догадается, что револьвер спрятан в другом месте квартиры, и не станет искать. Я положил его на фанеру под пружинами, проверил, все ли в порядке, взял пальто со шляпой и выскочил на улицу в такой спешке, что едва не забыл снять резиновые перчатки.

В такси по дороге домой я попытался найти ответ на другой вопрос: говорить или не говорить Вулфу? Может, лучше дождаться вечера четверга? Ответ был совсем простой, но мы привыкли использовать свои умственные способности для поиска хитроумных причин уходить от простых вопросов. Когда такси остановилось перед старым особняком из бурого песчаника, мое вдохновение вконец иссякло, и я оказался перед фактом, что с годами умственные способности не становятся лучше.

Часы показывали десять минут двенадцатого, а значит, Вулф, по идее, уже спустился из оранжереи, однако в кабинете его не оказалось. Услышав доносившееся из кухни бормотание радио, я пошел туда. Вулф стоял возле большого стола, хмуро глядя на Фрица, обнюхивавшего кусок копченой осетрины. Они не слышали, как я вошел, но, увидев меня, Фриц выпрямился, а Вулф обернулся и требовательно спросил:

— Где ты был?

Я ответил, что должен кое о чем рассказать. Вулф, велев Фрицу приготовить отбивные не позднее чем в четверть третьего, направился в кабинет, я пошел следом. В кабинете я включил радио и, придвинув поближе желтое кресло, увидел на письменном столе Вулфа три отвертки: одну из моего ящика и две из кухни. Значит, Вулф сам приготовил инструменты. Устроившись в кресле, я высказал удивление, что он не устроил себе ранний ланч. В ответ Вулф заявил, что если человек приглашает гостей, то должен сесть за стол вместе с ними.

— Тогда у нас хватит времени обсудить короткий отчет, — сказал я. — Конечно, у вас сейчас дел выше крыши и вам сейчас не до меня. Однако хотелось бы донести до вашего сведения, что я нашел подтверждение предпочтительной для нас версии. Я отправился на прогулку и случайно проходил мимо дома номер шестьдесят три по Арбор-стрит. У меня в кармане случайно оказался ключ, подходивший к двери квартиры Сары Дакос, поэтому я вошел внутрь, огляделся и в шляпной коробке в шкафу нашел «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Со стреляной гильзой. Как вам известно, Кремер сообщил мне, что у Элтхауза имелось разрешение на «смит-вессон» тридцать восьмого калибра, однако револьвера в его квартире обнаружено не было, хотя в ящике лежала коробка с патронами. Итак, Сара Дакос…

— Ну и что ты сделал с револьвером?

— Переложил. Он выглядел неуместно в шляпной коробке, и я запихнул его под пружинный блок дивана.

Вулф сделал глубокий вдох и, на секунду задержав дыхание, выдохнул:

— Значит, это она его застрелила.

— Все верно. Как я и говорил, когда вы меня перебили.

— Она сможет найти револьвер?

— Нет. Даже если она и станет его искать, то туда точно не заглянет. Кстати, о моем знании красивых молодых женщин. Она может дать деру. В таком случае у меня проблема. Если она сбежит, а я расскажу Кремеру о револьвере, мне конец. А если не расскажу, не смогу спать спокойно.

Вулф зажмурился, но через две секунды открыл глаза:

— Ты должен был предупредить меня, что уходишь.

— Вовсе нет. Это мое личное дело, где одним из факторов был пакет молока. Но я в любом случае окажусь в полном дерьме, если завтра вечером весь пар уйдет в свисток. Если, если, если… А прямо сейчас я хотел бы позвонить из телефонной будки Хьюитту и спросить, упакованы ли орхидеи. Так мне позвонить?

— Нет. Он занят. Надеюсь, револьвер можно идентифицировать?

— Конечно. Ученые в наше время способны это сделать, даже если номер спилен. А у Кремера есть номер револьвера Элтхауза, на который у того было разрешение.

— Тогда проблем не будет. Я должен проверить, что там с осетриной. — Вулф встал с кресла и направился к двери, но внезапно остановился и, повернувшись, добавил: — Приемлемо. — И на этом ушел.

Озадаченно качая головой, я поставил на место желтое кресло. Господи помилуй, «проблем не будет»! Я подумал, что будь у меня такое же чудовищное самомнение, то я уже был бы директором ФБР, однако потом сообразил, что не совсем точно формулирую вопрос. Я положил ключи и перчатки обратно в шкаф и, вспомнив о позднем ланче, отправился на кухню налить себе стакан молока, а заодно послушать обсуждение осетрины.

Поскольку мне предстояло убить пару часов, а возможно, и больше, то я, выпив молока, решил совершить обход первых двух этажей, после чего поднялся к себе проверить, готова ли моя кровать для приема гостей. Я запретил Фрицу что-либо трогать в моей комнате. Комната моя, значит я за нее и отвечал. Все было в полном порядке, разве что две подушки, которые я утром достал из шкафа, оказались разного размера, но тут уж ничего не поделаешь. Затем я прошел в расположенную над спальней Вулфа Южную комнату, где две односпальные кровати предназначались для остальных гостей. Проверять эту комнату было совершенно необязательно, так как Фриц никогда не ошибался, но мне хотелось как-то убить время.

Кое-как я его убил.

Я не ждал их раньше двух часов дня, хотя мог бы быть наготове, раз уж дело было поручено Солу. Вулф находился на кухне, а я в примыкающей к кабинету гостиной проверял, положены ли на диван одеяла, когда в дверь позвонили, и я посмотрел на часы. Без двадцати два, значит это наверняка не грузчики.

Однако я ошибся. На крыльце стоял какой-то амбал в кожаной куртке. Когда я открыл дверь, он раскатисто гаркнул:

— Ниро Вулф? Ваши орхидеи!

Я вышел наружу. У дома был припаркован большой зеленый фургон с красными буквами на борту: «ТРАНСПОРТНАЯ КОРПОРАЦИЯ СЕВЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ». Еще один амбал уже открывал заднюю дверь. Тогда я заорал во всю глотку, что для орхидей сегодня чертовски холодно, и я, пожалуй, спущусь помочь. К тому времени, как я надел пальто, они уже начали вытаскивать ящик. Мне были известны его точные размеры: три фута шириной, пять футов длиной и два фута высотой, поскольку именно я всегда отвечал за упаковку орхидей для отправки дилерам или на выставки. На стенке ящика было написано:

ХРУПКОЕ. НЕ КАНТОВАТЬ

ТРОПИЧЕСКИЕ РАСТЕНИЯ

ДЕРЖАТЬ ПО ВОЗМОЖНОСТИ В ТЕПЛЕ

Я спустился на тротуар, но грузчики, взявшись за ручки на торцах, спокойно подняли ящик по ступенькам. В помощи они явно не нуждались. Вулф уже успел открыть дверь, и они вошли в дом. Мне оставалось только сторожить фургон, что я