— Мужчина, — угрожающе проговорил одноногий нищий,приподнимаясь, — не трожь ребенка!

Инвалид чуть слышно свистнул, и валявшиеся рядом с нимсобаки мгновенно вскочили, угрожающе ощерились и двинулись к Лене. Вид у этихзверюг был весьма серьезный — рослые, косматые, с крепкими желтыми клыками.

— Ох, как тут все запущено! — произнес Леня, невыпуская, однако, тощую руку ребенка. — Я прямо перепугался!

Звонкоголосые певцы запели громче прежнего, чтобы отвлечь отпроисходящего внимание случайных прохожих. Впрочем, никто из них и не собиралсявмешиваться — кому нужны лишние неприятности? Трое поклонников «Зенита»торопливо допили пиво и устремились ко входу в метро, сунув заждавшейсястарушке пустые бутылки.

— Сказали тебе — отпусти мальца! — повторил инвалид,сверкнув глазами. — А то собачки тебя попортят! Так попортят ни один моргне примет!

— Не горячитесь, граждане хорошие! — с широкойдоброжелательной улыбкой сказал Леня, обращаясь сразу ко всем местнымобитателям, включая собак. — Разговор есть!

— Некогда нам с тобой базарить! — ответил за всеходноногий. — Отпусти мальца и проваливай!

— О, вы тут все ужасно занятые люди, восхитилсяМаркиз. — Я понимаю, саммиты, брифинги, пресс-конференции.., по три прямыхэфира в день!

— Чо? — одноногий презрительно сплюнул. —Кончай пургу гнать! Сказано — отпусти мальчонку и катись!

— Дяденька, правда, отпусти меня! — визгливовыкрикнул воришка, делая вид, что размазывает по лицу несуществующиеслезы. — Лучше отпусти по-хорошему…

— А то что? — Маркиз криво усмехнулся и вытянуллевую руку из рукава куртки, так что стала видна татуировка на его запястье.

— Отпусти, зараза… — продолжал мальчишка, но одноногий,обладавший, судя по всему, отличным зрением, снова свистнул, только по-другому,его собаки тут же попятились и улеглись на прежнее место. И сам инвалидпривалился к ларьку и сделал вид, что дремлет.

— Митяй, ты чего? — жалобно выкрикнул мальчишка,повернувшись к своему недавнему покровителю. — Митяй, паскуда, ты меня что— сдал этому фраеру?

Теперь в голосе незадачливого карманника звучала уженастоящая, а не наигранная паника.

— Это не фраер, — прошипел инвалид, почти неразжимая губ, — выпутывайся как хочешь! Татуировку его видел? Я себе невраг, я с такими связываться не хочу!

— Ну что, молодое дарование, — негромко проговорилМаркиз, наклонившись к своему перепуганному пленнику, — твоя крышасоскочила с подножки?

— Дяденька, ты кто? — заюлил мальчишка. —Чего тебе надо? Я же не знал.., бери свой лопатник, только меня отпусти…

— Насчет лопатника — разберемся, — пообещалМаркиз. — А мне от тебя ничего особенного не нужно, не бойся. Я с тобойтолько поговорить хочу. — И, не выпуская маленького пленника, он свернул вукромный уголок между двумя ларьками.

— Я тебе ничего плохого не сделаю, — продолжилЛеня, — и денег дам. А тот лопатник… бумажник, который ты у меня свистнул,все равно был пустой. Я его газетной бумагой набил.

— Кукла? — догадался мальчишка.

— Кукла, — подтвердил Маркиз.

— А чего тебе надо-то?

— Ты, я так погляжу — парень толковый, начал Леня,убежденный, что лестью можно добиться гораздо большего, чем угрозами. —Толковый и ушлый. Ты наверняка в «Сундуке» не раз бывал…

— А то! — хвастливым тоном подтвердилворишка. — Само собой, бывал!

— Ну вот и отлично! Я, понимаешь, не местный, а мне в«Сундук» очень нужно, дело есть к одному человеку. Отведешь меня туда пятисоткудам.

— Тысячу, — мгновенно отреагировал мальчишка.

— Ладно, пусть будет тысяча, — согласился Маркиз.

Воришка прикусил губу: он почувствовал, что продешевил, чтостранный незнакомец заплатил бы и больше, но снова поднимать сумму гонорара нерешился.

— А Митяю… — робко заикнулся он.

— Перетопчется! Он тебя защитил? Не защитил! Значит,ему ничего и не причитается. Пошли, что ли?

— Дяденька, а кто ты такой? — протянул любопытныймальчишка. — Что это у тебя за татуировка?

— Много будешь знать — плохо будешь спать! —отрезал Леня и направился к своей машине, на всякий случай не отпуская рукусвоего малолетнего проводника.

Татуировка, которую он перед выходом из дому нанес на своезапястье, была вещью очень опасной. Такими картинками украшали свои руки членызнаменитой и загадочной Лавровской группировки, так называемой крыши крыш,которой платили дань не бизнесмены и ларечники, не владельцы казино иподпольных тотализаторов, а сами бандиты. Лавровских все в городе уважали ибоялись. В каких-то случаях лавровская татуировка могла сослужить Лене полезнуюслужбу, но если бы он с этим украшением попал в руки настоящих лавровцев илипросто серьезных бандитов, умеющих с первого взгляда отличить настоящего волкаот переодетой собаки, она могла стоить ему головы.

Леня втолкнул мальчишку в свою машину, включил зажигание испросил:

— Ну, куда едем?

— Лесотехнический парк знаешь?

— А как же! — И Маркиз поехал в сторону паркаЛесотехнической академии, расположенной возле станции Ланская.

Пользуясь указаниями своего малолетнего проводника, Ленявъехал на территорию парка и остановил машину возле низкого одноэтажногобревенчатого здания.

Раньше в этом и еще двух таких же домах жили сотрудникиакадемии. Потом их расселили, дома предназначили на снос, но со сносом как-тоне торопились. То ли просто ни у кого не доходили до них руки, то ли какому-точиновнику сунули небольшую взятку, чтобы он на время забыл об этих отслужившихсвое объектах. Во всяком случае, последнее время в этих бараках жили разногорода темные личности, и показываться возле них после захода солнца было оченьопасно для жизни и здоровья.

— Приехали, что ли? — осведомился Леня, заглушивмотор.

— Почти, — с загадочным видом сообщилмальчишка. — Дальше пешком пойдем!

Он по узкой тропинке обошел барак и толкнул неплотноприкрытую дверь. За этой дверью обнаружилась пустая комната без окон,освещенная слабым пламенем свечи.

В углу комнаты имелась высокая печь, когда-то, наверное,облицованная изразцами, так называемая голландка. На полу перед печью сиделтолстый старик с белыми незрячими глазами. Повернувшись на скрип двери, слепойосведомился:

— Ты, что ли, Чижик? А кто это с тобой?

А где Митяй?

— Митяй надрался, спит со своими собаками! —сообщил мальчишка. — А со мной родич мой, из Казани приехал, конкретныйпацан, кое с кем побазарить хочет…

— Ну, коли так — милости просим… И слепой неуловимымдвижением руки повернул печную заслонку. При этом в стене рядом с печьюоткрылась маленькая потайная дверка.