучше быть поосторожнее.

Верно говорят: веки живи — век учись. Жаль, что век ши-хотори куда меньше. Поэтому приходится многое узнавать на ходу и пытаться это как-то использовать. И Алон Ноах — загадка, с которой я пока что не могу понять что делать. Судьба подкинула её камнем преткновения на дорогу, которая и так состоит из рытвин да ям.

— И с какой же целью он это сделал? — тихо спросила я, шагая рядом с Кентаро.

Нога немного поехала вперед на опавших листьях, но меня тут же ловко подхватили, не дав потерять равновесие.

— А вы как думаете, Марджари?

В тоне явно сквозит смешок. Такой… вы же умная, госпожа Шитара, пошевелите серым веществом. Только вот вещество отказывалось служить на благо своей хозяйке.

— Хм-м-м, — протянула я. — Он не ладах со своими родителями? Влез туда, куда не просили? Не хочет иметь дело с законом, который потом будет иметь его?

Кентаро тихо рассмеялся:

— Грубовато, но так в стиле некромантских родов. В одном вы, безусловно, правы, Марджари. Алон не в ладах с Юдит и Давидом. Скажем так, у них… разные взгляды на некоторые вещи.

— Но умирать, чтобы показать несогласие, не кажется ли… слишком радикальным способом?

— У всех свои способы, — философски заметил Кентаро.

Ещё немного и покажется храм Кагеноками. Здесь как-то темнее и холоднее. Засадили все деревьями и кустарниками, за любом из которых может притаиться кто угодно.

Храм светился будто золотая луна, только-только поднявшаяся в небеса. Внутренние дворики были освещены садовыми масляными фонарями. Каждая ухоженная дорожка так и притягивала взгляд. Зайди, путник, постой и отдохни. Прислушайся к ветру и звездам, поймай скольжение теней по загнутой крыше храма. Почувствуй настроение бога-тени. Он не плохой и не хороший. Он плут и насмешник, а ещё его мысли скрыты тенью, настолько плотной, что из неё можно сшить кимоно.

Я остановилась перед воротами, раздумывая, правильно ли поступаю, что иду в храм ночью? Интуиция подсказывала, что в этом нет ничего такого, ведь меня ведет Кентаро по делу. Но в то же время…

— Что-то не так? — мягко спросил он и внезапно положил руку на плечо.

По моему телу пробежала дрожь. Всего секунду, но его карие глаза стали чернее ночи.

Я помедлила, а потом выдохнула:

— Мне немного не по себе. Вы знаете, что у Кагеноками специфический характер и чувство юмора.

Красиво изогнутая бровь медленно приподнялась в удивлении:

— Что вы говорите? Никогда бы не подумал.

Мне кажется, или всё же сквозит хорошо скрытая насмешка? Но по лицу ничего не понять, оно совершенно бесстрастно. Возможно, вопрос немного бестактен, вдруг для Кентаро Дайгу Кагеноками — единственное божество, которому он зажигает тонкие жёлтые свечи на домашнем алтаре и поливает жертвенным вином подношения?

— Прошу прощения, если задела неосторожным, — пробормотала я.

— Никаких проблем, — хмыкнул Кентаро. — Все боги немного… своеобразны. Поэтому ничего такого.

Он протянул мне ладонь.

— Идёмте, Марджари. Ничего не бойтесь. Даже если Кагеноками решит пошутить, я смогу дать ему отпор, вас никто не тронет.

Обещание прозвучало настолько неожиданно, что я только и смогла, что уставиться на него широко распахнутыми глазами. Но потом перевела взгляд на ладонь и медленно вложила свою.

Что ж, пробуйте, господин адвокат. Временами сильной и независимой ши-хотори тоже хочется побыть той, кого могут защитить.

Мы вошли на храмовую территорию. Никого рядом не было.

— А где жрецы? — тихо спросила я, припоминая свой последний визит.

— Скорее всего проводят вечернюю молитву, — ответил Кентаро, пытаясь высмотреть хоть кого-то. — Ладно. — Он встряхнул волосами, и золотистые отблески скользнули по чёрному шёлку. — Нам всё равно в хранилище, там обязательно кто-то будет.

Я молча кивнула и последовала за Кентаро. Что ж, доверимся господину адвокату. Тут он точно разбирается лучше меня.

По пути нам никто не встретился. Размышляя, стоит ли напрячься или нет, я едва не споткнулась о порожек. Кентаро успел подхватить меня под локоть… под талию… и практически под грудь.

— Марджари! Осторожнее!

В голосе искреннее беспокойство, тёмные глаза абсолютно серьёзны. Но готова поклясться своей чжу, что на их дне пляшут смешинки словно тающие огоньки.

— Спасибо, что не дали расквасить нос на пороге храма. Кагеноками оскорбился бы точно, если б прихожанка явилась в виде, будто только вышла из уличной драки.

Кентаро тихо рассмеялся, бархатно так и завораживающе:

— Не думаю. Кагеноками знатно бы повеселился. Уж кто-кто, а он терпеть не может скучных ритуалов и занудных молитв.

И откуда он только знает?

Впрочем, подумать об этом не дали. Мы вошли в узкий тёмный коридорчик, наполненный ароматом благовоний.

Преодолев некоторое расстояние, оказались в маленькой комнатушке, больше походившей на пещерное углубление нежели нормальное помещение. Там сидел иссушенный временем жрец в оранжевом одеянии. Гладкая лысина отражала свет дрожащего светильника, наполненного божественной чжу. На крючковатом носу умостились круглые очки. Взгляд жреца направлен на колонку светских новостей в газете. А запястье левой руки намотаны черные четки во славу Кагеноками, в пальцах правой зажата сигара. Кажется,