Книжник без особого энтузиазма пытался напроситься в компанию, мол, он тоже воин и хочет отплатить за гостеприимство. Но Раджаб на пальцах объяснил, что это не его, а их семейные счеты.

Кавалькада машин умчалась. На ферме остались только женщины, дети и старики. Потянулись тревожные часы ожидания. Книжнику было не по себе от мысли о том, что никто не вернется и он останется здесь единственным сильным взрослым мужчиной…

На рассвете поднимавшееся солнце натужно краснело в небе, будто наливаясь кровью. И под его лучами, ревя моторами, колонна возвращалась.

Машины остановились на просторном, как полковой плац, дворе. Хозяин дома, с окровавленной перевязанной головой, тяжело вылез из джипа. Из кузова грузовичка вытащили прикрытое брезентом тело. Все это происходило почти в безмолвии — лишь звучали команды и короткие реплики. Здесь не любили сотрясать воздух пустыми словами.

Тело положили на землю. У Книжника екнуло сердце. Он подошел ближе. Он до дрожи боялся, что это верный Раджаб.

Один из воинов открыл брезент. И Книжник, коря себя за это чувство, с облегчением, почти с радостью увидел, что это не немой, а тот самый пастух, который встретил их на дороге. Устыдившись своих эмоций, Книжник прошептал под нос слова молитвы, призывая Аллаха принять эту душу в свои чертоги.

Из тентованного кузова второго грузовика тяжело вылез Раджаб. Он прихрамывал, на ноге была повязка из цветастой тряпки, наложенная прямо поверх брюк. Книжник бросился к нему и радостно похлопал по плечам. Его соратник жив. И в самом этом факте уже было счастье.

Вернулось назад меньше людей, чем уезжало. Точнее, трое вернулись бездыханными телами. Книжника удивило, насколько сдержанно восприняли все гибель своих сородичей. Не было обычных для Востока женского плача и причитаний — наоборот, женщины держались строго, только тени легли на их лица.

Книжник ощутил себя полезным, поскольку был немножко сведущ в медицине и с готовностью оказывал помощь раненым. Кому-то пуля пробила предплечье — слава Аллаху, не задев кость. Кому-то поцарапало голову. Немому осколок оставил рану на ноге, но после обработки и перевязки он почти не хромал.

Пока готовились скорбные обряды, Раджаб, уединившись с Книжником, написал ему на листе: «Завтра».

Книжника осенило:

— Мы ждали, пока вы сведете счеты с этими бандитами?

Немой кивнул.

Вскоре выяснилось, что шалившая в окрестностях банда понесла большие потери. Был убит ее главарь, так что долг крови горцы стребовали сполна. Выжившие бандиты на уцелевших машинах навсегда покинули эти края, чтобы найти другие, более пригодные «охотничьи угодья».

— Они будут сейчас грызть всех, кто попадется им на пути, — сказал хозяин дома, которому Книжник вечером перевязывал голову. — Они бешеные псы…

Как немой и обещал, утром к ферме подъехал мятый, невзрачный грузовик, в котором обычно перевозят скот. И в его кузове нашлось место для двоих беглецов.

Ну что ж, тут не до гордости и спеси. На представительский лимузин Книжник не рассчитывал. Главное, чтобы машина была надежна и довезла до места. Ради этого он был готов не только трястись в кузове скотовозки, но и мычать. А надежность ему гарантировали.

Когда машина тронулась с места, Книжник будто стряхнул с себя навеянное этими местами оцепенение. В груди разгорался огонь. Его ждали новые горизонты. И в этот момент он был уверен, что пройдет свой тернистый путь успешно.

Мы несколько дней провели на подступах к лагерю Сирийской свободной армии, который якобы осчастливили своим присутствием военспецы США. Там предположительно мог скрываться и беглый подполковник российской разведки Арсений Сотников. Мне это было сильно сомнительно, поскольку в этом не было никакого смысла. Что ему делать в Сирии? По моему мнению, он давным-давно в штаб-квартире ЦРУ в Вашингтоне и поет там соловьем. Зачем его держать в зоне боевых действий?

Но у начальства были другие резоны. Начальство считало, что он где-то здесь. Вероятно, были основания для этой версии.

Господи, чего нам это стоило — ни в сказке сказать, ни пером описать. Подконтрольный «умеренной оппозиции» приличный кусок сирийской земли на границе с Иорданией был просто нашпигован боевиками.

К цели мы вышли с огромным трудом. Нас сопровождал местный житель из сопротивления, благодаря чему мы вообще сумели дойти и обустроить вполне приличный наблюдательный пункт на склоне горы.

Мы привычно зарылись в эту землю, вросли в почву и камни. Замаскировались, стали ее частью, как скорпионы — неуловимые и полные яда. Мы уже давно неотъемлемый фрагмент этой бесконечной войны, этой земли, этой странной реальности, которая, кажется, не отпустит нас никогда.

Мощная оптика позволяла нам достаточно эффективно вести визуальное наблюдение. Лагерь представлял собой обширную территорию на небольшом плоскогорье, заставленную машинами, автобусами, палатками. Весь этот хаос имел определенную систему. Постепенно мы начали различать в этом мельтешении часовых, наблюдателей, очертили расположение отдельных подразделений и групп.

Вскоре мы убедились, что американские советники действительно здесь. Есть у них нечто характерное в экипировке, движениях, поведении и организации пространства вокруг себя. На этом наши успехи закончились. Дальше контроль эфира и наблюдение за лагерем не дали ничего. Да, там полно бандитов, американских советников и каких-то мутных субъектов типа врачей без границ, которые в каждой террористической бочке затычка. Но есть ли там наш объект? Где он? Тут мы не продвинулись ни на сантиметр. И я видел единственный способ получения информации, старый как мир, — взять «языка». А это задачка не из тривиальных.

Вот как-то так…

Ну а если мы узнаем, что перебежчик там? Сотникова надо взять обязательно живым. Слово «обязательно» мне повторили несколько раз, и очень настойчиво, чтобы я случаем не забыл. И как его брать? В лагере сотни вооруженных людей — и нас пятеро. Конечно, можно попробовать замутить какой-нибудь большой шухер, типа навести ракету или авиаудар и, воспользовавшись хаосом, забрать клиента. Самоубийственно, но ничего не поделаешь…

Впрочем, пока это досужие размышления. У меня однозначный приказ — никаких силовых акций не предпринимать до особого распоряжения. Пока чистая разведка, сбор информации.

Мы вышли на связь с Центром, при этом Рад уверял, что нас не засекут — радиообмен в окрестностях был достаточно активный, и наш сигнал просто не заметят. В результате пришло указание — пока никаких резких телодвижений типа захвата «языка» не предпринимать, тщательно замаскироваться и ждать у моря погоды. Только в такой близости от противника маскировка могла слететь как газетный лист под порывом урагана. Вот надумают моджахеды по какой-то причине устроить тут прочесывание или хотя бы пикник. И все, пишите письма мелким почерком.