Да ну, бред какой-то… Открываю кран и умываюсь холодной водой.

Нужно выползать.

– Ася, – стук становится настойчивее. – Детка, хватит прятаться. Не забывай, что это моя квартира, и мне ее не жалко. Я просто вынесу сейчас эту дверь к чертовой матери, – угрожающе добавляет Макс.

Забираю с раковины электронный тест, подхожу к двери и открываю замок.

Мы сталкиваемся с Царицыным на пороге телами и взглядами.

– И? – спрашивает он нетерпеливо.

– Ты, – подаю ему электронный тест и сглатываю, не зная, как такое сообщается. – Вот.

Он забирает пластиковую коробочку из моих рук и смотрит на экран.

– Это значит, да? – переспрашивает взволнованным голосом.

– Да, – киваю и утыкаюсь носом ему в грудь. – Я беременна от тебя.

Макс стискивает меня так сильно, что мне становится нечем дышать. И следом отпускает, беря в ладони мое лицо и начиная зацеловывать.

– Аська, спасибо. Любимая… Хорошая.

Слова прерываются глубоким поцелуями.

– Царицын, постой, – я умудряюсь увернуться от его губ и выставить дистанцию, уперевшись в плечи Макса ладонями. – Ты же помнишь про наш договор, – серьезно смотрю в его глаза.

– Про какой договор? – он с абсолютно искренним недоумением склоняет голову вбок и хлопает своими коровьими ресницами.

– Макс, ну не нужно так! – с отчаянием бью кулачками его по груди.

– Ты будешь мамой, женщина, – нагло расцветает он в улыбке, а я – папой. Какие тут ещё могут действовать договоры…

– Макс, нет! – я даже топаю ногой. – Ты обещал участвовать только финансово, обещал, что не узнают родители…

Зачем я это говорю? Принципы – хуже слабоумия.

– Ась, ну хватит, – его лицо становится серьезными, и он перехватывает мои руки, летящие по очереди к его лицу. – Все, женщина, я сказал! – повышает голос. – Успокоилась!

– Что? – вспенивает меня. – А ну пусти! Ты – врун!

– Нет! – раздаётся его рычащее и грозное. – Давай сейчас мы быстро объяснимся. Ты – моя женщина, моя будущая жена. У тебя здесь, – он накрывает ладонью низ моего живота, и я начинаю трепетать от властности прикосновения, – мой ребёнок. Все понятно?

Макс одновременно бескомпромиссно и нежно прихватывает меня сзади за шею и сталкивает наши губы. Боже, опять этот его наглый язык у меня во рту…

Я теряюсь. Хочется одновременно сдаться и обвинять во лжи. Расслабиться и насладиться тем, что любимый мужчина рад беременности, что не отступается, что мне с ним так до безумия хорошо, что сердце колотится, а мозги вытекают между ног.

– Настя, – Макс удерживая под бёдра, впечатывает меня спиной в стену. – Я так соскучился. Родная. Любимая моя… – его поцелуи покрывают шею, ключицы, а наглые руки расстёгивают верхние пуговицы на блузке и освобождают от белья грудь.

– Макс… нет, – слабо протестую и утекаю от яркости ощущений. Не помню, чтобы было раньше так чувствительно.

– Да, да, – он, целуя мои губы, стаскивает с себя кардиган, и резко разворачивает меня лицом к стенке, вжимая в неё щекой. – Наконец-то ты моя, – шепчет он, нагло стягивая с моих бёдер брюки и белье.

«Господи, что я делаю?!» – несётся в моей голове. – «Почему позволяю?»

Ответ приходит также стремительно. Он эгоистичный и честный.

«Потому что хочу. Только его. Только этого чертова Макса.»

И теперь имею на это моральное право не меньше, чем его жена.

Синхронность тел сносит крышу. Я горю от того, на сколько пошло сейчас могли бы выглядеть мы с Максом со стороны. Просто не цивилизованные люди, а оголодавшие звери. Меня хватает только на то, чтобы между стонами просить Царицына быть аккуратнее и не срываться. Нам же теперь нельзя.

Он шепчет свои горячие фантазии мне в уши, клянётся, что я впредь буду его единственной женщиной, и он сделает мне кучу детей.

Обессиленные от удовольствия мы спускаемся на пол в коридоре. Макс держит меня на руках и продолжает иногда прижиматься губами в макушку. Я слушаю, как с оттяжкой колотится его сердце.

– Ну круто же, – пытается отдышаться он. – Зато теперь можно не предохраняться, – я слышу в его голосе мальчишескую улыбку.

– Ты – гад, Царицын, – ощутимо кусаю его за грудь и наслаждаюсь тем, как он дёргается.

– Зараза! – шипит и, гладя меня по волосам, меняет тон на мягкий. – Насть, я обещаю, что решу все скоро с разводом. Там все закрутилось так хреново, но теперь все хорошо будет. Тебе не нужно ни о чем думать и никого жалеть. Просто поверь мне. Пожалуйста. Давай попробуем, а там… ну если… А черт, – психует и сжимает меня сильнее не позволяя ничего ответить. – Не будет никаких «если».

– Мне страшно, – отзываюсь тихо и делаю паузу, – страшно хочется быть с тобой. Но…

Ася

– Никаких «но», – уверенно обрывает меня Царицын. – Давай так. Если у тебя есть принципиальные страхи или вопросы, ты просто озвучишь их мне, а я подумаю, как их решить. Это понятно?

– Наверное, – отвечаю неуверенно.

– Сейчас они есть? – спрашивает серьезным тоном и заглядывает мне в глаза.

– Макс… – смущенно трусь щекой о его грудь. – Мы голые сидим посреди коридора, как тут можно говорить о чем-то серьезно?

– Тогда я предлагаю сменить место дислокации, – горячо шепчет мне он в кромку ушка.

Помогает встать, неожиданно подхватывает на руки и уносит на кровать. И когда тут вообще разговаривать и думать?

Следующий час мы не можем оторваться друг от друга. Как шутит Макс: «закрепляем результат».

И пока над нами есть только одно одеяло, все аргументы «против» кажутся мне надуманными. Пустыми. Может, и правда, нужно на все плюнуть и попробовать строить нормальные отношения?

Единственной силой, которая заставляет нас выползти из-под одеяла, оказывается голод.

– Царицын? – я разглядываю содержимое холодильника. – Ты вообще дома ешь или только закусываешь?

– Отойди, женщина, – он торжественно хлопает дверцей холодильника перед моим носом. – Я тебя сейчас накормлю.

– Ну-ну, – складываю руки на груди и отхожу к окну. – Интересно чем.

Он открывает морозилку и достаёт пачку пельменей.

– Нет, – тяну, посмеиваясь, – я это не ем. Уволь.

– Я тебе гарантирую, – он уверенно заливает подсолнечное масло на сковороду, засыпает в неё пельмени прямо морозовыми и закрывает все это дело крышкой. – Что вкуснее ты в жизни никогда и ничего не ела.

– Они сейчас сгорят, – я с сомнением кошусь на потрескивающие под крышкой звуки.