– А что тебе нужно? – во взгляде северянина светилось любопытство. – Впрочем, помню. Любить, так королеву. Белую?

– Неважно, – полукровка снова дернул плечом.

– Важно. Я хочу знать, кого я принимаю как друга и что от тебя ждать. Предположим, ты дождешься рождения Белой королевы и не успеешь состариться. Разве быть при ней консортом – лучше, чем получить полноценную власть? Твоя настоящая родина гораздо больше Белых гор. Или твоя цель выше? Что тебе земная власть, ты, как мой брат, мечтаешь попасть в Семерку вейриэнов Белогорья? Хочешь бессмертия?

– Не такого. Ты видел Таррэ? Зачем такому бессмертие? Говорят, с каждым возрождением в нем становится меньше от человека. Нет, Рамасха. Я слишком молод, чтобы иметь бессмертные цели.

– Неужели, как самый обычный младший горный лорд, ты всего-то мечтаешь основать свой дом и стать главой клана? – с иронией прищурился кронпринц.

– Не смешно. Но ты почти угадал. Я мечтаю основать свою страну. Не завоевать, как первый огненный король Астарг завоевал Гардарунт, а создать.

Теперь расхохотался Игинир.

– Позволь не поверить. Мир давно поделен, люди, и тем более маги, держатся зубами за свои территории. Кто тебе добровольно отдаст даже бросовые земли?

– Ты забыл, что в мире есть не только земля, но и вода, – мягко улыбнулся Яррен, и смех северянина оборвался.

Галактики в глазах Игинира прекратили вращение и изумленно замерли.

– Ты опять меня удивил, горец. Но ты не шаун, чтобы поднять камни из вод. Или ты решил стать морским царем? Но все мировые воды поделены между правителями инсейских домов. Что возвращает нас или к войне за территорию, или к проблеме единственного сына одного из владетелей. И что-то мне подсказывает, что и в последнем случае без военных или приравненных к ним действий не обойтись.

– Приравненных? Это как?

– Подавление бунта, казнь несогласных и прочие репрессии. Далеко за примером ходить не надо. Император Алэр узаконил своего бастарда, ввел его в род как наследника. Казнил всех старейшин, не согласившихся осквернить святотатством священные книги ласхов и вписал в них имя полукровки Рагара. А ведь туда не каждого законного сына раньше записывали, только чистокровных ласхов. Думаю, то, что ты не инсей с точки зрения инсеев, никак не помешает назначить тебя наследником.

Яррен пожал плечами.

– Да пусть что угодно делает, моего согласия он не получит. Я не вернусь. Что касается моей цели… мы же говорили о мечте, а они не всегда сбываются так, как мечталось. Ты лучше скажи, Рамасха, почему императора во дворце нет, а его магия есть?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я чувствую твоего отца во дворце. Он никуда не уехал и всю неделю сидит в своих покоях безвылазно. И с каждым днем там, где я его чувствую, становится все больше льда, словно он создает себе ледяной саркофаг. Меня не он беспокоит, как ты понимаешь, а судьба моей подопечной принцессы.

– Подожди. За принцессу можешь не волноваться, ничего с ней не будет. Как ты можешь чувствовать магию Алэра на расстоянии? Ты не ласх, не принц крови!

– А! Значит, я прав! – торжествующе сверкнули позеленевшие глаза. – Император у себя в покоях!

– Ты… – вскочил Игинир и, перемахнув через стол, схватил парня за грудки. – Ты солгал?

– Не дождешься! – Яррен аккуратно высвободился из захвата. – Ты забыл, что снег и лед – это лишь твердое состояние воды. Разумеется, я чувствую магию ласха, когда он швыряется ледяными глыбами и крошит их в снежную пыль. А вкус магии, как вкус воды, запоминается.

– Даэр тоже полукровка, но он никогда не говорил ничего подобного! Он ощущает магию как ласх или как инсей?

И какое счастье, что младшего брата нет во дворце. Но сколько тут потомков от смешанных браков со скрытыми способностями, только дворецкий знает.

– Понятия не имею, как ощущает магию твой брат. Даэр, кстати, не полукровка. Он, как рожденный от инсейки, чистокровный инсей. И обладает полными способностями зеленых, имей в виду.

– Почему ты только сейчас это сказал?

– Думал, ты все знаешь.

– Я об императоре.

– Так в его покоях тихо было. Только рос панцирь. Я думал, так и надо. Мало ли, заклинание оставлено зачем-то. Может, чтобы в покои никто не зашел в отсутствие хозяина. Первые часа два так думал, – поправился Яррен, оценив пронзительный прищур кронпринца. – Потом наблюдал.

– За тем, какие отговорки я придумаю? Поэтому каждый день интересовался?

– Ты сразу дал понять, что не мое дело, где теперь император. Но я по просьбе принцессы должен был спрашивать каждый день. Не беспокойся, я никому ни словом не намекнул о своих наблюдениях, даже Кандару. Это ваше внутреннее дело. Но меня беспокоит, что я уже четверть часа как перестал чувствовать движение замерзших масс воды, зато треснула ледяная корка саркофага на выходе из императорских покоев.

– Ну… Яррен… – только и сумел выдавить кронпринц и, махнув на гостя рукой, помчался к отцу так быстро, как только мог – снежным порталом.

Яррен, оставшись один, снова взял со стола уже прочитанный свиток, нахмурился: с каких это пор шпионы Снежного Принца пользуются бумажной почтой как простые смертные? Он провел рукой над строчками, изучая состав чернил. Затем по краям листа, особое внимание уделив уголкам, – писари частенько слюнявили пальцы, должны остаться следы, и одного такого следа достаточно, чтобы определить пол, возраст, цвет волос и глаз и даже болезни отправителя. Интересно же, кто у Рамасхи осведомитель в морском инсейском дворце. Вдруг пригодится?

«Движение замерзших масс воды», – вспомнилось Рамасхе, когда он в немом изумлении таращился на то безобразие, в которое превратились апартаменты Алэра. А ведь еще недавно комнаты, отделанные с изысканной роскошью, слыли редчайшей жемчужиной в драгоценной раковине дворца.

Сейчас от ажурной ледяной резьбы стен и колонн остались жалкие осколки. Сами колонны кое-где покосились, и потолок над ними змеился трещинами. Ущерб, нанесенный великолепной мозаике пола Рамасха не мог оценить: он был засыпан ледяной крошкой и обломками тех же колонн, мебели и статуй, причем, сугубо женских. Кстати, что-то не припомнил кронпринц такого количества статуй в императорской коллекции. Отец их не особо жаловал, но терпел в качестве подставок под парадные мантии.

Ноги ломать принц не стал и, на мгновение трансформировав тело в снежную поземку, перенесся из приемного зала в отцовский кабинет, где уловил какое-то движение.

Но это всего лишь рухнул книжный шкаф, сломав еще одну статую. Следующие три покосились, но уцелели, если так можно сказать о лишенных рук и лиц останках ледяных дев. Игинир, скорбно вздохнув, коснулся каждого обломка, с содроганием в душе ожидая, что это действительно останки несчастных служанок, превращенных в лед отцовским гневом. К счастью, ни единого телесного следа не обнаружилось. И слава айрам.