– Захотелось и в кои-то веки могу себе это позволить. ИМарту сто лет не видела.

– Машенька, у меня как всегда к тебе просьба…

– Положить цветы на могилу Реорга Отса? Я помню! Иобязательно это сделаю, – обняла я тетушку.

– Марте передай привет! И если увидишь ее маму, тоже!

Выслушав все наставления и поцеловав на прощание изрядноподросшего Гешу Глюка, я помчалась домой собирать вещи.

Марту я увидела сразу, да и немудрено: она в любой толпевыделялась своей элегантностью.

– Машка! – бросилась она в мои объятия. –Все-таки сподобилась. Дай-ка я на тебя погляжу! Цветешь и пахнешь! Ух, до чегоя рада! Какая ты умница! Это все твои вещи? Одна сумка?

– Марточка, не тараторь! Да, у меня одна сумка. Ну,пошли на автобус?

– Какой к чертям автобус? У меня шикарная машина! Развея тебе не говорила? Вон она, моя красавица! А ты все на том же драндулете?

– Конечно, спасибо, еще бегает.

У Марты оказалась и вправду хорошая машина, белый «пежо».

– Дашь порулить? – попросила я.

– Не сейчас. И не на этой дороге. Вот поедемкуда-нибудь за город…

Усевшись в машину, мы еще раз обнялись на радостях.

– Ну, подруга, выкладывай, что у тебя за мужик такойзавелся?

– У меня просто нет слов, Марта!

– У тебя нет слов? Это круто! Сколько ему лет?

– Сорок пять.

– Интересный?

– Завтра увидишь. – Но по-моему, очень!

– Завтра увижу?

– Ты сможешь завтра поехать со мной на вокзал?

– Естественно! Я освободилась на эти дни.

– Молодчина!

– Ну что, сперва домой, завтракать, а потом напрогулку?

– Согласна.

– Мне ведь тоже надо, тебе кое-что рассказать, –таинственно проговорила Марта и многозначительно взглянула на меня.

– Я в этом не сомневалась! – засмеялась я.

Марта жила совсем рядом с морем и со знаменитым паркомКадриорг в доме, построенном еще в «эстонские времена», то есть до приходаСоветской власти. Большие окна, высокие потолки. Пока мы взбирались на третийэтаж, Марта сказала:

– Машка, ты мою квартиру просто не узнаешь! Я такойремонт отгрохала, мебель поменяла… Сейчас увидишь!

Квартира и в самом деле выглядела роскошно, как картинка вжурнале.

– Потрясающе! Но это ж, наверное, стоит бешеных денег!

– Не то слово! Но платила не я!

– Господи, а кто же?

– Лео!

– Лео? Кто это?

– Один человек… Я тебе потом расскажу… Когда выпьем.

– Ты с утра хочешь пить? – удивилась я.

– Да нет, кто сказал с утра? Наоборот, вечерком, когдауже никуда не надо будет идти, сядем с тобой, как бывало… Ты можешь мне просвоего мужика на трезвую голову рассказать?

– Не знаю… Могу, наверное, только, когда я про негодаже просто думаю, от одного этого уже пьянею…

– Счастливая ты… – вздохнула Марта. – Ладно, показамнем. Я тут все твое любимое купила – булочки с кремом, рокфор…

– Марта, а я тебе тоже твое любимое привезла. – Ия протянула ей свой подарок – небольшую картинку на шелке, так называемыйбатик.

– Ух ты! Красотища! И погляди, как он здорово будет тутсмотреться! Я сейчас вот это сниму…

Через минуту батик уже висел на белой стене и казался простоярким солнечным бликом.

– Машка, изумительно, скажи, а? Просто класс! Спасибо,подруга! Угодила! Ну все, пошли кофе пить!

Мы пили кофе, болтая обо всем на свете – о политике, обобщих знакомых, а потом отправились гулять по городу, который за последние годыеще больше похорошел. На мое счастье стояла чудная погода – легкий морозец,солнышко. Я с наслаждением вдыхала какой-то совсем особый и такой знакомыйзапах Таллина.

– А как там Москва? – спросила Марта.

– Не узнаешь! Шикарный европейский город… Приехала быкогда-нибудь, ты, я смотрю, совсем не бедствуешь!

– Что да, то да, только времени все равно ни на чтонет, да и мама боится, когда я уезжаю. Она ж у меня старенькая. Но денька надва ближе к лету я выберусь.

– Ездила же ты на Рождество в Швейцарию! –напомнила я.

– Ездила, но тогда тетка из Пярну приезжала. Ладно,постараюсь все-таки что-то придумать. Машка, а помнишь, как мы раньше из городав город продукты таскали? Из Москвы я возила постное масло в пластиковыхбутылках и тонкие макароны. А отсюда сыр, копчушки…

– Такое разве забудешь? – засмеялась я. – Даесли бы только продукты! А махровые халаты? В Москве их днем с огнем было ненайти. А Лиза моя и вовсе мебель тут покупала, в Москву отправляла багажом… Асейчас… Можно ездить, как белая женщина, с одной сумкой.

– Что, неужели совсем ничего в Москву из Таллина неповезешь? – полюбопытствовала Марта.

– Почему же? Непременно куплю пирожков и булочекздешних для Лизы и Белки. Но я, Марта, сейчас только об одном думаю…

– О мужике своем, да?

– Не совсем… Я мечтаю, чтобы завтра была такая жепогода! Чтобы он увидел Таллин во всей красе. Я хочу, чтобы он полюбил его, также, как я, понимаешь?

– Что ж тут не понять, – тяжело вздохнулаМарта. – Любовь!

Мы долго гуляли по моим любимым улицам, пока не сталосмеркаться, а в Таллине смеркается совсем рано.

Потом отправились обедать в новый небольшой ресторанчик, гденам подали жаркое из дикого кабана и какой-то невероятный салат с клюквеннымжеле.

– Машка, ты так вкусно ешь, на тебя даже смотретьприятно, – заметила Марта.

– Так ведь вкусно же! И вообще, я наслаждаюсь каждойминутой, я так счастлива сейчас.

В ответ Марта улыбнулась и покачала головой.

– Ты думаешь, я только из-за Макса счастлива? Ничегоподобного! Мне так хорошо тут, с тобой, у меня есть пусть небольшие, но деньги,есть работа, я влюблена…

– Машка, не надо ничего объяснять! И так все ясно. Нучто, куда теперь? Домой или еще погуляем?

– Погуляем, погуляем, надо же растрясти калории…

И мы снова пошли бродить по городу. А вечером уселись нашироком диване и под эстонский яичный ликер Марта поведала мне историю своегознакомства с Лео – пятидесятилетним знаменитым адвокатом, закоренелымхолостяком, который влюбился в Марту и стал ей настоящей опорой в жизни:устроил ее на хорошую работу, купил машину, оплатил ремонт квартиры, дважды вгод ездит с нею за границу.