– Какие они старички! – возмутилась я. – Выглядят не старше тебя, между прочим. Может, и ты у нас старец?

Альдамир хмыкнул, но ничего не сказал в ответ, видимо, посчитал, что и так перевыполнил норму по общению со мной. Но я ошиблась.

Уже на улице он вновь остановился и выдал еще одну фразу:

– Так, женщина. Большая просьба: не суй свой нос, куда не следует.

– Ты просишь меня быть аккуратнее? Вот это да!!! – не утерпев, поддела я.

Желтоглазик нахмурился, но все-таки соизволил пояснить:

– Твои способности толком неизвестны, не свети ими особо. Вспомни, о чем говорил ректор. Я не хочу пострадать из-за тебя.

Мне стало обидно. Как же, пострадает он из-за меня. Бедняжка.

– Помни, – видя раздирающие меня эмоции, добавил этот «страдалец», – договоренности о том, что я буду вытаскивать тебя из неприятностей, нет. Помимо оговоренного – каждый сам за себя.

– Ясно, – со злобой ответила я. – Не нужно повторять это каждые десять минут. Я в состоянии запомнить с первого раза.

Альдамир пожал плечами и потерял ко мне интерес. Так и шли дальше метрах в трех друг от друга: он думал о своем, я – о своем. А подумать, как оказалось, было о чем. В голове крутились мысли о возможном освобождении и возвращении домой, о предстоящем наказании, о друзьях, даже госпожа Мор проскальзывала. Но чаще всего я возвращалась памятью в кабинет Палиано и вновь и вновь прокручивала увиденную сцену.

– Чем же они таким занимались? – машинально произнесла в голос тревожащую меня мысль. – Чем?

– Не влезай в это дело, – донесся строгий предупреждающий голос близнеца. – Это нас не касается.

Вот только фразы эти подействовали совсем не так, как он рассчитывал. Маленький хорек – любопытство – уже открыл свои глазки и зашевелил прелестным носиком в поисках ответов.

Как и было оговорено ранее, в комнате мы обменялись клятвами. Ничего страшного не произошло, о чем я втайне переживала. Пара проколотых пальцев (мой и желтоглазика), смешение капель крови, чтение текста клятвы, написанного на листке бумаги при свидетеле, которым выступал Сонор. И все, никаких спецэффектов. Тихо, благопристойно и… сомнительно. Но, как потом пояснил гном, клятвы вступили в силу.

На сей ноте мы с приятелем расстались, он потопал к себе, я отправилась в душевую, где постирала форму, затем плескалась добрых полчаса, прежде чем уставшая и разморенная выползла в коридор.

Вернувшись в комнату, увидела рядом со своей кроватью пару баулов. С удивлением посмотрела на них, а потом вспомнила: близнец обещал одежду. Сама комната вновь радовала грязью и запустением, наверное, отреагировала на недавнюю ссору. Но я больше не переживала, надеясь, что после сегодняшнего соглашения чистота вернется.

Вряд ли здесь станет так же уютно, как у гнома, но, по крайней мере, исчезнет грязь и паутина.

– Спасибо, – буркнула близнецу, лежавшему с закрытыми глазами, и, не дождавшись ответа, с интересом зарылась в баулы.

Как и ожидалось, одежда была мужская. Но судя по виду, новая. Это радовало, потому как донашивать за прынцем не особо хотелось.

Вытянув из кучи одну из белых рубашек, определила ее в ночнушки. Переоделась под одеялом и умиротворенно закрыла глаза. Свет сам собой выключился, а я улетела в царство Морфея. Но ей-богу, лучше бы не засыпала, потому что всю ночь убегала от декана Врана по длинным темным коридорам академии. Надо мной парил рассерженный мономорф в обличье грифона и нудным голосом классной руководительницы зудел: «Не лезь в это дело. Не лезь. Не лезь».

В общем, когда матрас подо мной начал вибрировать, намекая на скорую побудку, я сразу же поднялась с кровати. Абсолютно невыспавшаяся, разбитая, а потому раздраженная и озлобленная на два мира сразу. Хотелось покусать кого-нибудь лопоухого, и желательно не сдерживаясь. Некто кровожадный и свирепый ворчал в душе, требуя свободы. Впрочем, выбранная жертва вела себя благоразумно: молчала, выпадов не делала, на меня внимания не обращала. Поэтому пришлось сдержать порыв и успокоить взбунтовавшуюся виверну (наверняка это она ерепенилась, больше-то некому).

Вновь засунув нос в подарок близнеца, нашла черные штаны и очередную рубашку, на этот раз серую. Обуваться пришлось в ботинки гаргульи, больше подходящей обуви у меня не было. Сегодня в расписании стояли практические занятия магией, потому облачаться в платье я поостереглась. В вещах, выданных кладовщицей, удалось обнаружить лишь две пары туфель на низком каблуке, зато отыскалось белье, стыдливо завернутое в белую тряпицу.

Схватив необходимое, я нырнула под одеяло и, извиваясь ужом, переоделась. Сбегала, умылась, прихватила сумку с блокнотами, предварительно засунув туда высохшую форму, затем бросила сонному мономорфу:

– До свидания.

И удалилась из комнаты.

По дороге постучалась к Коре, предупредила, что займу очередь в столовке. Народ только проснулся, полусонные помятые студенты кочевали от комнат к туалетам и обратно. На первом этаже никого еще не было, в столовой тоже. Недовольные поварихи, увидев меня на пороге, замахали руками и, велев подождать за дверью десять минут, продолжили процедуру приготовления вкусностей для вечно голодных магических близнецов.

Мдя, рановато пришла.

Пришлось топать в коридор и ждать там. От нечего делать я принялась рассматривать картины, в большом числе развешанные по стенам. Чего тут только не было: умиротворяющие пейзажи, портреты грозных и, наверное, знаменитых существ. Батальные сцены сменялись балами, натюрморты – мифологическими сюжетами. Я бродила вдоль стен и любовалась, ощущая, что попала в музей изобразительного искусства.

Возле одной картины вообще остановилась, завороженная мастерством художника. И чем дольше я вглядывалась в изображение, тем сильнее мне начинало казаться, что за спиной больше нет стены, только зной и барханы. Впереди, скрываясь за полуденным маревом, раскинулся город. Волшебный, ажурный, будто сотканный из мельчайших частичек песка. Но не только это привлекло внимание: рядом с вратами стояла черная точка, которая постепенно принимала очертания человека.

Невольно сделав шаг вперед, протянула руку и дотронулась до фигурки. Раздался оглушительный звон, словно близко ударили в гигантский колокол, подул ветер. Я подпрыгнула от неожиданности и внезапно почувствовала, как меня стало затягивать в картину. Точно так же, как в прошлый раз.

Эх, похоже, я совсем не учусь на собственных ошибках, наступая на одни и те же грабли.

Заорав, вцепилась в раму, немного уменьшив скорость всасывания. Но судя по тому, как возросла сила, долго сдерживать натиск я не смогу. Не картина, а супермощный пылесос какой-то.

Внезапно сзади схватили за талию и принялись тянуть на себя. Я завизжала, еще и отпихнуть этого кого-то попыталась.

– Не мешай! – раздался над ухом раздраженный голос Коры. – Вот кровь Непроизносимой, и так едва держу, еще ты лягаешься!