– Да, – проговорил убийца, вздохнув свободнее.

– Ну вот и хорошо, – сказал Борласс. – Мы понимаем друг друга. Но продолжать разговор здесь не следует. Пойдемте ко мне в номер, там будет безопаснее. У меня осталась бутылка виски, а это лучшее снотворное. И мы сможем поговорить без помех. Ну, идемте!

Дарк принял предложение, да и не осмелился бы возразить, потому как оно походило скорее на приказ. Отдавший его человек полностью подчинил его себе и мог в любой миг выдать его правосудию, отправив в тюрьму.

Едва войдя в свою комнату, Борласс запер дверь, предложил спутнику стул, сам сел на другой, поставил на стол обещанную бутылку и вернулся к прерванному разговору:

– Я вам предложил, мистер Куэнтрел, стать одним из нас. Я это сделал ради вашего собственного блага, о чем мне говорить излишне, вы и сами должны это понимать. Вы, в свою очередь, спросили меня, что это означает.

– Да, – неуверенно подтвердил Дарк.

– Это значит, – сказал Борласс, налив себе стакан и осушив его залпом, – что я и все, с которыми вы вместе пили, – сборище самых лучших в мире парней. Вы сами видели, насколько весела наша компания. Эта ночь – ничто в сравнении с теми гулянками, которые мы устраиваем у себя в Техасе. Поскольку живем мы именно там.

– Могу ли я спросить, мистер Борласс, чем вы занимаетесь?

– Если мы чем-нибудь и занимаемся, то чаще всего ловлей лошадей. Мы ловим диких коней – мустангов, как их называют, – а иногда и таких, которые не совсем дики. Ловим и отводим в колонии на продажу, вот почему нас прозвали «мустангерами». В промежутках, когда дела идут не совсем хорошо, мы проживаем в техасских городах, преимущественно в тех, что ближе к реке Рио-Гранде и населенных по большей части мексикинами. Очень приятно проводим время с мексиканскими девушками. Поверьте мне: вы можете в этом положиться на слово Джима Борласса.

– Я и не имею причин сомневаться, – отвечал Дарк.

– Тогда у меня нет надобности говорить больше, не правда ли? Я знаю, мистер Куэнтрел, что вам нравятся милашки с черными глазами. О, вы найдете сколько угодно таких среди мексиканских сеньорит; может быть, найдете вполне достаточно для того, чтобы позабыть пару глаз, которая смотрела на вас с веранды отеля.

– Смотрела на меня? – воскликнул Дарк с удивлением и испугом.

– И очень пристально.

– Вы хотите сказать…

– Хочу сказать, что это были глаза мисс Хелен Армстронг, которые заставили вас поупражняться в стрельбе, используя Чарльза Клэнси в качестве мишени.

– И вы полагаете, что она меня видела? – спросил убийца с явным беспокойством.

– Полагаю? Уверен в этом! Не просто видела, но и узнала. Я это понял по быстроте, с какой удалилась она в тень. Разве вы сами этого не заметили?

– Нет, – отвечал машинально Дарк, вздрогнув всем телом.

Собеседник, заметив это, продолжал:

– Последуйте моему совету, поезжайте с нами в Техас. Вскоре мексиканки заставят вас позабыть горе, причиненное вам мисс Хелен Армстронг. После первого же фанданго вы перестанете о ней думать. Поверьте Джиму Борлассу!

– Никогда! – воскликнул Дарк в порыве страсти, забыв про опасность своего положения.

– Если приняли твердое решение не терять свою милашку из виду, то, скорее всего, долго не проживете, – сказал Борласс. – Попомните мои слова, что еще до завтрака вам станет слишком жарко в Натчиточесе.

Дарк вскочил со стула, как будто его уже теперь бросило в жар.

