Воздушная разведка доложила, что наблюдается активное движение русских войск от Калача на юго-восток, что говорило о приближении новых ожесточенных боев. 19 декабря 57-му танковому корпусу с 6-й танковой дивизией удалось полностью преодолеть сопротивление противника на участке южнее Мышковой. Несмотря на наступление темноты, невзирая на метель и холод, мотопехота и танки 6-й танковой дивизии захватили южный берег Мышковой и в результате дерзкого ночного наступления – плацдарм на северном берегу того же участка.

Единственный мост через Мышковую оказался, таким образом, в руках немецких частей, целый и невредимый.

Головные части армейской группы 6-й армии находились теперь на расстоянии пятидесяти пяти километров от района окружения. Между плацдармом и Сталинградом еще лежала открытая степь, но уже можно было видеть сигнальные ракеты на южном фронте кольца окружения.

В ходе ожесточенных боев с постоянно наступавшими частями противника немецким войскам удалось 20 декабря расширить плацдарм и 21 декабря сломить сопротивление русских настолько, что можно было продолжить наступление, правда, 23-й танковой дивизии удалось завладеть лишь очень небольшим участком территории. Противник мог многократно провести наступление с востока в направлении между данной дивизией и рекой и тем самым отсечь основные силы танкового корпуса от частей, которые вели бои на плацдарме. 22 декабря ситуация в тылу плацдарма и сообщения о подходе новых танковых подразделений русских также не позволяли продолжить наступление на Сталинград. Силы 57-го танкового корпуса были слишком слабы, чтобы успешно вести боевые действия в тех ситуациях, которые ему навязывали мощные силы противника. 17-й танковой дивизии во взаимодействии с 6-й танковой дивизией удалось, правда, захватить участок на южном берегу Мышковой западнее Громославки, но многие ее подразделения еще находились далеко позади, поэтому очистить этот участок между Мышковой и Доном не представлялось возможным.

Западнее Дона советские войска провели за прошедшие дни ряд непрерывных наступательных операций против 48-го танкового корпуса. Если бы в эти дни и могла наступить какая-либо пауза, то вскоре все равно следовало бы ожидать возобновления наступления противника, только в еще большем масштабе.

В результате наступательных действий русских против 48-го танкового корпуса дивизия «Адам» вынуждена была покинуть плацдарм под Нижне-Чирской, о чем будет подробнее рассказано в последующих главах.

Восточнее Дона противник также перегруппировался – это ясно говорило о том, что советское командование намеревалось наряду с операцией западнее реки осуществить и наступление на Котельниково в юго-западном направлении.

Гитлер вновь запрещает прорыв из «крепости»

На окруженной территории были сделаны все необходимые приготовления для прорыва, как это уже однажды было в ноябре. Танковые подразделения, насколько они еще были боеспособными, вновь расположились на юге. Настроение у всех было приподнятое. На тот момент командование 6-й армии предполагало, что удастся осуществить прорыв на глубину пятнадцати километров, так как соотношение сил, нехватка горючего и недостаточное количество боеприпасов не позволяли прорваться на большее расстояние. Армия намеревалась выступить только тогда, когда деблокирующие части подойдут на расстояние восемнадцати километров от котла.

Ключевые слова «Удар грома» означали начало всех необходимых для проведения операции мер, руководство осуществлением которых было поручено командиру 53-го полка шестиствольных минометов полковнику Шварцу. Два саперных батальона, два дорожно-строительных батальона и один мостостроительный батальон должны были разминировать местность для прохода танковых частей, участок прорыва которых находился южнее Карповки, и одновременно очистить путь для моторизованных колонн. Все было подготовлено, вплоть до маркировочных столбов, однако этой операции не суждено было осуществиться.

Командование танковых и инженерных частей, равно как и армейская служба связи, подготовили все для того, чтобы обеспечить войска во время прорыва надежной радиосвязью: уже с 10 декабря были введены в действие шесть приемников для прослушивания радиосвязи между подразделениями армейской группы Гота. Русские стали создавать радиопомехи на соответствующих волнах и, передавая неразборчивые радиограммы, пытались ввести в заблуждение немецкую службу радиоперехвата, но, несмотря на все эти помехи, командование в котле получало информацию о всех происходящих событиях.

Даже если в группе армий сильно сомневались в том, что армейской группе Гота удастся достичь котла, то в самой группе все же надеялись имевшимися в распоряжении силами подойти на достаточно близкое расстояние от окруженных частей и полагали, что 6-я армия не упустит возможности осуществить прорыв, чтобы окончательно оставить Сталинград. Было запланировано после соединения с 6-й армией всю линию фронта переместить назад, кроме участка у Котельникова, однако командующий 6-й армией не мог освободиться от старых, дедовских понятий, запрещавших ему отважиться на какие-либо решительные действия. Пусть кто-нибудь выйдет вперед, бросит камень и скажет, где проходит граница между долгом и судьбой, между ошибкой и трагизмом.

Там, где нет возможности для защиты, легко и просто встать на сторону тех, кто придерживается русской поговорки об угле: «Если не горит, то пачкает». И все же истина везде должна оставаться истиной, и здесь было бы уместно вспомнить девиз покойного фельдмаршала фон Рейхенау: «Auditaur et altera pars», что в переводе с латыни означает «Следует выслушать и другую сторону».

В многочисленных радиограммах и по телефонной связи командование группы армий ежедневно запрашивало Верховное командование о разрешении на прорыв 6-й армии.

21 декабря в результате постоянных запросов начальника Генерального штаба сухопутных войск Гитлер дал свое согласие на наступление 6-й армии, однако при этом поставил условие, что армия не должна оставлять Сталинград. По его мнению, 6-я армия должна была осуществлять оборону оставшихся фронтов и расширить территорию котла в юго-западном направлении настолько, чтобы можно было соединиться с 4-й танковой армией. Данное требование было невыполнимо.

21 декабря, то есть в тот же день, Гитлер потребовал представить ему данные о наличии горючего в 6-й армии, о чем ему было сообщено из котла радиограммой с точностью до литра. Данное требование, естественно, было связано с предстоящим прорывом, и, когда выяснилось, что горючего для танков хватало лишь на тридцать километров, Гитлер высказал свое отношение к проведению операции:

– Ну, вот и дождались, Цейтцлер. Я не могу брать на себя ответственность за то, что наши танки без горючего застрянут в степи.

В результате еще раз был отдан приказ о запрете прорыва.

Весь котел замер, командование чувствовало свое бессилие, последний шанс был упущен.

Стрелки часов жизни 6-й армии начали вращаться с бешеной скоростью, каждый час равнялся дню, механизм часов был на исходе.

Все надежды рухнули

Обстановка, сложившаяся в тылу плацдарма под Васильевской, а также сообщения о подходе с севера крупных моторизованных частей противника вынуждали к принятию новых, решительных мер. Командующий армейской группой вновь и вновь задумывался о том, чтобы отменить принятое им ранее решение, а именно: поручить 17-й танковой дивизии удерживать занятую территорию и с плацдарма 23-й танковой дивизии начать наступление вдоль и восточнее железной дороги Котельниково– вокзал, Шутово—Абганерово. После того как 22 декабря радиоразведка подтвердила сведения о новой дислокации противника, командующий решил провести перегруппировку сил и продолжить наступление 24 декабря с плацдарма 23-й танковой дивизии.