Я удивился, откуда Брюс взял, что именно я уговорил короля вернуться к исполнению своих прямых обязанностей, но разубеждать не стал – лишняя порция авторитета еще никому и никогда не вредила.

За разговорами мы подошли к залу совещаний, и тут нас догнал довольный Злыдень. Ему было в категорической форме приказано дожидаться моего возвращения в отведенных покоях, я также предупредил охранника у дверей, чтобы тот ни под каким видом не выпускал зверя. Не знаю, как псу удалось обмануть бдительного стража, и теперь, скорее всего, никогда не узнаю. Памятуя о боли в ноге, что испытал утром, я с трудом преодолел желание вновь пнуть непослушную скотину в место, из которого растет хвост. Пришлось смириться, но для порядка я отчитал его как следует. Пес сделал вид, что все осознал, глубоко раскаивается и впредь подобного не повторится никогда.

Брюс с интересом наблюдал сцену воспитания непослушной псины, а когда я закончил, дал бесценный совет на будущее:

– Не будет слушаться, ты его дубиной поперек хребта – лучшая наука для собак.

Злыдень зарычал и показал советчику свои белоснежные зубы, как будто все понял.

– Какая дубина? Его бревном воспитывать нужно! – Я поддержал хохму провожатого.

Пес обиделся: заскулил, потупил голову и отвернулся от нашей смеющейся парочки.

Ветеран остался за дверью, а я в сопровождении лохматого упрямца шагнул в совещательную комнату. После сумрака коридоров замка яркий солнечный свет из высоких стрельчатых окон ослепил меня, и поначалу не было никакой возможности разглядеть, кто находится в помещении. Постепенно глаза привыкли, и я увидел длинный стол, обитый серым сукном. Во главе стола восседал король собственной персоной, вокруг сидели гномы в количестве примерно двух десятков. Обстановка здесь царила непринужденная: сизый дым от сигарет, сигар и трубок столбом поднимался к потолку, перед каждым из присутствующих возвышались объемистый кувшинчик и кружка, весь стол был уставлен тарелочками с вяленой и копченой рыбой. Присутствующие громко разговаривали друг с другом, и никто особого почтения к персоне королевских кровей открыто не демонстрировал. О том, какая жидкость находится в сосудах, без труда можно было догадаться по ядреному кислому хлебному запаху, витавшему в воздухе.

– Присаживайся, Коршун, не стесняйся. – Король на секунду отвлекся от занимательной беседы с одним из своих вельмож; и взмахом руки указал на свободное кресло за столом: – У нас здесь совет, ты как раз вовремя подоспел.

Ничего себе совет, а я-то думал, что попал на самую настоящую дружескую пирушку. С великим трудом я постарался получше устроиться в неудобном кресле, рассчитанном на габариты гнома, облокотился на спинку и вытянул ноги далеко под стол. Теперь можно было хорошенько рассмотреть присутствующую публику. Все были бородаты, в основном среднего гномьего возраста – примерно ровесники Матео, лишь один сухощавый, седой как лунь старец, отодвинув в сторону баклагу, что-то писал на листе бумаги, посверкивая очками в массивной золотой оправе. Изредка он отрывал нос от бумаг, стучал по клавиатуре ноутбука, расположенного на столе прямо перед ним, считывал необходимую информацию с экрана и снова возвращался к своим листочкам.

«Наверное, это Пластун, – догадался я. – Во всяком случае, по описанию моего разговорчивого провожатого, очень похож».

Остальные члены совета на мой непосвященный взгляд ничем полезным не занимались. Они болтали между собой на всякие отвлеченные темы, не забывая прикладываться к своим кружкам, или курили, стряхивая пепел на каменный пол.

Через минуту передо мной появился кувшинчик, содержимое которого еще издавало слабое шипение (похоже, мне принесли свежачка из бочонка) и тарелочка рыбы к нему. Перед Злыднем поставили поднос с приличным куском свежей говядины. Я даже испугался за своего хвостатого приятеля – не многовато ли ему сегодня перепало. Однако не успел я еще плеснуть в кружку, а поднос уже опустел, и пес, распластавшись на полу, зажмурил глаза от удовольствия.

Вообще-то начинать день с приема внутрь даже некрепких напитков мне всегда казалось если не признаком алкоголизма, то верной дорогой к этой трудноизлечимой болезни, и лишь для того, чтобы присутствующие не косились в мою сторону, я сделал пару глотков.

Тем временем Пластун, по-видимому, получил нужный результат. Он захлопнул ноутбук, собрал стопку исписанных листов, подсел к Матео и тихо начал что-то докладывать королю. Мне ужасно хотелось подслушать их разговор, но своими экстраординарными способностями я воспользоваться не рискнул – не хватало еще, чтобы меня обвинили в шпионаже. Впрочем, совещались они недолго: выслушав доклад, Его Величество постучал ручкой ножа по горлышку кувшина. Звук получился негромкий, но его вполне хватило, чтобы разговоры за столом стихли и взгляды всех присутствующих устремились к председательствующему.

– Братья! – Громким и твердым голосом Матео обратился к сидящим в зале: – Как вы все уже знаете, на вашего короля совершено покушение…

Речь монарха была прервана гневными криками гномов и ударами тяжелых кулаков и кружек по столешнице. Подождав, пока народ немного угомонится, Матео поднял правую руку вверх, призывая всех к спокойствию.

– Да, мои любимые подданные, гнусное, ничем не оправданное и хорошо спланированное преступление пытались совершить члены Гильдии наемных убийц с единственной целью – обезглавить горный народ, а потом прибрать к рукам то, что мы накопили за годы упорного труда…

Тут в комнате поднялся такой шум, будто сюда въехал древний паровоз, из тех, что перевозили людей и грузы лет четыреста назад, и подал сигнал о своем прибытии. Гномы как один повскакивали со своих мест и начали топать ногами, возмущенно кричать и громко свистеть.

Я сидел и недоумевал. Почему король не поведал истинную подоплеку покушения? И тут до меня наконец дошло. Теперь это выглядело уже не как банальное нападение с целью похищения ценного артефакта, а как политическая акция, направленная против горного народа в целом. Да, Коршун, учиться тебе и учиться у своего друга – бывшего кузнеца! Как повернул! Теперь каждый гном посчитает за честь пролить кровь не только за короля, но и за весь народ. Быстро Матео освоился в родной стихии. Оказывается, даже король хитроватых, но довольно простодушных карликов должен владеть искусством политической интриги. Снимаю шляпу! Вот он – момент истины. Скоро я узнаю суть тех «возможных последствий», о которых туманно намекнул Матео после разговора с человеком со шрамом.

Уровень шума понемногу понизился. Из общего гвалта ухо могло вычленить отдельные выкрики:

– Отомстить!..

– Покарать!..

– Не позволим!..

– Раздавим как упырей проклятых!..

– Давно пора кончать с этой шайкой!..

Вовсе не поддавшись общему настроению, а лишь для того, чтобы хоть немного размять затекшие ноги, я тоже вскочил. Кричать, стучать ногами по полу и свистеть не стал – лепту шума в общую копилку за нас обоих с лихвой вносил Злыдень. Пес подумал, что все происходящее – какая-то веселая игра, и азартно начал принимать в ней самое непосредственное участие. Он подскакивал едва не до потолка, вертелся как волчок и громко лаял. Я испугался, что своей тяжелой тушей собака придавит кого-нибудь, но все, к счастью, обошлось и никто не пострадал.