– Поостыньте-ка, Куэнтрел, – одернул его техасец. – Пока вам нечего бояться. Другое дело, если вы просидите на этом стуле, в этой самой комнате, еще часов восемь. Я вот тут не задержусь, потому что Джим Борласс, подобно вам, имеет свои причины покинуть гостиницу «Вождь чоктавов» и уедет до восхода солнца. И дает вам дружеский совет последовать за ним. Хотите?

Но Дарк медлил с утвердительным ответом. Любовь к Хелен Армстронг, пусть то была дикая и низменная страсть, подчинила себе его жизнь. И в значительной степени именно она, наряду со стремлением спасти шею от виселицы, привела его в этот город. Даже понимая, что служители закона идут по пятам, Дик упрямо стремился быть рядом с Хелен, находясь в оцепенении лисицы, отказывающейся уйти из норы, осаждаемой собаками. Мысль оставить возлюбленную и, может быть, никогда не увидеть ее более, пересиливала в Ричарде даже страх перед эшафотом.

Техасец угадал причину его колебаний. Более того, ему известен был способ преодолеть их. Для этого требовалось одно слово, или, самое большее, одна фраза. И капитан не замедлил ее произнести.

– Если вы решили держаться за передник мисс Армстронг, то для этого необязательно торчать здесь, в Накэтоше. Самое верное средство приблизиться к ней – это поехать со мной.

– Что это за средство, мистер Борласс? – удивленно спросил Дарк. – К чему вы клоните?

– Такой проницательный человек, как вы, Куэнтрел, должен бы догадаться, не спрашивая. Вы говорите, что никогда не сможете забыть старшей из сестер – я вам верю; я буду в свою очередь откровенен и скажу, что вряд ли Джим Борласс забудет младшую. Я думал, что никогда не испытаю подобного чувства, потому что достаточно повидал всего в жизни. Но ей, ее голубым глазам, это удалось – пусть меня повесят, если вру! И что же, по-вашему, я могу ее оставить, потерять из виду? Нет, я не отстану от этой девчонки до тех пор, пока не заполучу ее, пока ее слезы не оросят моего лица. Если, конечно, ей захочется тогда плакать.

– Я не понимаю, – пробормотал Дарк.

– Скоро поймете, – ответил негодяй. – Разумеется, если последуете за мной туда, куда я еду. Довольно с вас будет, если я скажу, что там вы найдете свою милашку.

И не дожидаясь действия своих слов, он продолжал:

– Теперь, Фил Куэнтрел или, с вашего позволения, Ричард Дарк, угодно вам стать одним из нас?

– Да.

– Отлично. Значит, по рукам. Теперь насчет вашего товарища, Харкнесса. Насколько понимаю, узнав о грозящей опасности, он тоже захочет сделать ноги. Проку, как понимаю, от него немного, но как говорят у нас, мустангеров, чем больше народу, тем веселее. Да и иногда лишний народ не помешает, чтобы окружить табун лошадей. Он ведь не откажется пойти с нами?

– За мной он пойдет куда угодно.

– Вот и славно. Отправляйтесь в его спальню и разбудите его. Вы оба должны быть готовы к отъезду немедленно. Незаметно проберитесь в конюшню и оседлайте лошадей. Насчет оплаты услуг таверны не переживайте, я это улажу. Сочтемся потом. А теперь, Куэнтрел, пошевеливайтесь: через двадцать минут вы с Харкнессом должны быть в седле, а мы вдесятером будем наготове.

С этими словами техасец вышел в коридор вслед за Дарком. В тускло освещенном проходе они разделились. Борласс одну за другой открыл двери нескольких номеров, расположенных по обе стороны коридора. В каждую он бросал всего лишь одно слово. И хотя произносилось оно шепотом, но будило постояльцев так же верно, как выстрел из пистолета. Послышался шорох, какой обычно производят люди, торопливо натягивающие одежду и сапоги, по временам сопровождающийся ворчанием поднятых ото сна людей, но возражать никто не смел. Вскоре они вышли из комнат и через черный ход направились к конюшне.