– С Лу все в порядке, – сказал он. – Если что и пострадало, так это ее гордость.

– Кайл, ты этого не видел. Она сильно расшиблась. Бен просто не хотел смущать ее еще больше.

Кайл опустил на стойку свой стакан с бренди.

– Мне уже доводилось видеть, как она падает, – заметил он.

– Хочешь сказать, это случается довольно часто?

– Чаще, чем она готова признать.

– Может, ей нужно другое кресло? Мы делаем для Детского фонда специальные кресла, которые позволяют…

Кайл покачал головой:

– С креслом Лу все в порядке. Иден, я уже давно оставил попытки защитить ее от любых неприятностей. Ей это не нужно.

Глаза Иден вновь наполнились слезами.

– Не хочу, чтобы она страдала.

Кайл осторожно обнял ее, и Иден не стала отстраняться. Несколько минут она тихонько плакала, прижавшись к его широкому плечу. Ни разу после той встречи в приюте она не позволяла Кайлу обнять себя. Интересно, захотел бы он прикоснуться к ней теперь, если бы знал о том, что своим увечьем Лу обязана именно ей?

Вернувшись в гостиную со стаканом чая, Иден обнаружила, что Лу снова сидит в кресле.

– Давай сюда чай, я заберу его в спальню, – сказала она. – Что-то усталость накатила. Посижу, почитаю перед сном.

Кайл покатил Лу в спальню, а Бен внимательно взглянул на Иден.

– Ты плакала. – Он бережно сжал ее руку, и Иден вновь ощутила тот импульс, который проскользнул между ними прошлым вечером.

– Так, немножко. – Она взглянула на пирог, стоящий на кофейном столике, и прикрыла глаза. – Не хочу есть.

– Я тоже. – Бен встал. – Мне пора домой. Проводишь меня до машины?

Ночь уже вступила в свои права, и повсюду стрекотали цикады. В воздухе, еще сыром после дождя, сладко пахло жимолостью. У Иден легонько кружилась голова – то ли от опьяняющих запахов, то ли от вина. Впрочем, какая разница? Когда они добрались до фургончика, Бен развернул ее лицом к себе, зажав между собой и машиной.

– Я ждал этого весь вечер. – Он прильнул губами к ее губам. Когда поцелуй наконец закончился, Иден жадно втянула в себя сырой вечерний воздух. – Переведи дыхание, и попробуем еще раз, – улыбнулся Бен.

Иден почувствовала его руки у себя на бедрах. Затем на груди. Осторожные, почти робкие движения. Но ей хотелось большего. Она подалась вперед, и у Бена вырвался полувздох-полустон. Ноги у Иден стали ватными.

– Должно быть, я немного пьяна, – промолвила она. – Сама не понимаю, что делаю.

Бен рассмеялся:

– Очень даже хорошо понимаешь. Твое тело весьма красноречиво.

Внезапно он отстранился от нее и сделал шаг назад.

– Нам нужно поговорить. И очень серьезно.

– С какой стати?

– Ты хотела знать, почему распался мой брак, и у тебя есть на это право. Я должен рассказать, пока мы… пока мы не зашли слишком далеко.

Иден покачала головой:

– Бен, я уже думала об этом. Мне незачем знать о твоем прошлом. На самом деле это я должна тебе кое-что сказать. Постарайся понять: я живу совсем в другом мире, и я вернусь туда, когда закончится лето. – Она вдруг отчетливо увидела лица Нины и Майкла Кэрри. Представила, как эти двое сидят в ее гостиной, к чему-то настойчиво подталкивая ее, и ощутила отчетливый приступ тошноты. – Вместе с летом придет конец и нашим отношениям.

По лицу Бена трудно было понять, о чем он думает. Наконец он легонько улыбнулся и кивнул:

– Я понял. Но если ты вдруг передумаешь и захочешь узнать, что было в моем прошлом, или, – улыбка его стала шире, – передумаешь насчет лета, дай мне знать.

Наклонившись, он легонько коснулся ее губ и забрался в машину.

– Скажи Лу, чтобы не пила больше этот бренди. И передай ей, что я люблю ее. – Потянувшись из окна, он сжал руку Иден. – Завтра, должно быть, опять будет дождь. Хочешь, съездим куда-нибудь? Хотя бы в один из букинистических магазинов.

Иден вдруг почувствовала опасность. Она висела в воздухе, столь же ощутимая, как и запах жимолости. Да, ее бравые речи о том, что с концом лета придет конец их отношениям, могли убедить Бена, но только не ее саму. Иден быстро покачала головой:

– Нет, спасибо. Мне еще нужно поработать над сценарием.

* * *

Когда Иден заглянула в спальню к Лу, та была одна.

– Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Заходи, детка. – Лу похлопала по одеялу. Ее лицо уже не пугало прежней бледностью. Она сидела, удобно опершись на две подушки. На коленях у нее лежала книжка в твердом переплете.

Иден присела на краешек кровати.

– Сейчас ты выглядишь гораздо лучше.

Лу взяла ее за руку.

– В такие моменты я чувствую себя полной идиоткой. Казалось бы, за столько лет пора уже привыкнуть ставить кресло на тормоза, так нет же! Проблема не в ноге, Иден, а в голове.

Иден бережно сжала пальцы Лу.

– Я знаю, ты пытаешься облегчить мою вину, но это невозможно. Я унесу ее с собой в могилу.

Лу ошарашенно смотрела на нее. «Не может поверить, что я заговорила об этом», – подумала Иден.

– Бен просил передать, что он любит тебя, – добавила она. – Я тоже очень тебя люблю.

В это мгновение в комнату вошел Кайл. Было видно, что он не ожидал застать тут Иден.

– Я не помешал? – спросил он.

– Мы просто немножко поболтали. – Глаза у Лу затуманились, и она несколько раз моргнула. Взглянув на Иден, она признательно сжала ее руку.

Кайл остался стоять на пороге.

– Я уже давно не слышал, чтобы Бен столько смеялся, – заметил он.

Лу кивнула.

– А мне ни разу не доводилось видеть у Иден такого взгляда.

– Какого еще взгляда? – поинтересовалась та.

– Голодного, – ответил за жену Кайл, и оба рассмеялись.

Иден почувствовала, как к щекам прилила кровь.

– Неужели это было так заметно? – спросила она.

– Не переживай. Очевидно, что Бен полностью разделяет твои чувства, – утешила ее Лу.

– Не хотелось бы мне мешать вашему счастью, – со вздохом заметил Кайл. – В конце концов, вы – взрослые люди. И я не собираюсь больше предостерегать тебя насчет Бена.

Иден его слова удивили, но, как ни странно, облегчения она не почувствовала.

Кайл перевел взгляд на жену:

– А ты как себя чувствуешь?

– Замечательно, – с привычной уверенностью ответила Лу.

Кайл наклонился и коснулся поцелуем ее губ. Иден и прежде наблюдала за проявлениями чувств между этими двумя, но тут вдруг она взглянула на них по-новому. За последнюю неделю она узрела Кайла совсем в другом свете. «Твой дядя – это нечто». Когда-то он был страстным любовником. А может, и не только был.