Впрочем, под запретом была только Она. А говорить о наследнике Гардарунта можно открыто, не таясь, было бы странно умалчивать такие события.

О том, что кронпринц сопредельной державы унаследовал огненный дар, в чем уже нет сомнения, а значит, Лэйрин стал полным правопреемником покойного Роберта и готовится к коронации. И теперь на него ложится бремя исполнения договора с Севером.

О том, что положение Гардарунта таково, что только чудо могло спасти страну. И Роберт, умирая, оное чудо сотворил.

И даже о том, что Лэйрин по каким-то причинам не ответил ни на одно послание Рамасхи, написанное зримой речью на небесах. Увы, и просьба леди Виолетты тоже пока оставалась без ответа.

Рамасха не сильно мучился неизвестностью: доклады от посла Севера и собственных соглядатаев он исправно получал. Некоторыми из них он даже изволил делиться с молодым горцем, подсаживая того на маленькие, но надежные крючки ежедневных встреч, становясь необходимым и единственным другом в чужом суровом краю. А в награду за сведения ему нужно немного: узнать, на кой дьявол Яррен подложил такую свинью, как неведомый «сюрприз» в послании Рагара к императору?

Причем, молодой да ранний нахал каждый раз делал невинные и скорбные инсейские глазки, мол, знать не знаю, ведать не ведаю! И в свою очередь любопытствовал: а не случилось ли чего в Северной Империи, например, с ее императором?

Но это как раз была вторая важнейшая тема, о которой лучше умалчивать. Никто не должен догадаться, что император не покинул Звезду Севера по срочнейшим делам, а заперся в своих покоях и не выходит уже неделю.

Никто. Ни чужие, ни, тем более, свои. Во избежание переворота. Со старейшин Заполярья станется посадить на временно опустевший трон свою любимицу Эмерит.

Да и принц Даэр мигом примчится из ссылки и поднимет бунт. А междоусобица – не то счастье, которое Рамасха желал бы своей стране.

И что делать с императорской невестой в отсутствие жениха Игинир тоже не знал, потому приказал не выпускать девиц из здания, оборудованного для людей. Замерзнет еще насмерть случайно, а ему отвечать.

Кронпринц допросил Яррена сразу после случившегося, как только слуги доложили, что двери и окна императорских покоев опечатаны его особой печатью, а владыки нигде нет, найти не могут. И только Рамасха понял, что печать нанесена изнутри.

– Ваше высочество, клянусь, я понятия не имею, о чем писал императору мой учитель, – упорствовал допрошенный.

И на крови поклялся, когда понял, что иначе не отделаться, на слово магу тут никто не поверит. Против собственной крови ни один маг не пойдет, если он не самоубийца с извращенным вкусом.

Пришлось поверить.

Попытка подсмотреть, что случилось с отцом, для Рамасхи чуть не закончилась увечьем, магическим истощением и родовым проклятием. Зато он убедился, что Алэр жив и, возможно, в здравом рассудке. Почти. Если забыть, что главный повар прибежал в ужасе с докладом о таинственном исчезновении из императорской кладовой двух ящиков элитных шаунских вин. Закуска, что интересно, не пропала.

С тех пор стабильно пропадало по ящику в сутки. Силен отец. Дорвался. Или сломался. Знать бы еще, от чего. Не нужно быть гением-детективом, чтобы связать таинственное послание от любимо-ненавистного сына и первый на памяти Рамасхи отцовский срыв в Бездну. И неизвестно, в глаза каких чудовищ сейчас смотрит император, какое зло сейчас торжествует в его заледенелой душе?

Но единственный причастный к событиям маг, кто мог знать, упорствовал. А может, Рагар и в самом деле не посвятил ученика в содержимое письма, на крови не соврешь.

Зато принудительная клятва всколыхнула чересчур богатое воображение младшего лорда Ирдари, и каждый день парень выдвигал все новые версии, о чем мог писать Рагар. Было бы весело, если б не было так тревожно: слишком не походило происходящее в императорских покоях на Алэра. Он же не истеричка, он в полном смысле слова хладнокровный мерзавец и убийца.

– Да, не слишком ты лестного мнения о своем папаше, – хмыкнул Яррен, и Рамасха с ужасом осознал, что все-таки проболтался.

Горец, сидевший в его кабинете у окна с книгой и чашкой горячего напитка, за последние дни воспринимался как привычная часть интерьера.

Яррен тоже многое понял по смятенному взгляду кронпринца, отставил чашку и сказал примирительно:

– Я, впрочем, о своем тоже ничего хорошего не скажу.

– Я хотя бы не прячусь от своего отца, – усмехнулся Рамасха, уводя разговор в предложенную сторону. И почувствовал благодарность к полукровке за то, что тот не стал разматывать клубок, получив в руки такую жирную нить.

– Да и я не прячусь, – широко улыбнулся Яррен. – Он прекрасно знает, где меня искать. Только зачем? Я ему не нужен и не был нужен никогда.

– Разве? – удивился северянин. – Насколько я знаю, у него нет других наследников.

– Не разочаровывай меня, ваше высочество. Неужели тот, на ком держатся все иностранные связи Северной империи, не знает, что у некоторых инсейских родов своеобразный матриархат? Для них я даже не родственник.

– Мне известно, что у некоторых инсеев довольно сложная система кровного родства и наследования. Но ведь твой отец – полновластный правитель, ты – старший ребенок, и у него больше нет сыновей!

– И что? Это за пределами Вод меня дразнят инсеем. А с точки зрения инсеев я не инсей, – усмехнулся полукровка, ничуть не расстроенный этим фактом. – У меня есть чудесные, а главное, чистокровные младшие сестры по отцу. Первая из них и станет правительницей.

– Не станет, Яррен, – вздохнул Рамасха, поворошил горку свитков на столе и, вытащив один, протянул собеседнику. – У меня для тебя плохие новости. При исходе Темной страны зацепило многих. К несчастью, вторая жена твоего отца как раз гостила с дочерьми на своей родине. Накрыло всех, даже следов не нашли. Я сочувствую, Яррен.

Ученик вейриэна развернул свиток, пробежал глазами и отложил в сторону, дернув плечом, словно сбрасывал непрошеную жалость.

– Не по адресу, Рамасха. Мне их жаль, но чувства потери я не испытываю. Мне было лет пять, когда мать развелась с отцом и увезла меня в горы. Я и в глаза не видел ни новую жену отца, ни их детей. Мой настоящий дом – Белые горы. Одно скажу: если не нашли следов тел, сестры могут быть живы. Азархарт мог прихватить их для шантажа, он это любит.

– Он будет отыгрываться за неудачу, – согласился Игинир кивком головы. – Но это пятьдесят на пятьдесят, что твои сестры по отцу живы. Тебе нужно быть готовым к возвращению к инсеям.

– Мне? – Яррен расхохотался. – Рамасха, я не наследник и в любом случае им не стану. Никто не позволит посадить на трон рожденного не инсейкой. Инсеи сменят династию, но не закон, и отец это прекрасно знает. Ему нужны были в том браке торговые привилегии и поддержка Белогорья в войне с соперниками, а не наследники. Я – досадная случайность. Да и зачем мне тот занюханный трон?