пределов видимости. На мой взгляд, Джарвис честно заработал вторую тысячу, чего я не мог сказать о Кирби, поскольку не знал, как выгляжу со стороны. Я мог дать голову на отсечение, что именно Вулф сейчас спускается с крыльца, идет по тротуару и садится в автомобиль. «Херон» плавно, без рывков, именно так, как если бы за рулем сидел я, укатил прочь. Можно было наконец перевести дух.

По нашему сценарию, в кабинете сейчас никого не должно было быть. Прежде чем в прихожей погас свет, Вулф ушел в темную кухню, Орри — в темную столовую, а Сол с Фредом — в темную гостиную. Я их не слышал, следовательно, и никто не слышал. Сунув руку в боковой карман, я нащупал «марли» 38-го калибра, сделал шаг к двери, проверил, что она закрыта, немножко постоял, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, и сел на стул у стены напротив вешалки.

Я чувствовал себя замечательно. Напряжение спало. Ведь наша инсценировка могла в любую минуту сорваться или из-за просчетов в стратегии, или из-за неудачного стечения обстоятельств. Однако все обошлось, и теперь оставалось только ждать. Они либо решатся на незаконный обыск, либо нет, так что настал их черед нервничать. Я не знал, сколько раз они вламывались в чужие дома, этого никто точно не знал. Однако в прошлом году они уже четыре раза выкидывали подобные номера, и до меня доходили слухи, что подобных случаев было куда больше.

Теперь все зависело от того, верил Рэгг, что агенты ФБР убили Элтхауза, или нет. Если верил, то я мог поставить десять к одному, что фэбээровцы вот-вот появятся. Если не верил и считал, что его люди непричастны к убийству, их можно было не ждать. Оставалось лишь проверить на деле, насколько хорошей оказалась наживка.

Когда, по моим ощущениям, прошло полчаса, я подошел к двери посмотреть на часы при тусклом свете, просачивающемся сквозь одностороннее стекло. На часах было 18:22, и я даже расстроился. Выходит, я ошибся на целых восемь минут. Вообще-то, я всегда точно оцениваю время, выходит, напряжение спало не настолько, как хотелось бы. Решив не сидеть на стуле сиднем, а прогуляться до двери кабинета, я расстроился еще больше, так как дважды мазнул рукавом по стене. Что было непростительно. Конечно, гораздо проще было вернуться к прямоугольнику тусклого уличного света. Но, черт бы меня побрал, я просто обязан был пройти через прихожую, которую знал как свои пять пальцев, в кромешной тьме! Что я и сделал целых три раза, после чего снова сел на стул.

Я не могу назвать вам точное время их прихода, поскольку дал себе зарок до семи вечера не смотреть на часы. Внезапно тусклый свет за стеклом почти померк, и я увидел их. Их было двое. Третий, вероятно, сторожил на тротуаре. Один из непрошеных гостей наклонился рассмотреть замок, другой стоял на верхней ступеньке, спиной к двери.

Они, естественно, знали, что у нас замок системы «Рабсон», и наверняка запаслись всем необходимым, но, даже если взломщик и был специалистом своего дела, «Рабсон» так с ходу не вскроешь, а поэтому можно было не пороть горячку. Дверь в гостиную, заранее открытая, находилась в четырех футах от моего стула. Прокравшись к двери, я сунул туда голову, издал тихий шипящий свист и услышал такой же. Затем, не касаясь стены, я прошел в столовую и еще раз тихо свистнул. Мне ответили. Наконец я подошел к двери в кабинет и застыл на месте. Незваные гости вряд ли рискнут включить фонарик прямо в прихожей. Для начала они замрут и прислушаются.

Мы до сих пор спорим с Солом, как долго они провозились с замком. Сол утверждал, что дверь открылась через восемь минут после моего свистка, я же считал, что через все десять. Так или иначе, дверь открылась. Оперативно переместившись в кабинет, я прислонился спиной к стене слева от двери, положил палец левой руки на выключатель, а правой достал из кармана «марли».

Оказавшись в доме, они, конечно, прислушались, выждав секунд пять, не больше, что с технической точки зрения было явно безграмотно. После чего сразу протопали через прихожую. Повернув голову, я увидел, как слабый свет ручного фонарика, становясь все ярче, прочерчивает кабинет, а потом заметил их. Сделав три-четыре шага, они остановились. Человек с фонариком принялся обводить лучом комнату и секунды через три наверняка меня обнаружил бы, поэтому я решил действовать на опережение.

— Мяч в игре! — пропел я, поднял «марли», нажал на выключатель, и в комнате стало светло.

Один из них тупо вытаращился, а второй, уронив фонарик, быстро сунул руку за пазуху. В ту же секунду за моей спиной возник Орри с оружием, и из дверей, ведущих в гостиную, раздался голос Сола:

— Первый удар!

Незваные гости повернулись и увидели еще два ствола.

— Плохи дела, — сказал я. — Нам даже не придется вас обыскивать. Вы не сможете стрелять одновременно в двух направлениях. Мистер Вулф!

Вулф не заставил себя долго ждать. Наверное, он сразу вышел из кухни, услышав мои слова: «Мяч в игре!»

— Обходите кругом, — посоветовал я.

Впрочем, Вулф и так уже начал пробираться на место окольным путем, держась правее красного кожаного кресла, подальше от фэбээровцев. Усевшись за стол, он уставился на непрошеных гостей, которых мог видеть исключительно в профиль, поскольку они стояли лицом к нам с Орри.

— Весьма прискорбно, — изрек Вулф. — Арчи, вызывай полицию!

В отличие от него, я не стал описывать слишком широкий круг, хотя от греха подальше обошел противника стороной. На полпути к своему письменному столу я остановился:

— Итак, зарубите себе на носу. Если кто-то из вас решит броситься на меня, пока я набираю номер, живыми вам не уйти. Полагаю, вы знаете законы. Все грабители их знают. Вы в чужом доме. Если начнете хамить, получите пулю в лоб. Полиция за это нам еще и спасибо скажет.

— Чушь собачья! — подал голос красивый малый с квадратным подбородком и квадратными плечами. Второй был чуть повыше, но ужасно тощий, с обтянутым кожей костлявым лицом. Красавчик наградил меня тяжелым взглядом. — Мы не грабители. И вы это отлично знаете.

— Черта с два знаю! Вы вломились в наш дом. Можете объяснить все копам. Я вас предупредил. Стойте как стоите. Попробуете рыпнуться — и вас сразу остановят. У одного из нас очень проворные руки.

Чтобы подойти к телефону, нужно было повернуться к ним спиной. Что я и сделал. Но когда я потянулся к трубке, красавчик рявкнул:

— Гудвин, кончай