Тишина — залог здоровья. Мы и сидели как тихие мышки. Воды и провизии хватало. Но это бесконечное стояние на реке Угре выматывало.

В лагере между тем кипела жизнь. Проходили построения, тренировки. Поднимая пыль до небес, приходили колонны «тачанок» и грузовиков — как со стороны границы, так и с противоположного направления, потом куда-то уезжали. Один раз басмачи расстреляли двух человек перед строем, после чего радостно палили вверх из десятков стволов.

Американские инструкторы предпочитали не отсвечивать. Они почти не вылезали из своих палаток, от которых тянулись антенны. У них была своя машина, около которой стоял часовой из европейцев — тяжелый зеленый пятитонный грузовик «FMTV» с кунгом, в котором, похоже, какая-то ценная аппаратура…

Когда я уже смирился с фактом, что проведу в этом укрытии оставшееся до пенсии время, на сеансе связи нам был отдан приказ:

— Отходите в зону эвакуации номер два к восьми ноль. Ожидайте борт.

Вот и все, операция закончена. Гора с плеч — но это с одной стороны. С другой — опять дело не доделано. Сколько уже скопилось таких недоделанных дел.

Теперь главное уйти из этого опасного и сильно нервирующего меня местечка вежливо и тихо, по-английски, не хлопая дверью и не привлекая внимания.

Хорошо, что вокруг горы. И маршрут просчитан заранее — извилистая горная тропа, где никого, кроме горных козлов и редких туземцев, сроду не бывало. Проводник обещал нам, что пройдем там без осложнений.

— Снимаемся, — приказал я.

Как и было обещано, от лагеря по тропинке мы отошли без проблем, если не считать того, что едва не угодили под обвал — увесистые булыжники рухнули перед нами, едва не устроив нам братскую могилу с гранитным памятником. Но обошлось.

Привычно войдя в темп, отсчитывая в уме «раз-два-три, два вдоха — выдох», мы двигались вперед. Шли по науке — головной, тыльный дозор, дистанция, чтобы не попасть всем сразу под обстрел или взрыв, но и не растягиваться. Чужая земля — тут каждый шаг может стать последним. А сколько нам надо сделать этих шагов? Предстоит отмахать несколько десятков километров. На своих двоих — представительские «Мерседесы» нам как-то не подали. Но нам не привыкать.

Поплутали по горам. Спустились в предгорье. Утром, уже почти у цели, напоролись на противника.

Мы двигались по низу ущелья, и разминуться с этой бандой на трех пикапах и грузовике «МАЗ» у нас никак не получалось. Был шанс, что мы спокойно разойдемся краями, — не всегда же здесь первые встречные вцепляются друг другу в глотки, чаще почтительно идут своей дорогой. Но эти незнакомцы были какие-то бешеные. Стрелять они начали сразу, не достигнув даже расстояния прицельной дальности, только завидев движение вдали.

На наше счастье, мы успели занять господствующую позицию на горе, откуда могли выщелкивать их. Утес первыми же выстрелами снайперской винтовки обездвижил две машины, потом выписал пропуск в рай еще паре человек. Но и бандиты давали нам прикурить. Их было много — машины походили на индийские электрички, где народу столько, что даже крыши все заняты. У них имелся крупнокалиберный пулемет, патронов к которому не жалели, и даже миномет. Так что только осколки от камней, за которыми мы укрывались, летели во все стороны, да пули не давали нам высунуть голову.

Чего они на нас так взъелись? У меня было предположение. Пока мы загорали у лагеря, Рад получал регулярные сводки об обстановке в регионе. И мы знали, что тут началась нешуточная свара между бойцами ССА и ан-Нусры, которая здесь распалась на ряд непримиримых банд, в бешенстве своем бросавшихся на все, что движется. Похоже, на одну из них мы и наткнулись.

Их подвела самоуверенность, переходящая в наивность. Им почему-то казалось, что пять человек без артиллерии и бронетехники — это мало. Ничто против трех десятков хорошо вооруженных доблестных моджахедов. Вот только эти пятеро умели воевать куда лучше их. Ну а еще эти пятеро ждали друзей.

Ну а если друг — «крокодил», то у оппонента вообще шансов не остается.

Эвакуационная команда прибыла минута в минуту. Одна «восьмерка» и два «крокодила» — это вертолеты огневой поддержки «Ми‑24». «Зубастый» зашел на вираж и неуправляемыми снарядами накрыл площадь, где было сосредоточено большинство боевиков. Один пикап сорвался с места, в него на ходу запрыгивали боевики, но их добивать никто не стал. У летунов была не терпящая толкований боевая задача — доставить на базу группу спецназа…

Потом был полет. Аэродром подскока. Опять полет. И наконец наша машина устало опустила натруженные винты на авиабазе российских ВКС Хмеймим.

Не успев побриться и привести себя в порядок, я предстал пред светлыми, но холодными очами полковника Лукьянова.

— Доложите, как прошла эвакуация, — скучающим тоном предложил мне он.

Я объяснил.

— Вы уверены, что не засветились и эта банда не преследовала именно вас? — спросил Лукьянов.

— Сто процентов, — твердо произнес я. — Просто мы попали в самую гущу разборок горячих пацанов.

— Извольте выражаться в соответствии с вашим служебным положением, а не уличным воспитанием, — сухо произнес полковник.

— Это чтобы понятнее было.

— Я и так все понимаю… Указание от второго.

Он многозначительно сделал паузу. «Второй» — это генерал-лейтенант Шабанов.

— Операция на территории Сирии по розыску объекта прекращается.

— Но не прекращается в целом, — продолжил я.

— Не прекращается.

Ну что ж, будем продолжать искать. Мы охотники. Мы привыкли ждать объект в местах его возможного появления. Отрабатывать сведения информаторов. Выманивать дичь приманкой, которую просто нельзя проигнорировать. Но тут главное — иметь хоть какую-то исходную информацию. И похоже, она у моего руководства появилась.

— Генерал посоветовал вам примерить вместо камуфляжа смокинги, — выдал Лукьянов.

Вот, значит, как. Получается, операция переносится в более спокойные и цивилизованные места. Что, впрочем, нисколько не радовало. На войне работать порой легче, чем в мирных странах с развитой полицейской системой. Здесь у меня всегда при себе пулемет, гранаты и радиомины. А там — только костюм-тройка и знание нескольких языков.

— Приводите себя в порядок. Готовьтесь, — сказал Лукьянов. — Новый приказ может быть получен в течение даже не дней, а часов…

Генри Тейлору три месяца назад исполнилось пятьдесят лет. За свою неспокойную жизнь повидал и испытал он немало. Считал себя если и не слишком крутым, то достаточно жестким и волевым человеком. Но с Эльзой он превращался в тряпку.

Они познакомились два года назад. Он — известный журналист ведущего информационного агентства. Она — репортер какого-то заштатного отдела заштатного журнала. Они встретились на пресс-конференции никому не нужного политика, посвященной какой-то занудной теме. Тейлора на это мероприятие привели некоторые важные обстоятельства, продиктованные его теневой жизнью — штатного сотрудника одного из подразделений ЦРУ. Эльзу туда послали по принципу — начинающий специалист, вот и затыкай своим телом дыры, выслушивай старых маразматиков, точно знающих, как осчастливить Америку.