все это носило бытовой характер, без чудовищного антагонизма.

Еврей отличился в русско-японской войне. Ему предлагают самому выбрать награду: Георгиевский крест или сто рублей.

— Какая цена Георгиевского креста? — спрашивает он.

— Бессмысленный вопрос, — отвечает офицер. — Сам крест стоит не больше рубля. Здесь речь о чести.

— Понимаю, — говорит еврей. — Тогда дайте мне 99 рублей и крест.

Подобные анекдотики рассказывались, можно считать, для красного словца. Чай, не погромы.

Со времен Большого террора сталинская национальная политика вообще хромала на обе ноги. То по указанию вождя Ежову следовало арестовать всех, без исключения, немцев, работающих на советских оборонных предприятиях. Потом взялись за поляков, обозвав их диверсантами и шпионами. Далее очередь дошла до латышей. Потом было приказано громить болгар и македонцев и т. д., и т. п. Депортировали целые народности, в основном из южных регионов.

Однако вернемся к письму. Как реагировал на него Сталин? Судя по сообщению журнала «Лехаим», Иосиф Виссарионович прочитал письмо режиссера, сделал на нем множество пометок синим карандашом и наложил резолюцию: «Разъяснить».

Кому разъяснить? Автору письма. Кто будет разъяснять? Да есть для этого в ЦК ВКП(б) специально обученные люди, они сидят в Управлении агитации и пропаганды. Их начальник некто Г. Ф. Александров. (Тот самый Александров, который позже станет министром культуры и в 1955 году «погорит» на «сексуальном скандале» — идеолог часто развлекался со студенточками.) Вероятно, письмо Ромма передадут туда.

Зная примерно механизм работы ЦК, Михаил Ильич через десять дней написал аналогичное письмо непосредственно Александрову. Пусть не думает, что режиссер действует за его спиной.

Письмо М. И. Ромма И. В. Сталину о положении в сфере советской кинематографии

8 января 1943

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 213. Л. 1–3]

Ответов от высокопоставленных адресатов Михаил Ильич не дождался, душеспасительных бесед с ним не проводили. Он же в этих разъяснениях не нуждался. Зачем, когда из-за отсутствия реакции на его крик души и так все ясно! Поэтому ничего удивительного в том, что через пару месяцев Ромм без объяснения причин был освобожден от занимаемой в комитете должности руководителя главка.

В кулуарах его увольнение подавалось как переход на творческую работу. Разве можно такого талантливого режиссера слишком долго держать на бюрократической должности! Нет уж, он должен творить, дерзать, пускай снимает фильмы.

Михаил Ильич ничего не имел против такой постановки вопроса. Да у него руки чешутся, он готов снимать. Было бы что. Нужен сценарий уровня «Мечты». Это один из его любимых фильмов. Жаль, обстоятельства помешали ему оказаться в центре зрительского внимания сразу, когда был готов. Премьера состоялась лишь 13 сентября 1943 года. Без всякой помпы, просто — выпустили в прокат, ограниченным тиражом. Да и этого хватит, кто во время войны особенно ходит в кино. Однако год от года фильм показывался в разных городах, и с течением времени зрители его узнали и оценили.

Глава двенадцатая. Не самый удачный год

Руководящая должность изрядно мешала творческой работе не только тем, что отнимала много времени, но и в иных проявлениях. Когда Эйзенштейн приступил к третьей серии «Ивана Грозного», в роли английской королевы Елизаветы он хотел снять Михаила Ильича. Узнав об этом, Москва категорически воспротивилась экстравагантному намерению режиссера-новатора. Мотивировали: негоже столь ответственному сотруднику играть роль женщины. Сам же Ромм принял подобное предложение мастера без всякого смущения.

Он вообще не забронзовел, чванства в нем не было ни на грош. Минц описывает случай, как однажды, находясь по делам в Госкино, он быстро сбегал по лестнице, когда его остановил некий маститый режиссер, сказав, мол, что это вы бежите по лестнице, как мальчишка, нужно держаться посолиднее.

И вдруг оба услышали какой-то топот. Смотрят, по лестнице спускается вприпрыжку начальник главка Ромм.

Главное — Михаил Ильич очень многим помогал. Так что, когда в 1943 году он был освобожден от должности начальника Управления по производству художественных фильмов, это вызвало у коллег всеобщее сожаление.

Превратившись из вершителя судеб в обыкновенного просителя, весной 1943 года Михаил Ильич приехал из Ташкента в столицу, где уже начиналось восстановление «Мосфильма». На студии планировалась постановка трех-четырех картин. Основное количество кинематографистов по-прежнему находилось в эвакуации.

Проба М. И. Ромма на роль английской королевы в «Иване Грозном»

1944

[Из открытых источников]

Из разговоров с коллегами Ромм узнал, что председатель Комитета по делам кинематографии И. Г. Большаков больше всего сейчас заинтересован в фильмах тыловой тематики. «Военная» поляна уже хорошо вспахана, всем режиссерам хочется победных нот, хочется шагать рядом с солдатами. Картин же о жизни тыла явно не хватает.

Отправился поговорить с Большаковым. Не настолько был близок тому, чтобы предварительно поговорить по телефону. Пошел, как простой смертный, — наугад.

Ждать в приемной пришлось недолго. Кончилось малолюдное совещание, и вот Михаил Ильич уже в кабинете председателя комитета.

Большакова визитами не удивишь. К нему режиссеры ходят с раннего утра до позднего вечера. Он заранее знает, кто что будет клянчить. Но вида не показывает. Зачем другим знать, какой он прозорливец? Пускай думают, что для него их просьбы являются полной неожиданностью.

Сановник играл на опережение. После дежурных вопросов о здоровье и семейных делах вздохнул:

— Что-то, Михаил Ильич, давненько не видели вас на съемочной площадке.

— По уважительной причине, Иван Григорьевич. Был выдвинут на руководящую должность. Между прочим, вами.

— Так ведь не напрасно. Вы хорошо зарекомендовали себя на руководящей работе. Пора возвращаться к творческой, — без особой логики сказал Большаков.

— Хотелось бы поставить картину на военную тематику.

— Понимаю ваше желание, тема выигрышная. Многих привлекает. А с армейскими реалиями знакомы не все.

— Я имел к армии самое прямое отношение.

Председатель комитета картинно всплеснул руками:

— Так когда это было, Михаил Ильич! Сейчас все изменилось кардинальным образом. Армию ваших времен только в сказках показывать. Кстати, хотите сделать фильм про Садко, былинного гусляра?

— Нет, спасибо, — сухо ответил Ромм.

— А что вы обижаетесь?! Сказка — прекрасный жанр. У таких картин благодарная аудитория.

Наступила пауза, которую нарушил Ромм:

— Иван Григорьевич, что вы все ходите вокруг да около. У комитета же имеются рабочие планы. Наверняка в загашнике есть что-либо оригинальное.

— Честно говоря, сейчас поступают однотипные заявки. Всех интересует актуальная тематика.

— Поэтому вы предложили мне Садко, — не удержавшись, съязвил Михаил Ильич.

— Ну, не Сталинград же предлагать! Тут нужно хорошо знать военную тематику. Зачем вам ее осваивать с ноля?!

С позволения Большакова режиссер пробежал глазами несколько