– Мисс Джеймс? – Высокий седовласый мужчина в темно-синем костюме появился внезапно и протянул ей ладонь для рукопожатия. – Сожалею, что заставил вас ждать. Меня зовут Джереми Лайонс, я представляю вашу мать. Прошу вас пройти со мной. – Он повернулся и двинулся прочь так же быстро, как и появился, каблуки его ботинок щелкали, как хлыст, когда он шагал по деревянному полу.

Белла вскочила со стула, схватила Альфи за руку и поспешила вслед за адвокатом по коридору.

– Мисс Джеймс, пожалуйста, присаживайтесь. Приятно познакомиться с вами, а кто этот молодой человек?

– Это мой сын Альфред, – произнесла Белла, пока мистер Лайонс пододвигал ему еще один стул.

– Что же, приятно познакомиться с вами обоими, хотя и при таких печальных обстоятельствах. – Адвокат тепло улыбнулся, излучая обаяние. – Может, хотите чаю? Не верится, что уже время обеда; куда пропал день? Скоро стемнеет.

Он снова вскочил, бросился к маленькому окну и закрыл жалюзи, прежде чем включить свет и вернуться на свое место.

– Нет, спасибо, – тихо ответила Белла.

– Разумеется, в скором времени мое присутствие потребуется в суде, поскольку итоговое заседание должно начаться менее чем через час. Но когда ваша мать услышала, что вы здесь, она захотела, чтобы я принял вас. – Он говорил так же быстро, как и двигался, постоянно жестикулируя, что призвано было создавать впечатление очень занятого человека, которого нельзя задерживать надолго.

– Я хочу выступить в ее защиту до того, как ей вынесут приговор, – сказала Белла.

Мистер Лайонс внимательно посмотрел на нее и с улыбкой покачал головой:

– Боюсь, это невозможно. Мы уже заслушали всех свидетелей. Дело завершено.

– Разве меня не должны были вызвать в качестве свидетеля?

– Свидетеля чего? Вас там не было, мисс Джеймс. – Адвокат откашлялся и откинулся на спинку стула.

– Нет, но это преступление против моей матери. Многие люди в нашей общине сильно настроены против нее. Злость накапливалась в течение долгого времени. Это дело гораздо масштабнее, чем пишут газеты и говорят в суде.

– Мисс Джеймс, я должен заметить, что почти нет сомнений в том, что именно действия вашей матери, которая произвела неудачное хирургическое вмешательство, в итоге привели к смерти миссис Хилтон.

– Почему? – воскликнула Белла. – Почему почти нет сомнений? У нее нет никаких медицинских инструментов; она верит в ожидание, пока природа сделает свою работу. Она бы никогда не порезала пациентку так, чтобы та истекла кровью до смерти.

Мистер Лайонс усмехнулся:

– Почему же два человека совершенно независимо друг от друга сказали, что она это сделала?

– При всем моем уважении, сэр, конечно, они так сказали бы. Салли, домашняя прислуга Хилтона, потеряет работу, если не сделает этого, а ей нужно заботиться о своей маленькой дочери. А доктор Дженкинс вылетит из профессии. Мне должно быть позволено говорить от имени своей матери, рассказать присяжным о поведении доктора по отношению к ней.

– О каком поведении, мисс Джеймс?

В комнате было жарко и душно, Белла боялась, что вот-вот упадет в обморок, и крепко сжала руку Альфи.

– Доктор Дженкинс затеял вендетту против моей матери. Он хочет убрать ее с дороги, потому что женщины предпочитают, чтобы их детей принимала она. Они боятся его, поскольку он режет их и применяет свои инструменты.

Лицо адвоката вытянулось.

– Мне очень жаль, но уже слишком поздно. И если быть предельно честным с вами, мисс Джеймс, я вам не верю. Доктор Дженкинс – человек безупречного характера с незапятнанной репутацией, и попытки нанести ему ущерб в суде могут скорее сработать против вашей матери, чем помочь ей.

– С незапятнанной репутацией? Он переехал в наш район всего два года назад, практически не имея опыта приема родов. Многие женщины умерли из-за его «заботы».

– Какие женщины? Я впервые об этом слышу.

– Потому что вы не слушали, сэр. Если бы вы поговорили со мной, я бы назвала вам имена их мужей, чтобы вы могли пообщаться с ними и попросить их дать показания. Моя мама принимала роды в Кингстоне в течение почти тридцати лет. Почему вы не поговорите со множеством женщин, чьи жизни она спасла? Зачем ей резать миссис Хилтон, чтобы та умерла от потери крови, когда она еще ни разу в жизни не прибегала к хирургическому вмешательству? В этом нет никакого смысла.

– Потому что в тот день, о каком идет речь, Уилфред Хилтон вручил ей уведомление о выселении. Они серьезно поссорились, и она заявила ему, что накладывает проклятие на роды его жены.

Белла отшатнулась, услышав это. Слезы защипали ей глаза, и она быстро вытерла их, еще крепче сжав руку Альфи.

– Это неправда. Она никогда бы так не сказала. Уилфред Хилтон постоянно наговаривает на мою мать. Его прадед утопил в своем озере дюжину ведьм, многие из них, как утверждают, были повитухами, и он убедил себя, что моя мать происходит от одной из них и жаждет мести. Несмотря на то, что она спасла жизнь двум его старшим детям, один из которых отец Альфи. Это паранойя Уилфреда Хилтона; в ней нет ни достоинства, ни истины вообще.

– Мисс Джеймс, я должен вернуться в суд, – произнес адвокат, вставая и тем самым давая понять, что разговор окончен.

– Пожалуйста, сэр, я не хочу ссориться с вами или выступать не в свою очередь. Но я должна что-нибудь сделать. – Белла чувствовала, что ее голос дрожит, и пыталась сохранить спокойствие. – Я не могу просто сидеть здесь и ждать вердикта, ничего не предпринимая.

– У нас все еще остается шанс на помилование. Вы можете написать в министерство внутренних дел. – Адвокат поправил пиджак.

– Значит, вы считаете, что ее признают виновной? – Белла заплакала, а Альфи встал и обнял ее.

– Мисс Джеймс, уже слишком поздно что-либо предпринимать.

– Но я столько раз пыталась связаться с вами, вы знали об этом! Вы сами написали мне несколько месяцев назад, чтобы отклонить мою просьбу быть свидетельницей. Это еще не конец. Приговор пока не вынесен. Я не понимаю, почему вы не пытаетесь спасти ей жизнь? Разве все те жизни, которые спасла она, не в счет? Всех матерей и детей, кому она помогала? Почему никто из них не выступил в ее защиту?

– Она не хотела, чтобы я выбрал эту линию, – объяснил адвокат.

Белла откинулась на спинку стула и недоверчиво уставилась на него.

– Почему? – тихо спросила она.

– Она не сказала мне, мисс Джеймс. Она также отказывается сама выступить в суде, чтобы изложить свою точку зрения, или предоставить нам каких-либо свидетелей для перекрестного допроса. Наряду с уликами, собранными против нее, это сделало мою работу по ее защите почти невозможной.

– Но почему она не пытается спасти себя?

– Не известно. Вы сможете спросить ее сами, когда она наконец удостоит вас разговора.