В конце концов я решил, что с, этим лучше разбираться тебе, поэтому объявил ей — и это полная правда, — что у меня срочное дело. Я сказал, что, если она действительно хочет поговорить со мной, ей придется подождать три дня. Это даст тебе время добраться сюда, если дело тебя заинтересует. Я залягу на дно, но дай мне знать — и я вернусь через три дня и отделаюсь от нее.

Калеб».

В глубокой задумчивости Торн положил письмо.

— У-ау-уа.

Он взглянул вниз, на мяукавшую в корзине кошку и двух ее котят, которые жадно присосались к ней и, казалось, постоянно были при деле.

— Ты, несомненно, права, Табита, но, понимаешь, это нельзя оставить без внимания.

— Ау-ау.

— Тебя должна заботить только собственная судьба и судьба твоих потомков, а не мой безвременный конец. Помни: ты кошка Кристиана.

Табита зашипела, а Торн рассмеялся. Кристиан и его жена приобрели странную кошку во время своих путешествий, но Табита невзлюбила Кристиана, и поэтому он попросил Торна некоторое время подержать ее у себя, сопроводив просьбу странным комментарием:

— Она не желает со мной разговаривать.

Как ни странно, стоило только Кристиану уйти, как кошка стала издавать необычные, похожие на речь звуки. Разумеется, в них не было никакого смысла, но кошка, по-видимому, различала имя Кристиана.

— Прекрасно, — сказал Торн. — Ты кошка Каро. Но теперь они счастливы вместе, так что тебе придется его терпеть.

Кошка высунула лапу и, зацепив крышку корзинки, потянула ее вниз — выражение крайнего неодобрения.

Загадочное создание, она принадлежала к необычной породе бесхвостых кошек, в основном встречающейся на острове Мэн. У этих кошек был маленький хвост, а задняя часть туловища — мощная, как у кроликов. Говорили, что они являются результатом скрещивания кошки и кролика. По мнению Торна, это означало, что на острове Мэн должны существовать как очень странные кошки, так и очень странные кролики.

Во время своих путешествий Кристиан и Каро придумали невероятную историю о кошках, происходящих из Гессена и выведенных для охоты на местных диких кроликов. Миф о кошке-кролике из Гессена был восхитительным, но Торна больше интересовала истина, и теперь, став временным опекуном, он пригласил ученых изучить этот вопрос. В настоящее время существовало два противоположных мнения по этому поводу и велись поиски дополнительных образцов.

Торн поместил обтянутую бархатом корзинку со своими гостями-кошками в собственном кабинете и для присмотра за ними назначил специального слугу. Табби научилась закрывать свою корзинку в знак недовольства, но любая попытка закрыть крышку без ее согласия, чтобы не дать котятам убежать, приводила к агрессивному поведению, сопровождавшемуся ворчанием, что, очевидно, было бранью, достойной самого грубого матроса.

Торн смирился с тем, что наконец попал под власть женского существа, и только забавлялся. Он дал кошке более благородное имя Табита и назначил ее местным дельфийским оракулом. Несмотря ни на что, этого оракула, по общему мнению, было трудно толковать.

— Ехать или не ехать, вот в чем вопрос, — обратился он к закрытой крышке. — Думаешь, мистер Шекспир понимал, насколько злободневными останутся некоторые его изречения через несколько столетий после его смерти?

Крышка слегка приподнялась, но Табита не высказала своего мнения.

— Барстоу. Мы знаем Барстоу?

— Аа-у.

— Нет, и я тоже так думаю. Выдуманное имя? И чего она хочет столько лет спустя?

Табита встала, так что крышка откинулась назад. Один из ее котят карабкался, чтобы выбраться наружу, но она взяла малыша зубами за шкурку и водворила обратно. Торн по опыту знал, что эта игра может продолжаться долго. У Табиты выжили только два котенка, один походил на нее, а другой был обычным, и это тоже приводило ученых в восторг. Обычный котенок был активным и смелым, тогда как бесхвостый — боязливым и робким, но имело ли это какое-то значение, Торн не знал.

Когда Кристиан навязал ему кошек, у котят не было имен, поэтому Торн сам назвал их. Храбрый был черным, и Торн дал ему имя Соболь. Серый, бесхвостый котенок был толстым и осторожным, поэтому Торн невежливо назвал его в честь короля — Георг.

Табита снова вернула Соболя на место и зевнула.

— Вы устали или вам надоело, миледи? Принести вам мышей? Или кроликов?

— Уа-пшш!

Достойный ответ на неуместную шутку.

— Приношу свои извинения. Конечно, нет. Но поделись своей мудростью. Мисс Барстоу узнала, что капитан Роуз иногда бывает герцогом Айторном, и намерена потребовать жениться на ней из-за нашего приключения четыре года назад?

Кошка издала звук, который прозвучал до смешного похожим на насмешку.

— Уау.

— Ах, конечно. Спасибо тебе.

Торн позвонил в колокольчик, стоявший на письменном столе, снова прогоняя от себя мысль, что кошка, возможно, на самом деле понимает человеческий язык. Эта последовательность звуков появлялась, только когда предполагалось, что его долготерпеливый секретарь окажется полезнее. Быть может, стоит провести кое-какие эксперименты?

— Пожалуйста, пригласите Оверстоуна, — попросил он вошедшего лакея, и, когда появился полный молодой человек, сказал: — Барстоу. Леди от двадцати до двадцати трех лет.

—Я могу навести справки, сэр.

Соболь снова убежал, и Табита, схватив котенка, принесла его к столу Торна. Вспрыгнув на стол — при мощной задней части для нее это не составило никакого труда, — она положила котенка, а потом, спрыгнув обратно вниз, отправилась на прогулку.

— Я нянька? — растерялся Торн, а его секретарь издал странный звук, очень похожий на подавленный смех. — Вы превзошли саму себя, мадам.

Но Торн спас маленького искателя приключений от нападения чернильницы, или чернильницу — от нападения котенка. Вонзая коготки-иголки, Соболь исследовал его руку, и Торн почувствовал, что улыбается.

— Отлично, мне нравится твой характер, малыш.

Отпустив Оверстоуна заниматься поисками, Торн продолжил языковой эксперимент. Георг, как обычно, выглядывал через край корзины, мяукая, но боясь выбраться из нее.

— Почему не принести сюда и второго крошку? — сказал Торн.

Табита издала звук, совершенно не поддающийся толкованию, но не сделала того, о чем ее просили.

— Но это ничего мне не говорит.

Торн заметил, что Соболь начал бесстрашно карабкаться по его рукаву.

Ему неожиданно стало жалко робкого котенка, он пошел и взял его, но котенок запищал, а Табита обернулась и стала наблюдать, прищурив глаза до узких щелочек.

— Твоя мать тоже считает, что ты должен быть более отважным, — сказал Торн и, вернувшись к письменному столу, опустил на него котенка. — Интересно, человеческих детей так же сложно понимать? Твои двое немного напоминают мне Кристиана и меня самого. Я не был робким, но до его приезда был более… осторожным. Знаешь, ты наверняка полюбишь его. Он хороший человек. Лучше, чем я, потому что честный.