– Любаша!

Люба вздрогнула и обернулась. Они, оказывается, уже стоят уподъезда ее дома, и к ним быстрым шагом приближается Тамара Леонидовна, сияющаябелозубой улыбкой.

– Что же вы стоите здесь? – звучным, хорошо поставленнымголосом спросила мать. – Почему не поднимаетесь? Пойдемте к нам, выпьемчаю.

– Благодарю вас, мне пора, – ответно улыбнулсяЮрцевич. – Люба, я приду завтра, хорошо?

– Да, – растерянно ответила она, стараясьвспомнить собственное расписание на завтрашний день. Что у мальчиков завтра?Музыка? Нет, музыка сегодня, завтра тренировка, их надо будет в четыре часазабрать из садика и отвезти во Дворец спорта. Сколько у нее завтра уроков? Онаникак не могла вспомнить точно, не то четыре, не то пять. – Завтра в два.

– Договорились.

Юрцевич откланялся, а Люба с матерью поднялись в квартиру.

– Что за кавалер? – весело спросила ТамараЛеонидовна. – Почему я ничего о нем не знаю?

Люба не успела сообразить, что ответить, а мать ужепродолжала:

– Хорош, ничего не скажешь, хорош! Глаза – простоумереть на месте можно. И лицо отлично вылеплено. И возраст подходящий. Сколькоему? Лет сорок?

– Да, около того, – пробормотала Люба.

– Женат, поди?

– Разводится.

Тамара Леонидовна скептически вскинула брови.

– Это он так говорит или ты точно знаешь?

– Мама, перестань! Мне же не под венец с ним идти.Просто знакомый.

– С такими розами – и просто знакомый? Деточка, ты илииздеваешься надо мной, или ничего не понимаешь в жизни. Как меня покрасили?

Тамара Леонидовна тряхнула пышными длинными кудрями инаклонила голову, чтобы дочь могла оценить качество работы парикмахера.

– По-моему, хорошо, – безразлично ответила Люба,которую цвет волос матери занимал в этот момент меньше всего на свете.

– Моя Ларочка достала потрясающую импортную краску,седины как не бывало, – продолжала Филановская. – Зря ты к ней неходишь, я давно тебе говорю: обязательно надо краситься, раз у тебя ранняяседина. Ты явно пошла в папу, а не в меня, у меня седина только после Наденькипоявилась, а папа с молодости был седым. Давай я позвоню Ларе, сходи к ней,пока у нее эта краска не кончилась, пусть она тебя в порядок приведет.

– Давай, – неожиданно согласилась Люба.

Тамара Леонидовна внимательно посмотрела на дочь иусмехнулась.

– Значит, просто знакомый, – неопределеннопротянула она. – Ну-ну. Ты мать-то за дуру не держи. И имей в виду, детка:когда имеешь дело с такими красивыми мужчинами, надо следить за собой.Покажи-ка руки.

– Мама!

– Ладно, можешь не показывать, я и так знаю, что тебедавно пора маникюр делать. Я позвоню Ларе и Светочке, это маникюрша, с Ларой водной смене работает. Давай быстренько обедать, у меня еще полно дел, а вечеромспектакль.

Люба радовалась, что удалось так безболезненно увернуться отскользкой темы. Она переоделась, подрезала стебли у роз, поставила их вкрасивую хрустальную вазу и отнесла в свою комнату, потом разогрела обед,пообедала вдвоем с матерью, помыла посуду и собралась в детский сад заплемянниками. Можно было, конечно, и не особо торопиться, до пяти еще целый час,а садик находится в десяти минутах ходьбы от дома, но она хотела, чтобымальчики до прихода учительницы музыки позанимались чем-нибудь полезным,например, почитали вслух и пересказали сложные тексты или порешали логическиезадачи, которые она специально для них составила. Ни одна минута не должнапропасть впустую, дети должны развиваться постоянно, тренировать память, речь,мышление, координацию. Ей не нужен помешанный на покойнице Наде Юрцевич,который обещает снять с нее заботы о детях, она сама вырастит их, уже почтивырастила, еще немножко осталось, еще чуть-чуть – и мальчики будут сами ходитьв школу, на музыку и на тренировки, и ими можно будет вообще не заниматься. Онаосвободится и будет искать себе нормального мужа, который будет любить ее саму,Любу Филановскую, а не ее сестру и ее племянников.

Да, будет искать… Только вот найдет ли? Ей в этом годутридцать три, еще немного – и рожать будет поздно. Кому нужна женщина с двумячужими детьми без перспективы родить собственного ребенка? А если и найдетсятакой человек, то сможет ли сама Люба его полюбить? Вдруг он окажетсякаким-нибудь уродом или необразованным идиотом, к которому и прикоснутьсяпротивно, и разговаривать с ним не о чем?

Ночью ей снова приснился Юрцевич, и на этот раз сон был неэротическим, и не было в нем ничего неприличного. Ей снилось, что они женаты,что вместе с детьми отдыхают где-то на море, и она так счастлива, чтоневозможно выразить, а можно только плакать от этого невыразимого, огромногопереполняющего ее счастья. Утром Люба озадаченно осмотрела мокрую от слезподушку и поняла, что плакала не только во сне.

За завтраком она вспомнила, что сегодня должна встретиться снаучным руководителем, взять у него отзыв на свою диссертацию и сдать веськомплект документов в Ученый совет. Значит, разговор с Юрцевичем не состоится,ей придется убежать из школы сразу после уроков, чтобы успеть съездить винститут, решить там все вопросы и вовремя забрать Сашу и Андрюшу из детскогосада и отвезти их на тренировку. Господи, да когда же это кончится! Ни минутысвободной, продохнуть некогда! И снова в голову коварно заползли слова Юрцевичао том, что он готов взять на себя все заботы о мальчиках и освободить ее, чтобыона могла заниматься тем, чем хочется. Ах, если бы можно было согласиться!

– Любочка, – окликнула ее учительница русскогоязыка и литературы, – вы не забыли, что завтра мы поздравляем АннуЛьвовну?

Директору школы Анне Львовне исполнялось пятьдесят лет, и кэтому событию весь педагогический коллектив готовился вот уже целый месяц.

– Я помню, – на бегу отозвалась Люба.

– Анна Львовна просила всем сказать, что приглашает смужьями и женами.

– Я не замужем.

– Женихи тоже считаются, – лукаво улыбнуласьрусичка. – Любочка, не скрытничайте, мы все видели, какой роскошныймужчина встречает вас у школы и дарит шикарные розы! Приводите его, познакомьтес нами, а мы за вас порадуемся.

– Спасибо, но я не уверена, что смогу прийти, у мамызавтра целый день съемка, мне не с кем будет оставить детей.

– Очень жалко, очень, – искренне проговорила учительница. –А вы приводите мальчиков с собой, мы все их так любим! Они нам что-нибудьсыграют, споют английскую песенку, они у вас замечательно выступают.

– Я… постараюсь, – ответила Люба, только чтобыпобыстрее отделаться от настырной коллеги.

И снова ее охватило раздражение. Приходите с женихом!Конечно, Юрцевич пришел бы с ней, если бы она попросила, он же сказал, чтоготов выполнять любые ее требования, только бы ему дали возможность видеться сдетьми и общаться с ними. Но разменивать его обещания на такую ерунду, какюбилей директора школы, непростительная глупость. К тому же она еще не приняларешения.